— У тебя, наконец-то, появился легальный способ убрать француза.

Сработало безотказно. И Эдвард знал об этом. Даниил работал бы и по приказу, но личная заинтересованность внесет свой неоценимый вклад. Конечно, старые обиды давно забыты. Но месть может подогревать мысли долгие годы.

— Он собирается ступить на последнюю стадию. — Продолжил Александр. — Еще один Обряд и Ревье получит право вхождения в Совет.

Не нужно было объяснять, что это событие было очень неприятно членам Совета само по себе. Но так же стали известны дополнительные факты, подтверждающие подозрения о заговоре против Совета. Демонический двор вдруг раскололся на две равные части. И если Мишель Ревье войдет в Совет, чаша заговорщиков перевесит.

— Он выбирает себе Жертву последние две недели. — На этот раз говорил Эдвард. Странная манера вести разговор присутствовала в каждой беседе. Всегда они говорили по очереди. Чаще, конечно, говорил Тодеуш, но очередность не менялась. — И, кажется, он ее нашел.

Жертва — смертный или смертная, которую накачают демоническими наркотиками для поддержания сознательного состояния во время всего Обряда. Кровь Жертвы медленно стекается в обрядовую чашу и выпивается демоном, переходящим на новую ступень. А вместе с кровью человека в демона переходят все его выдающиеся качества. Другими словами, курс повышения квалификации.

— Ты проследишь за ними. — Конечно же, теперь говорил Александр. — Все, что можно собрать о Жертве нужно уже сегодня. И главное, данные о крови, резус, группа, болезни, если имеются.

Ревье слыл гурманом среди демонов. В последнее время его притягивали творческие личности, писатели, художники, скульпторы. Он долго выбирал себе Жертв, изучая их, иногда незаметно участвуя в развитии их жизненного пути, дабы выпить кровь счастливого и одурманенного славой смертного. И почему же он так поторопился на этот раз? Наблюдая за своей Жертвой всего пару недель, он тут же объявил об очередном Обряде. На первый взгляд смертная не выделялась из толпы. Возможно, что-то в ней и было, но понять это можно только при близком знакомстве. Внешностью она особо не блистала, среднестатистическая русская красавица. Умом, как было видно из первой встречи с французом, тоже не одарена. Может, она хорошо поет? Мишель очень любит оперетты. Смешно было бы, если ее голос в нем так и будет звучать по-женски.

Даниил наблюдал с темноты улицы за Жертвой Ревье. Они долго и нудно беседовали в ресторане, а затем бродили по улицам. И из всего этого бреда, что она болтала, нужно было сделать необходимые выводы. Было в ней все же что-то странное. Она легко поддалась на манипуляции француза. Без сопротивления растворилась в гипнозе. Но в номер Ревье не пустила. А он желал войти. И сам был удивлен тому, что ему оказали сопротивление. Это был единственный проблеск ее воли за последние восемь часов в обществе демона.

Даниил завис у окна номера жертвы.

Аня прошла, закрыв дверь. Облегченно вздохнув, она вздрогнула. Пройдя к прикроватной тумбе, перелистала наброски своих рисунков, не останавливаясь на них взглядом. Она старалась отвлечься. Так делают некоторые люди после просмотра фильма ужасов. Они переключают канал на что-то смешное или просто глупое, что бы развеять страх, накопившийся в организме и в комнате. И демон, находящийся в этот момент рядом, наслаждается всем спектром вкусов, сначала страх, потом смех, если повезет. Даниил чувствовал страх в ауре смертной. Странно, ей так понравился француз внешне, и как испугалась она его внутренне.

Всю ночь на мобильный смертной приходили сообщения. После того, как очередное ее разбудило, она сонная протянула руку и выключила его. Даниил все еще держался зависшим напротив ее окна, когда рассвело, стали появляться люди на улице. Пора было уходить. Пора было. Но ее светящаяся аура заставляла медлить. "Красиво", — поймал себя на этом слове демон и исчез.

13-е, Май, Прага, Гостиница, 12:00

Не смотря на взбудораженные чувства, я уснула моментально, успев только голову на подушку опустить. Проснулась я от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь вьющиеся на балконе цветы. Оформленный в золотых с зеленым тонах номер от солнечных пятен еще больше повеселел. Разомкнув веки и потянувшись, я подумала о том, как жаль просыпаться после столь великолепного сна. Но я тут же вспомнила, что встреча с Мишелем мне не пригрезилась. Вскочив в кровати, я схватила мобильный, пытаясь разглядеть заспанными глазами время. Включила его и ужаснулась. Пятнадцать пропущенных звонков. Куча сообщений. Ничего страшного. Я единственный раз вырвалась отдохнуть наедине с собой, не обремененная подружками и второй половиной. Весь остальной мир вместе с Андреем, его мамой и сестрой подождут. Я прощаюсь со своей холостой жизнью, в конце-то концов. Будем считать, что это мой затянувшийся девичник.

Что одеть? Это второе, что пришло в голову. Распахнув шкаф, я с грустью взглянула на свой гардероб. Я собирала чемодан, не рассчитывая на то, что меня пригласит на прогулку мужчина. Содержимое багажа в основном было джинсами, топами, нижним бельем. Успокаивало то, что нет необходимости одевать коктейльное платье. Поэтому надо выбрать наиболее удачное сочетание джинсов и топа. Я остановилась на темных джинсах и изумрудном топе с рукавами на четверть, что придавал моим ниспадавшим по спине волнистым волосам рыжий оттенок. Свежий ненавязчивый макияж, подчеркнул мои золотые с зеленым ободком глаза. Я прыснула на себя духами и взглянула в зеркало. Результат получился очень даже ничего. Могу даже сказать больше, уж сегодня я не буду чувствовать себя недостойной подобного кавалера. Мои мысли подтвердились, когда я несколько раз уловила на себе взгляд мужчины, что ехал со мной в лифте. Он уже готов был открыть рот, набравшись смелости для знакомства, но двери кабины открылись, и я выпорхнула в холл.

Мишель ждал меня на ресепшене. Он сегодня был одет во все светлое в противовес мне, отчего казался ангелоподобным.

— Аня, вы просто великолепно выглядите! — Восхитился он. — Я ослеплен!

Кавалер предложил мне свою руку, я мило улыбнулась и приняла ее.

— Куда же мы едем? — не удержала я свое любопытство.

— Это все еще под завесой тайны. — Прошептал француз.

Мы сели в машину, которую нам подал швейцар. Шикарный черный Lexus бесстыже сиял на солнце начищенными боками. Мы мчались по узким улочкам, удаляясь от центра. Классическая музыка навевала романтический настрой. Казалось, что ехать в автомобиле по столь старой части города и под аккорды, написанные некогда Моцартом — это просто кощунство. Мы как минимум должны идти пешком.

Подъехав к двухэтажному зданию, увитому виноградом, мы остановились. Мишель галантно открыл мне дверцу машины и помог выйти. Тишина, которая разлилась здесь после выключения плейера, наполненная пением птиц затопляла окраину до краев. Мне казалось, что мы попали в прошлое. Впечатление усилилось, когда Мишель открыл дверь дома, и мы вошли.

— Это мое убежище. — Прошептал он. — Обещайте никому об этом не рассказывать.

— Обещаю. — Тут же отозвалась я.

Мы прошли по первому этажу к лестнице, ведущей наверх.

— Не пугайтесь, дом старый, поэтому все скрипит. Но он вполне надежный. — Убеждал меня Мишель.

Мельком осмотрев первый этаж, состоявший из кухни и гостиной, а так же бытовых помещений, мы поднялись на второй этаж. Он провел меня в огромную комнату с балконом. В комнате было пусто, если не считать составленных в углу картин, холстами к стене, и мольберта, на котором так же стоял подрамник с натянутым на него холстом. Я молча подошла к только недавно начатой картине. Определенные признаки подсказали, что картина была начата еще сегодня. Масляные краски все еще блестели, не высохнув, источая знакомый каждому художнику запах. Рядом на узком столике, больше похожем на тумбу, лежали краски, кисти, масло, палитра. Но не это меня смутило. С картины на меня смотрела моя копия: мои золотые с зеленым ободком глаза, мои каштановые волосы рассыпаны по обнаженным плечам, даже моя родинка на груди. Как он о ней узнал?