Пес нервничал. С самого момента, когда ушли люди, он скулил и носился по дому, в котором я его запер подальше от посторонних взглядов. А в его собачьих глазах светилось осознанное беспокойство. Я наблюдал за ним некоторое время, пытаясь понять, что происходит в его голове, откуда у него вырабатываются чувства и как он вообще может чувствовать, не имея разума? Приходила на ум мысль, что для чувств разум не нужен. Но это еще больше заводило мои размышления в тупик. А ведь на Римпве вот уже несколько сотен лет нет другой живности, кроме нас. И, увидев на Земле животных, я был поражен. Многие римпвийцы до сих пор и понятия не имеют о существовании подобных видов. А из группы Ромо, возможно, только он и видел животных. Именно поэтому Джеку придется послужить отвлекающим маневром. Оставалось надеяться, что пес окажется быстрее реакции бойцов. Вероятность эффекта неожиданности велика. А пока Ромо будет разбираться с псом, у нас будет время атаковать. В голове уже выстраивались расчеты. Семеро ушли в лес по следам людей. У лагеря остались шестнадцать бойцов. А нас девять. В два раза меньше… Ромо не идиот, но даже минутное его замешательство сыграет нам на руку. Нас меньше. Но на нашей стороне желание спасти свой дом.

Я вошел в дом. Пес кинулся ко мне, лая, но не агрессивно. Я присел на корточки и погладил его по мохнатой голове. Странные чувства кольнули пальцы и потекли по венам. Улыбнувшись, я зачем-то сказал вслух, обращаясь к животному, словно он мог понять:

— Теперь, друг, надежда на тебя.

Друг завилял хвостом, лизнув руку. Это было лишним.

На случай успешного побега Джека, если он все же выживет, я прикрепил к его ошейнику послание для Сажа. Особой роли оно для него не сыграет, но даст ему знать примерное количество противника, его тактику.

22:25.

Стемнело.

Фигуры противников выделялись серыми силуэтами на фоне черного леса.

Для того, что бы Джек взял след, я дал ему одну из вещей Маши. Пес залаял, немедленно отреагировав. Преданный и скучающий по хозяевам, он готов был сорваться с места. Жаль будет, если он погибнет.

Я подал знак. Как только защитное поле ослабло, пес рванул с места. Пролетев стрелой мимо бойцов и собрав в кучу их взгляды, он дал нам фору. На нас не сразу обратили внимание. Мы по трое рассредоточились в разные стороны. Теперь я уже не мог наблюдать за остальными своими ребятами, мне нужно было добраться до Ромо. Мы сразу убрали троих, пока они еще не успели опомниться. Краем глаза я заметил, как убрали еще двоих справа, мы подмяли еще двоих. Оставались еще девять. Счет выровнялся. Но эффекта неожиданности у нас больше не было. Бонус окончился. На мгновение я поймал на себе взгляд улыбающегося Ромо. Больше меня приглашать не нужно было.

Я направился в его сторону, не боясь, что он в меня выстрелит. Ромо предпочитал сводить счеты врукопашную. Как он сам утверждал, был крайне сентиментален. Особенно, что касалось мести. Но я не успел и опомниться, как он сбил меня одним ударом в солнечное сплетение. То, что это было неожиданно, мягко сказано. Из глаз посыпались искры, дыхание замерло от боли. Я свалился на землю, как мешок с песком. Бывший сослуживец с нескрываемым удовольствием наступил мне на грудь.

— Ты практически стал человеком. — Разочарованно покачал он головой. — А я так надеялся на продолжительный бой.

Он наклонился и со всей силы въехал мне по лицу. Я отключился.

Меня перетащили в лагерь, особо не церемонясь, это чувствовало мое тело. Для пущей безопасности пальнули низким разрядом. Меня тряхнуло, и от этого я очнулся. Улыбающаяся рожа Ромо было не самым желанным, что я хотел бы видеть наяву. Да и в кошмаре его встречать не горел желанием. Я попытался осмотреться, ища своих ребят. Лагерь кипел и выглядел, как после взрыва. Каждый дом обыскивали, вынося мебель, ломая стены для проверки предположительных тайников. Какой-то странный на вид парень осматривал коллектор. Ромо тут же отреагировал.

— Ребятки твои, к сожалению, не выжили. — Шепнул он мне на ухо. Он был так близко, но я не мог его достать! — Слабоваты оказались. Но не переживай, похоронили мы их с почестями! Я сегодня такой добрый, ну, такой добрый, что даже решил пока тебя не убивать. — Издевательский тон у него удался отлично. Так хотелось вскочить и перервать ему горло. И я сделал бы это, не будь парализован. — В общем, пока я тебя убивать не буду. Должен же кто-то из бывшего лагеря посмотреть, как тут все замечательно устроится! Тогда ты поймешь, что перешел не на ту сторону, дружок! Пса поймали? — Крикнул он своим.

Отрицательный ответ взбесил Ромо, но дико порадовал меня. Вот, псина-молодчина! Если речь не шла о дальнейшем его преследовании, значит и пьющие кровь не могли видеть след животного. Что-то подсказывало, что лохматый любимчик людей еще сыграет роль. Мне очень хотелось в это верить. Даже как-то светлее на сердце становилось.

Ромо, обиженный моим невниманием к его персоне, пнул меня под дых. Я бы согнулся пополам, но не мог, связанный временным параличом. И от этого было еще больнее. И все же злоба его, как бальзам на рану.

— Что лыбишься? — Плюнул он. — Тебе меньше всех нужно радоваться. Жизнь твоя от моего настроения зависит. Так что придется тебе меня веселить рассказами о том, как вы тут поживали и чем конкретно занимались.

Мрачная перспектива. Ну, да, ладно. Не впервой.

— Вы двое, перетащите это тело в мой штаб!

Я был польщен, когда понял, что под штаб Ромо выбрал мой дом. Все же и родные стены помогают.

— Знаешь ли, я до слез сентиментален. Подумал, как хорошо будет пожить под твоей крышей! Тут все тебе такое родное, любимое. — Он шарил по моим полкам, по моему столу, бесцеремонно скидывая вещи на пол. — Ты прямо таки открываешься для меня с новой стороны, какой-то человечный стал. Я знал, Аарон, долгое пребывание на Земле до добра не доведет. И вот, на тебе!

Он бы и дальше сыпал своей ересью, если бы один из его солдат не доложил по рации:

— Жек вышел на связь. Мы потеряли шестерых.

Я закашлялся от смеха. К сожалению, нам лишь двух-трех бойцов не хватило до победы. И это было ой как обидно. Но Саж молодец! Я в нем не ошибся. Я ошибся только в своих расчетах.

Ромо схватил меня за грудки, как невесомое приподнял мое парализованное тело и прошипел мне прямо в лицо:

— А хочешь я тебе еще хорошую новость скажу, что бы испортить тебе чуть-чуть твое поганое настроение? Ты остался один. А к нам уже выдвинулось подкрепление. Но самое приятное… Погоди! Я хочу просмаковать этот момент! Ваша любимица Ариадна… она сдо-о-охла! — Пропел он, всматриваясь мне в глаза. А я пытался осознать, говорит ли он правду. Потому что без императорской поддержки… Черт, не хочется об этом думать! — Так что готовься, Аарон, я лично накачаю тебя кровью этой крошки.

Он ткнул мне в лицо фото Ренаты, которое хранилось в моем столе. Я сглотнул. Он же судорожно вздохнул, закатив глаза от удовольствия:

— Наконец-то тебя проняло, Аарон. Теперь ты понял, что я не расположен к шуткам?

Руслан

Я не знаю, сколько времени мы бродили по лабиринту. Голоса Насти и Сажа превратились назойливое шипение, смысл произносимых ими слов доходил с трудом. Но, черт возьми, что бы понять, что мне крышка, не нужно быть в трезвом уме и твердой памяти! Саж всадил в меня изрядную долю каких-то обезболивающих. Но это не позволило мне самостоятельно передвигаться. Да и ясности ума не прибавило. Я чувствовал, как слюна укусившего меня римпвийца кислотой несется по венам. Мои кровяные тельца поражались, съеживались, сбивались в кучи, становясь густыми. Без обезболивающего это было бы мучительно больно.

— Он кипит изнутри! — Запаниковала Настя.

— Это обычная реакция. — Бросил Саж.

— Теперь он станет таким, как вы? — Голос Сергея звучал обеспокоено. Это мягко сказано.

— Все не так просто. Если вам станет от этого легче, он может просто умереть.