— Чем могу помочь, сын мой?

— Как я уже передал, мне надо поговорить с вами о Мишеле Ревье.

Женщина поджала руки в кулаки под рукавами. Комиссар узнал отцов Милоша и Пабло по фотографиям, что дал ему Ревье, и что все еще находились в нагрудном кармане его кожаного пиджака.

— Да, да, конечно. — Батюшка покивал. — Не смущают ли вас, комиссар, присутствующие. Дело в том, что они так же очень заинтересованы. Если вы, конечно, не хотите запечатать нашу беседу тайной исповеди.

Вайновский хотел приступить скорее к разговору. Он видел, что девушка напряглась. Странно, что они не вывели ее, а оставили здесь, с возможным наемником Ревье. Ведь, комиссар мог достать табельное оружие, и все закончилось бы очень быстро.

— Нет, батюшка, здесь как раз все, кого я хотел бы видеть. Воины Света, насколько я понимаю. — Произнести столь напыщенное звание было бы сложно, не окажись Вайновский свидетелем не менее напыщенно-страшных событий.

Присутствующие вперили взгляды в комиссара, у которого опять в горле стал ком. Не зная, с чего начать, переживая за семью, он стоял и молчал.

— Я слушаю вас, сын мой. — Мягко обратился батюшка.

Комиссар посмотрел на девушку, которая неожиданно перевела взгляд с пола в его глаза. Она смотрела на него сочувственно, понимая.

— Батюшка, Алексий, — обратилась она к старику. — У комиссара семья под ударом. Могу я предложить вам воды, Александр?

Комиссар пораженно поднял на девушку глаза, сев на предложенный стул.

Церковь Пресвятой Богородицы, Прага, 18:30

Приняв бокал с водой из моих рук, комиссар припал к нему, как умирающий от жажды к оазису. Когда нам сообщили, что здесь человек от Ревье, я зажмурилась от страха. Отцы убедили меня, что смогут защитить меня. Да и не принять ищейку француза, значит выдать себя с головой. Как он узнал, что я в церкви? Я так и сидела с закрытыми глазами, когда вошел комиссар. Неожиданно всплывшие в голове слова Даниила о том, что я могу видеть Суть, заставили меня посмотреть на вошедшего. Его сердце сияло и пульсировало от боли и рыданий. Оно выкрикивало имена своих любимых жены и дочерей.

Оказалось, что поражены не только мы с комиссаром. Отцы уставились на меня в изумлении. Они явно не ожидали от меня ничего подобного. Отец Пабло улыбнулся, хмыкнув.

— А ведь прав был, черт крылатый!

— Скажите только, есть возможность прекратить все эти чудовищные вещи? — Взмолился комиссар.

Это был сильный мощный мужчина, всю жизнь проработавший с уголовниками, видевший такое, что мне и не снилось, и сейчас он сидит перед нами, со слезами и испугом в глазах. Что же он знает про Ревье? Что он видел такого, что срывает его голос на писк?

Отец Милош опустил голову и с горечью произнес, как неизбежный приговор:

— Эта борьба длится тысячи лет, и конца ей не видать, комиссар. Но есть люди и не только… мы делаем все, что в наших силах.

Кажется, даже от этих слов Вайновский почувствовал облегчение.

— Меня привезли сюда слуги Ревье. Два оборотня. Они сидят сейчас в машине у церкви.

— Что? — вскричала я, обессилено опустившись на стул.

Ревье знает, где я. Он знает, где меня искать. Крепкие стены церковной школы показались мне спичечным коробком.

— Расскажите все по порядку. Время у нас пока есть. — Вмешался отец Пабло. — Мы еще успеем перевезти тебя, Аня. Не волнуйся раньше времени.

Но от этих слов мне не стало легче. Меня на улице поджидают два оборотня. И самое страшное, Мишель теперь наверняка знает, что я здесь. Вайновский же продолжал.

— Он ищет Анну. Он сказал, что если я не приведу ее до завтра в замок, одна из моих дочерей умрет.

Я зажмурила глаза, закрыв лицо ладонями. Но комиссар продолжил. Похоже, он окончательно все для себя решил.

— Я отправил свою семью из Праги. Больше Ревье не сможет меня шантажировать их благосостоянием. Я свободен от него. И мне терять нечего. Я пришел, что бы помочь, замолить грехи. Исправить, если что-то еще можно исправить. Я готов сделать все, что вы скажете, только бы остановить это чудовище.

Отец Пабло достал из кармана рясы мобильный телефон и отошел в сторону. Я слышала, как он тихо разговаривает с Даниилом. Промелькнувшее было к нему сочувствие, нырнуло обратно в кучу перепутанных эмоций, как заяц в нору. С чего у меня должен вызывать жалость демон? И все же мне неожиданно подумалось, что если бы Даниил был рядом, мне было бы спокойнее. Полезно иметь в арсенале демона. Только пусть он держится от меня подальше.

— Ревье говорил о каком-то обряде. — Продолжал комиссар. — Ему уже доложили, что вы приехали в Прагу. И ему показалось странным, что вы приехали именно в это время. И Анна пропала, ее никто не мог найти. Ревье уверен, что Анна здесь. Но точно он этого не знает. На днях в город съехались такие же, как он. Их много.

Батюшка Алексий и отец Милош слушали внимательно. К ним присоединился и отец Пабло, когда закончил разговор по телефону.

— Даниил сказал, что мы только больше внимания привлечем, если начнем действовать. Но Анну надо перевезти до темноты. И я с ним согласен.

Предстоящий переезд вызвал дрожь. Я уже привыкла к запаху ладана и детскому смеху в приходской школе. Детская радость успокаивает лучше, чем поход к психологу. Создается иллюзия умиротворения.

— Есть одно место, — Задумчиво произнес батюшка. — Надеюсь, там вас никто не найдет. Милош и Кевин, вы поедите с Аней.

— А вы? — воскликнула я. За такой короткий период времени я очень сильно привязалась к батюшке Алексию. Ему я доверяла.

— Я должен остаться, Аня. Это моя церковь, мои прихожане. И мое отсутствие сразу же вызовет новые подозрения.

— А если Ревье придет в церковь? — Испугано прошептала я.

— Он не будет открыто убивать, если ты об этом. И он не тронет прихожан, если я буду здесь. У сторон Света и Тьмы заключен некий Договор неприкосновенности человека. И если Ревье нарушит его здесь, причинив боль кому-то из прихожан, его накажут. Его же обожаемая Королева отрубит его извращенную голову. Темным не выгодно вступать в открытый конфликт, Аня. Это партизанская война.

— Нам надо забронировать билеты на любой самолет в Россию. Пусть Ревье думает, что мы решили доставить Аню на родину. — Предложил Кевин.

— Займись тогда этим, пожалуйста. — Согласился с ним Милош. И посмотрел на комиссара. — Вы уверены, что хотите влезать во все это?

— Я уже по уши в этом дерьме. — С горечью прошептал Вайновский.

— Не сквернословьте, сын мой, в святом месте. — Погрозил пальцем батюшка.

— Простите. Больше не буду. — Как маленький мальчик извинился взрослый большой комиссар. — Я хочу вылезти из этой истории. Я не могу больше быть с той стороны.

— Надеюсь, вы умеете стрелять, комиссар. — Улыбнулся отец Пабло. — Нам нужны меткие стрелки.

Вайновский кивнул.

— Мы снабдим вас оружием с серебряными освещенными пулями. — Продолжил Пабло. — Они не повредят Ревье, но его вервольфы будут очень не рады получить такой подарок. Нам, наверное, лучше спуститься вниз.

Мы последовали за отцом Пабло. Батюшка Алексий направился к церкви, в то время как мы спускались в цокольный этаж школы. Здесь потолки были значительно выше, чем в подвале церкви, проведено электричество. Отец Милош шел за нами. Мне это показалось прогулкой под конвоем. На дверях коридора висели таблички. Здесь находилась библиотека, где хранились учебники. Следующая табличка показывала, что за дверью находится пожарный и поломоечный инвентарь. А здесь мальчики занимаются плотницким делом. Подойдя к двери с надписью "Спортивный инвентарь. Ключ у Батюшки Алексия", мы вошли внутрь. Включившийся автоматически с открытием двери электрический свет осветил склады скакалок, гантелей, кеглей, мячей, велосипедов, роликовых коньков. В комнате царил порядок. Все вещи были разложены по ящикам и полочкам. Интересно, что нам тут понадобилось? Будем прыгать на скакалке? Мы последовали дальше за отцом Пабло, который нырнул куда-то в огромный платяной шкаф, ворча: