Я никогда не получила этому подтверждение. Она нашла кое-кого, и часть меня умерла, услышав эту новость от посторонних. Было бы намного легче и менее жестоко, если бы я узнала об этом от нее. Однако, я скрыла мою боль. Возможно, я думала, что выглядела бы менее глупой, если б она не знала глубины моих чувств к ней. Но она знала. Интуитивно, она понимала это. И это испугало ее, потому что, возможно, я смогла выяснить то, что скрывалось в ее глазах, когда она изучала мои. человека, которые знали, что сказать, но не знали, как сделать это.

Она сказала мне, что выходит замуж, и я улыбнулась. Я ответила, что счастлива за нее, и что она может на меня рассчитывать. Самой себе я мысленно пообещала, что она никогда не увидит моих слез. Это - единственное обещание, которое я сдержала. Меня пригласили присутствовать на церемонии, и я задалась вопросом почему. Я должна была чувствовать себя польщенной, но если бы меня и не пригласили, ничуть не обиделась. Она знала, может быть не о том насколько сильно, но она знал о моих чувствах к ней. Она действительно думала, что я была достаточно сильна, чтобы наблюдать, как она уходит? Это было слишком для меня.

Они хотели праздновать. Я хотела умереть. Они хотели устроить девичник. Я хотела заснуть и никогда не проснуться. Она вернула меня к жизни, только чтобы всадить нож снова. Они победили. Никто не знал о моей любви к ней. Они все ожидали, что я будет счастлива, и кто я такая, чтобы разочаровать их? Она была счастлива. Я не завидовала ей … все окружающее просто не имело значения.

Она выглядела такой красивой той ночью; более красивой, чем я когда-либо видела ее. Если бы она могла почувствовать жар, исходящий от моих глаз, она сгорела бы заживо. Я наблюдала, как она танцует, и ни одна другая женщина не могла сравниться с нею. Мне тоже предлагали потанцевать, но я отклонила все предложения. Я принадлежала ей с самого начала. Ужасный барабанный грохот утих, и начали играть медленную мелодию. В этот момент она взглянула прямо на меня и подозвала к себе. Я огляделась вокруг, уверенная, что кто - то стоит позади. Но никого не было, и я почувствовала, как начинаю двигаться на одеревеневших ногах.

Последний танец. Именно этим должно было все закончиться, и мы обе знали это. Все подбадривали нас: наши друзья и коллеги, не зная, что повисло в воздухе между нами. Мне жаль, что я не могу вспомнить слова той песни, но ее тело приникло к моему и все, что я чувствовала, были восхитительные касания кожи о кожу. Она двигалась возле меня, и на мгновение мне стало интересно, знала ли она то, что делает со мной. Затем у нее перехватило дыхание, когда я провела пальцами по ее спине, и я получила ответ. Она никогда не могла быть моей, но какая-то часть ее хотела этого. Я увидела это в ее глазах, также, как поняла, что она прочитала желание в моих. Но были и другие вещи в ее глазах … печаль, уверенность в том, что это никогда не случиться; намерение быть той, что каждый хотел в ней видеть. Она наклонилась, и облегчение с разочарованием принялись сражаться во мне, когда она не коснулась моих губ.

Я хотела ее? Да, да и снова да. Я могу продолжать говорить это, пока мое горло не пересохнет и не сможет больше произнести ни слова, и тем не менее этого не достаточно, чтобы передать словами, насколько я хотела ее. Когда ее губы коснулись моей щеки, все мое тело замерло. Рациональная мысль прекратила существовать и, в течение того краткого момента мой разум стал черной дырой. И затем все было кончено. Мир заявил о себе снова, и она смотрела так, словно ничего не случилось. Но это было не совсем верно. Было что-то в ее глазах, самый крошечный огонек, как если бы она также задавалась вопросом, что заставило ее поцеловать меня. Я никогда не узнаю, что привело ее к такому поступку… я никогда не была настолько храбра, чтобы спросить об этом.

Я наблюдала как женщина которую люблю спускается по проходу к другому. Я знала, что в ее голове не было никаких мыслей обо мне. Для нее действительность того, что, возможно, существовало между нами, была не чем иным как нежелательной мечтой, тенью, которую она могла прогнать светом своего брака. Для нее я была тем, кем была более чем за год до этого … только другом. И это была единственная причина, по которой я больше не могла выдержать.

Я знаю, что ты ждешь. Ты ждешь, чтобы я рассказала тебе, как же все счастливо закончилось и, что я нашла мою истинную любовь. Я не нашла ее. Любовь все еще ускользает от меня. Но она где-то - там. Она где-то задержалась, возможно, интересуется, где я и когда я, наконец, войду в ее жизнь. Я найду ее … в этом я уверена … и я узнаю ее, ведь она сделает меня полной снова. Мы будем единым целым друг для друга. Это - мое желание … мое убеждение … моя надежда. Что еще у нас есть, кроме надежды? Надежды … и любви. Любовь может увянуть и может вовсе не расцвести, но перед лицом неизвестности она вынесет все испытания.

Почему я пишу это? Для тебя. Возможно, я поступаю глупо думая, что кто-нибудь заинтересуется. Возможно, ты читаешь это прямо сейчас, и смеешься над моей наивностью. Или возможно мои слова несут маленькую частицу правды, когда все во что ты веришь, исчезло во лжи. Не имеет значения. Все, что я знаю - я должна сказать то, что должно быть сказано. Живи. Смейся. Но, прежде всего, позволь любви продолжаться.

Навсегда твоя,

Сиенна Мэлори

Свет быстро угас ко времени, когда она закончила читать. Ей едва удалось разобрать последние несколько слов, но когда она дочитала до конца, часть ее ощутила вкус свободы, как если бы ее выпустили из тюрьмы. Слезы, которые упали на сей раз, не были признаком печали. Она с любовью погладила несовершенные грани совершенного письма, и подумала о том, сколько других рук, кроме ее собственных, открыло его глубины.

Кто такая Сиенна Мэлори? Что заставило ее поделиться своими самыми сокровенными чувствами с миром в такой была замечательной женщиной, раз была способна на такую любовь и такую надежду. Ничего, что она написала до этого, не могло сравниться с простым письмом, которое она держала в руках теперь. Ей захотелось сохранить его, запереть подальше, спрятать в сейф и охранять его ценою собственной жизни, словно это было бесценное сокровище.

Она медленно встала и смахнула песок с одежды. Ее глаза едва разобрали парочку, которая шла поодаль, взявшись за руки, и она улыбнулась. Она помнила, когда любовь была свежа, и не было вокруг ничего иного. Она скатала бумагу в трубочку и затолкала в бутылку, позаботившись поплотнее закрыть пробку. Затем, откинув руку, бросила ее, наблюдая за полетом. На одно мимолетное мгновение бутылка всплыла на гребне волны, а затем пропала. Она чуть задержалась, надеясь еще раз мельком увидеть ее, а затем повернулась и пошла прочь, возвращаясь той же дорогой, что и пришла сюда.

Боль прошлого, казалось, ослабела. Были дела, которые предстояло сделать… сначала позвонить. Она была реальной … Сиенна Мэлори существовала на самом деле. Она где-то жила. Она где-то страдала. Она где-то любила. Возможно, все было бесполезно, но она должна была знать. Она должна была заглянуть в те глаза только один раз. И она будет искать и найдет ее, и возможно … только возможно … она вернет ей надежду.

Тресса устало зевнула, глядя поверх тумбочки. Она быстро замигала, пытаясь сосредоточить взгляд голубых глаз на светящемся красным циферблате будильника. Поняв, что им пора вставать, она тихо застонала. Девушка попыталась подняться и улыбнулась, поняв, что тяжестью, которая давила на нее, была все еще спящая ее возлюбленная.

Линдсей сумела обернуть себя вокруг тела Трессы, как кокон. Тресса улыбнулась, нежно обнимая тело спящей подруги. Линдсей что-то довольно пробормотала во сне и сильнее прижалась к телу Трессы. «Не думаю, что я когда-нибудь была настолько счастлива», - прошептала Тресса, поцеловав белокурую голову, которая сладко гнездилась на ее груди.