В большинстве случаев записи состояли в поспешно нацарапанных фразах типа «Успехи удовлетворительные» или «Прогрессирует, но медленно». Одна пометка, написанная рукой Мэннена, гласила: «Неохотно работает с илленсианами, но с другой стороны – кто с ними работает охотно? Нужна еще одна тренировка в защитном скафандре в хлорсодержащей среде. К психотерапии не прибегать, если страхи не станут более выраженными».
О'Маре попалось еще две подобных приписки, обе принадлежали Мэннену. Первая была такая: «Крисик (муж.), МСВК. В первое время успехи отличные, быстрый прогресс, но недавно скатился ниже среднего уровня. Наблюдение». А вторая – «Нинил (жен.), МСВК. Начинала туговато, но теперь быстро набирает темп. Сообразительна, изыскала, похоже, дополнительные резервы, но при этом склонна к обморокам. Было предложено меньше свободного времени уделять интенсивной учебе».
Ни в том, ни в другом случае о необходимости обследования психологом речи не шло, но у О'Мары почему-то появилось такое ощущение (а может быть – всего лишь надежда развеять скуку), что было бы неплохо немного разобраться с этой ситуацией – вдруг бы да удалось предотвратить большую беду. Он отложил эти две папки для более тщательного изучения и решил, что навестит этих практикантов, живущих на сто одиннадцатом уровне, тем более, что он так и так туда собирался.
Вернувшись к отложенным папкам, О'Мара решил, что прежде, чем он приступит к тайному, неофициальному исследованию психики практикантов, было бы неплохо навести справки об их среде обитания и потребностях организма. Пока он знал только, что один из них мужского пола, а другой – женского, что они учились на разных курсах и что на лекциях и палатных дежурствах они не встречались – следовательно, единственное, что их объединяло, была принадлежность к одному и тому же виду. О'Мара соединился с библиотечным компьютером и запросил общие сведения, данные по среде обитания, социологии и медицине относительно физиологической классификации МСВК – то бишь эврилиан.
На сто одиннадцатом уровне О'Мару на сей раз приняли менее враждебно. Большая часть табличек на дверях гласила «НА ДЕЖУРСТВЕ» и «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Те же практиканты, которые открывали двери в ответ на звонок О'Мары, за исключением кельгиан, выслушивали его вежливо и немного нетерпеливо. Это можно было понять – ведь все то, о чем им говорил О'Мара, они уже слышали от Мэннена, Крейторна да и от него самого. Эквиваленты храпа, доносившиеся из-за закрытых дверей, звучали не так ужасающе – хотя, вероятно, О'Мара просто начал привыкать к их звучанию.
Дверь в комнату Крисика была приоткрыта, на ней висела табличка «НЕТ ДОМА», а на двери Нинил на табличке было написано «ДОМА», и в ответ на звонок О'Мары сразу открыли.
– Практикантка Нинил, – только и успел произнести О'Мара, и был тут же прерван громким щебетанием.
– Крисик, – уточнил эврилианин. – Я уже ухожу.
– Прошу вас, не торопитесь, если вы уходите из-за меня. Я хотел побеседовать с вами обоими. Если для вас это не составит неудобства, мне бы хотелось поговорить с вами одновременно.
– Тогда входите, О'Мара, – отозвался Крисик. О'Маре впервые представилась возможность взглянуть на жилище эврилиан с более близкого расстояния – в прошлый раз он смог лишь заглянуть в щель приотворенной двери Однако он не стал пренебрегать хорошими манерами, и вместо того, чтобы таращиться, скосил глаза в сторону насеста, с которого спрыгнула вторая эврилианская особь. За насестом располагались ниша для занятий и видеоблок.
– Я Нинил, – мелодичным щебетом представилась эврилианка. – Мы вас слушаем.
– Спасибо, – выдавил О'Мара, все еще стараясь делать вид, что он не рассматривает самым внимательным образом убранство комнаты. На стенах висели картины – эврилианские пейзажи и марины, фотография – скорее всего мгновенный снимок семейной стаи и сертификат в простой, но довольно красивой рамке. Судя по тому, что сертификат был повешен на почетном месте над учебным компьютером, он был получен по окончании какого-то уважаемого учебного заведения. Четверть площади пола занимало разместившееся в одном из углов круглое гнездо с краями высотой до эврилианского плеча. Гнездо было выложено пышными подушками, с одного его края свисали пушистые простыни. О'Мара продолжал:
– Визит у меня скорее светский, нежели профессиональный. Я хотел рассказать вам о том, какие меры мы собираемся предпринять в отношении ночного шума.
Крисик склонил голову набок и объявил:
– Наш старший преподаватель и ваш майор Крейторн уже оповестили нас об этом и рассказали о неизбежной отсрочке установки генераторов заглушающего поля и замены мебели в столовой. У нас обоих сложилось такое впечатление, что, видимо, эти проблемы нам придется решать самостоятельно. Вы еще что-нибудь хотели сказать?
– Хотел только спросить, нет ли каких-нибудь еще сложностей или жалоб, – изрек О'Мара, всеми силами стараясь продолжить разговор. – Ваш вид для землян крайне необычен. Скажите, как вы тут приживаетесь, на новом месте?
Крисик снова склонил голову набок и сказал:
– Если вас интересует, каким образом существа на трех ногах и без рук способны заниматься хирургией, то вы не первый, кто нас об этом спрашивает. Вместо отсутствующих пальцев мы работаем клювом. Что именно вы хотели бы узнать?
Библиотечный компьютер в свойственной для него ненавязчивой манере поведал О'Маре обо всем том, что требовалось знать дилетанту об эволюции и истории эврилиан. Все это было изложено на столь элементарном уровне, что О'Мара невольно вспомнил времена учебы в начальной школе. Эврилиане утратили способность летать, потому что давным-давно посредством всевозможных ухищрений избавились от сонма многоногих и зубастых хищников, спастись от которых в свое время можно было только по воздуху. Их длинные, гибкие клювы вкупе с необычайно хорошо управляемыми шейными мышцами превратились в орудия труда, и постепенно на планете Эвриль появилась технически развитая цивилизация, со временем овладевшая космическими полетами. Тут уж эврилианам пришлось орудовать не только клювами, но и мозгами. В хирургии они применяли целый ряд полых конусообразных инструментов, подгоняемых под форму клюва. В тех случаях, когда требовались неотложные операции, хирургам-эврилианам, способным быстро и ловко выклевывать, к примеру, инородные тела, поистине не было равных. Эврилиане делали все – ну то есть практически все – своими клювами.
Но прежде, чем О'Мара успел показать, что он не полный невежда, Нинил издала негромкую трель, которую транслятор переводить не стал, и сказала:
– Лично я тут всем довольна и совершенно счастлива.
«Более вдохновенного ответа я, пожалуй, не ожидал», – подумал О'Мара, гадая, скажет ли о чем-нибудь эврилианам его неожиданная улыбка.
– Ваша удовлетворенность отражается на вашей учебе и практике. Старший преподаватель очень доволен вашими успехами в последнее время, а я, как психолог, очень рад, что в основе этих успехов лежит то, что вы всем довольны.
– Между тем, – встрял Крисик, – моими успехами старший преподаватель недоволен. Вы из-за этого пришли?
На взгляд О'Мары, в вопросе эврилианина прозвучал неприкрытый гнев – и еще, пожалуй, некая доля вины. Он постарался не солгать, оставаясь в рамках буквальной правды.
– Ваши успехи остаются удовлетворительными, и меня никто не просил побеседовать с вами. Однако в отчете за неделю доктор Мэннен выражает некоторую озабоченность относительно симптомов слабости и рассеянности, которые у вас обоих обозначились в последнее время. Вот и все.
– Так, значит, вы всего-навсего решили поинтересоваться причиной этого легкого, незначащего и не угрожающего жизни недомогания? – вопросил Крисик. Перья у него на шее встали дыбом, он запрыгал на тоненьких птичьих ножках. – И почему только земляне придают сексу такое большое значение?
