Я рассказала англичанке о Ревье и своих подозрениях по поводу наркотиков. Соня согласилась, что моя версия вполне правдоподобна. Она и сама не раз слышала подобные истории.

— Давай еще раз попробуем твоему Андрею позвонить. — Предложила Соня.

Я три раза набирала наш домашний номер телефона, но связь постоянно обрывалась. Словно кто-то колпаком отделил меня от России.

— Напиши ему смс! — Воскликнула радостно Соня. И тут же сникла. — Ты же мобильник потеряла.

Я тяжко вздохнула. Соня продолжала идти в наступление.

— Ну, как ты можешь не знать наизусть номер мобильника своей пассии? Я этого не понимаю.

Я только в ответ пожала плечами. Уже не хотелось ни оправдываться, ни что-то выдумывать. Рука по привычке потянулась к трубке телефона. Изредка всплывала мысль: "Не стоит его впутывать во все это". А еще хотелось просто дозвониться и попрощаться. Соня мои подобные поползновения рубила на корню, обещая выхватить трубку и самой поговорить с моим женихом, если я начну плакать или что-то в этом роде.

— Нажимай уже на кнопки, горе мое! — В который раз за день она меня одергивала.

Но мои намерения прервал звонок домофона.

— Ты кого-то ждешь? — уставилась я на Соню.

Она пожала плечами, пожав плечами.

— Ну, у меня много разного народу ошивается. Я, знаешь ли, девушка активная.

Соня уверено направилась к двери. Мне же хотелось схватить ее за руку и сидеть тихо, как мыши, под лапой кота.

— Не открывай! — Вскочила я.

— Я сомневаюсь, что это твой наркобарон. Не могут же они так оперативно работать.

Я все же побежала следом. На экране домофона высветилось лицо батюшки Алексия в повседневной одежде. Руки мои мгновенно вспотели. Рвотный рефлекс настойчиво пульсировал в горле. Позади батюшки мелькнул силуэт Кевина.

— Что-то я не помню этого дедулю. — Хмыкнула Соня. — Это по твою душу?

По моему бледному лицу и без моего ответа было понятно.

— Ты не представляешь, как точно ты сказала. — Прошептала я.

Они нашли меня здесь, у человека, никакого отношение ко мне не имеющего. Если они нашли, то и Мишель Ревье сможет это сделать. Я посмотрела на Соню, закусив губу. Втягивать ее еще больше нельзя. Я и так ей создала проблемы. Ее беззаботная жизнь в неведении может прерваться, обернувшись противоположной стороной, полной нежелательной правды.

— Я пойду. — Прошептала я. — Меня нашли.

Соня выпучила свои и без того огромные глаза.

— Да, ты с ума сошла! Я не пущу тебя!

Только теперь я поняла, насколько подвергла ее опасности.

— Это не те, от кого я бежала. — Я пыталась звучать как можно более убедительно. — У них я скрывалась день.

— А чего же ты тогда и от них убежала? — Воскликнула Соня, закрывая собой дверной проем. — Я не отпущу тебя. Я немедленно звоню в полицию.

Выражение ее лица не подразумевало сопротивления. Но ее решимость треснула, как китайская ваза. Звук разбитого окна, как взрыв прогремел в ушах. Порыв ветра пробежался мурашками по коже. В коридоре мелькнул черный силуэт.

— Что за черт? — Закричала Соня.

— Мой знакомый черт. — Сглотнула я от страха.

Даниил нарисовался рядом с Соней, как образ в графическом дизайне. Он только шепнул слово на ухо рыжеволосой англичанке, и она отключилась. Медленно опускаясь на пол, Соня задела головой трубку домофона. Противный писк оповестил о том, что входная дверь открыта.

— Что ты с ней сделал? — Закричала я на этот раз.

— Замолчи! — скорее устало, а не злобно прозвучал приказ.

Размытый силуэт Даниила схватил меня за локоть и поволок вниз по лестнице.

— Она жива? — не унималась я. Беспокойство за Соню временно перекрыло страх за свою собственную жизнь.

— Она просто уснула. Не истери.

Совсем не нежно он выволок меня на улицу, где уже собрались все Воины (что б их!) и практикант. С деревьев, что росли во дворе, взлетели стаи птиц, тревожно защебетали. Алексий смотрел на меня виноватыми глазами.

— Аня, мы не хотели тебя пугать.

Но речь батюшки перекрыл рык демона.

— Пугать ее? Эту безумную? Целый день я потратил на то, что бы отыскать тебя. Ты понимаешь, какой опасности себя подвергла? — Даниил схватил меня за плечи, больно сжав их.

На нас ошарашено уставились не только Воины, но и проходившие мимо люди.

— Убери от нее руки. — Процедил сквозь зубы Кевин.

Демон направил свой тяжелый взгляд на практиканта, забыв обо мне.

— Тебе стоит осторожнее разговаривать с демоном Высшего Ранга, смертный. — Прошипел Даниил.

Воздух электризовался и трещал на коже. Демон и человек готовы были схватиться на улице.

— Прекратите оба. — Властный и холодный голос резко хлестнул по воздуху.

Но враги продолжали смотреть друг на друга, буравя глазами. На мгновение мне показалось, что голос Милоша не возымел желаемого эффекта. Но Кевин первый развернулся к нам спиной и направился прочь.

— Пора уже отсюда убираться. — Произнес Алексий.

Я шла к черной машине в окружении Воинов. Демон плелся сзади. Я физически ощущала его взгляд. Я даже, кажется, слышала его мысли. На коже до сих пор осталось слабое тепло его пальцев. Я даже испытывала какую-то жалость к нему.

Уже садясь в машину, я обернулась. Мы стояли на расстоянии сто метров друг от друга. И меня все еще трясло от страха. А сердце ныло от жалости. Демон внимательно всматривался в мои глаза. Хмыкнул. И его голос в моей голове четко произнес: "Мне не нужна твоя жалость".

Окрестности Праги, замок Мишеля Ревье,15:00

Комиссара полиции Вайновского доставили к замку на черной машине с тонированными окнами. Его проводили под конвоем по путаным коридорам. Стараясь унять дрожь в коленках и не смотреть на мощных конвоиров, Вайновский боялся даже дышать. Он знал, что конвоиры не люди. И знал, что месье Ревье тоже не человек. И это в прямом, а не в переносном смысле! Комиссару доводилось скрывать некоторые дела, после того как месье Ревье веселился в городе со своими ребятами. После первого такого случая Вайновский не мог уснуть, боялся закрыть глаза, его рвало. Стоило векам сомкнуться, как в темноте всплывали обезображенные куски тел молодых девушек и парней. Эти чудовища любили именно молодое мясо.

Дрожь никак не унималась. Ком в горле разросся до размеров кулака одного из конвоиров. Комиссар бывал в замке всего несколько раз. И после каждой такой встречи, когда его доставали то из постели посреди ночи, то из рабочего кабинета, седины в буйной шевелюре Вайновского прибавлялось. То, что он видел в замке, не пожелаешь увидеть и кровному врагу.

Комиссар знал, что ближайшие две недели город наводниться неопознанными трупами. Неопознанными, потому что в таком состоянии тело в принципе невозможно опознать. Он знал, что к месье Ревье приехали гости. Такие же чудовища, как и он сам. И комиссар мечтал бы убрать эту грязь из города, мечтал бы никогда не встречать чертова француза, который явился в Прагу не откуда-нибудь, а точно из ада. Из самого его пекла. Первая встреча с Ревье до сих пор мучила комиссара в кошмарах, его окровавленное лицо, клыки, налитые глаза с расширенными зрачками. А рядом труп девушки. У комиссара три дочери, красивые, как весенние цветы. Самое страшное, что могло бы с ними случиться — это встреча с французом или его друзьями. И чтобы подобного не случилось, заботливый месье Ревье предложил бартер, взаимовыгодное сотрудничество на весьма специфических условиях. Комиссар помогает в некоторых пустяковых делах Ревье, а тот, в свою очередь, тщательно охраняет семью Вайновского от возможных неприятных встреч. Комиссар не согласился, дав решительный отказ, с намерением упрятать за решетку всех, кто подобен французу. Но слишком быстро понял, что решетка этих существ не остановит. И в первую же ночь, после знаменательной встречи, вернувшись домой, комиссар застал там месье Ревье мило беседовавшего с его женой и играющего с дочерьми. Вайновскому некуда было обраться за помощью. Он был один. А за его спиной его дорогая невинная семья.