Сохранение жизненного равновесия

Поскольку все клетки тела состоят из молекул, место которым указывает ДНК, можно сказать, что физиология — это не что иное, как разум в работе, и что любой процесс, происходящий в любой из клеток, представляет в основе своей разум, говорящий с самим собой.

Абстрактный и незримый, разум должен иметь отклик, чтобы сделать себя познаваемым. Мозг делает свой разум познаваемым благодаря создаваемым им словам и понятиям; а тело делает свой разум познаваемым благодаря производству молекул, способных нести информацию. Нельзя без волнения наблюдать за тем, как эти два вида разума сливаются друг с другом. Вся операция происходит на квантовом уровне, где граница между абстрактным и конкретным очень зыбка. У истоков разума лежит очень несущественная разница между мыслями и молекулами, как это показывает простой пример.

Информационное тело

Если вы откусите кусочек лимона, ваш рот под воздействием сока тут же наполнится слюной, поскольку слюнные железы под языком начнут выделять два пищеварительных энзима, называемых амилазой и мальтозой. Совершается маленькая мистерия: наличие пищи во рту автоматически приводит в действие процесс пищеварения.

Но что произойдет, если вы просто визуализируете лимон или трижды про себя произнесете слово «лимон»? Ваш рот опять наполнится слюной, и опять начнут выделяться два слюнных энзима, хотя при этом у вас во рту нет ничего такого, что нужно было бы переваривать. Информация, посылаемая мозгом, более важна, чем наличие реальной пищи. Слова и образы действуют так же, как и «реальные» молекулы, приводя в действие дальнейший жизненный процесс.

К слову, язык, посредством которого мы общаемся с самими собой, имеет огромное значение. Детские психологи установили, что дети в нежном возрасте находятся под большим влиянием предписывающих установок со стороны родителей (например, «Ты плохой мальчик», «Ты лжец», «Ты не такой красивый, как твоя сестра» и т. д.). Система «ум-тело» действительно организует себя в соответствии с вербальными постулатами, и травмы, нанесенные словами, могут вызывать куда более длительный эффект, чем физические раны, ибо мы в буквальном смысле создаем себя своими словами.

Это особенно важно, когда мы рассматриваем два таких могущественных слова, как «молодой» и «старый». Есть огромная разница между фразами «Я слишком устал от этого» и «Я слишком стар для этого». Первая несет подсознательное послание о том, что все идет к лучшему: если вы сейчас слишком устали, то чуть позже вновь наполнитесь энергией и будете уже не таким усталым. Второе же утверждение — что вы слишком стары — звучит куда более категорично, поскольку в нашей культуре старение определяется линейным временем: то, что старо, уже никогда не будет молодым.

Если бы мы захотели, то смогли бы внести позитивные ценности и в сам возраст. Стих из Ветхого Завета, восходящий еще к правлению царя Соломона, гласит:

Веселье сердца — жизнь для человека,

Ибо радость продлевает его дни.

Убеждение, что долгая жизнь олицетворяет максимум радости, находит отклик в других культурах, особенно в тех, где достижение человеком преклонного возраста весьма почитается и каждый прожитый год только добавляет ему уважения.

Если мы взглянем поверх ложной двойственности «старый»—«молодой», то обретем иную реальность. Тело — это океан постоянно транслируемых и воспринимаемых посланий. Питающие жизнь процессы выходят далеко за рамки клеточной биологии.

Поэтому именно те решения, которые мы принимаем на уровне основных понятий счастья и самодостаточности, и определяют, насколько мы стары.

За более чем полувековой период исследований физиологи установили, что если животное подвергнуть сильному стрессу, то оно стареет очень быстро.

Люди способны выдерживать невероятно сильные стрессы, создаваемые внешней средой, однако если мы зайдем слишком далеко, то реакция на стресс обернется против нашего тела и начнет производить ментальные и физические разрушения. Если кто-то наставил на вас пистолет и грозится выстрелить, вы мгновенно входите в полное драматизма состояние повышенного возбуждения. Ваше тело тут же взрывается ответной яростной реакцией сопротивления, подготавливая вас к действию.

Большую часть времени ваши клетки заняты процессом обновления — около 90 % клеточной энергии обычно идет на строительство новых протеинов и производство новых ДНК и РНК. Однако как только мозг воспринимает угрозу, процесс строительства приостанавливается. Как временное средство реакция на стресс жизненно важна, но если она не ограничена во времени, последствия катаболического метаболизма могут оказаться катастрофичными.

Если эта угроза не устраняется, возбуждение сменяется упадком сил, поскольку тело оказывается неспособным вернуться к обычному анаболическому метаболизму, благодаря которому создаются резервы тканей и энергии.

Старым людям требуется больше времени на восстановление от стресса, и они более уязвимы к сильным стрессам (например, молодые люди очень редко умирают от горя, а с возрастом возможность подобных трагических случаев возрастает). У стариков за один год накапливается столько же износа, сколько у людей среднего возраста за два года.

Когда стресс является причиной болезни, люди убеждены, что во всем виноват именно переизбыток стресса, но в действительности дефект таится в копирующем механизме тела.

Теорию стресса необходимо несколько пересмотреть, включив сюда и связи между умом и телом, ибо такие невидимые элементы, как интерпретация, убеждение и позиция необычайно важны для насущного преодоления стрессовых реакций.

Только чисто индивидуальный способ реагирования, благодаря которому мы фильтруем все события, решает, насколько стрессовыми они окажутся для нас. В основном «возбудителями» оказываются внешние стрессы. Но если вы не идете у них на поводу, то нет и самих стрессов. В нынешнем обществе превалирует миф, будто некоторые люди в стрессовых ситуациях действуют более эффективно: они показывают наилучшие результаты в обстановке крайнего напряжения и процветают среди накала конкурентной борьбы. Однако если это и происходит, то только потому, что физиологически эти люди не поймались на удочку стресса и в нем не участвуют.

В силу сказанного управление стрессом оказывается куда более комплексной проблемой, чем это обычно считается, поскольку интерпретация человеком любой ситуации в основном проецируется его памятью — наши реакции на новые ситуации всегда окрашены прошлыми переживаниями. Вместо того чтобы оценивать каждую ситуацию как новую, мы скатываемся к старым категориям. Потому нейтрализация этих старых впечатлений крайне важна, ибо в противном случае вы не сможете контролировать стресс — стрессовое событие будет автоматически запускать вашу реакцию, делая вас ее пленником.

Это неблагоприятное состояние, называемое «состоянием безнадежности/беспомощности», в последние годы интенсивно исследуется, и поскольку процесс старения действительно порождает оба этих глубоких чувства, такие исследования представляются невероятно ценными. У лабораторных животных с помощью стресса можно вызвать практически любое заболевание. Или если такая болезнь — например, химически вызванная раковая опухоль — уже налицо, ее можно заставить развиваться еще быстрее. В целом, как удалось установить, навязанный стресс способен ускорять процесс развития рака у крыс, кроликов и мышей и вызывать сердечные приступы.

Последствия стрессовых ситуаций у самых разных индивидуумов варьируются очень существенно. В первые годы развития Американской программы космических исследований наземный обслуживающий персонал с удивлением обнаружил, что амплитуда ударов сердца у некоторых космонавтов во время взлета ракеты совершенно не изменялась. И при этом есть сотни тысяч людей, которые испытывают чувство паники, когда им приходится лететь в пассажирских авиалайнерах. Очевидно, что именно наша интерпретация какого-либо события — причем в гораздо большей мере, чем само событие, — и выступает критическим компонентом переживания стресса.