Когда я уже тихо сижу на своем кресле в ожидании десятичасового перелета, который доставит меня на место, ко мне подходит стюардесса и спрашивает, не могу ли я пересесть, чтобы маленький мальчик мог находиться рядом со своей мамой.

Я поворачиваюсь к ней и улыбаюсь малышу лет шести, который стоит рядом с бортпроводницей и смотрит на меня большими карими глазами. Я аккуратно сгибаю ноги, чтобы вытащить их из-под переднего сиденья, и встаю.

Стюардесса улыбается и говорит, что мне, вероятно, будет удобнее на новом месте в хвосте самолета, так как там больше свободное пространство между рядами. Проводив меня, она убирает мою сумку на багажную полку над головой и говорит "Спасибо", прежде чем отправиться приветствовать других пассажиров.

Я сажусь на место у окна и пристегиваюсь. Хотя здесь действительно немного больше места для ног, мне все равно не удается полностью вытянуть их. Не то чтобы меня это сильно заботило. Я всегда была высокой, и самолеты – не чувствую себя как давленый помидор, когда еду куда-то.

Теперь самолет начинают заполнять люди с зарезервированными билетами. Я сижу, уставившись в окно, чтобы показать, что не в настроении для беседы, на случай, если рядом со мной окажется болтливый человек.

Я чувствую, как кто-то занимает место у прохода, и замечаю краем глаза, что это женщина с короткими светлыми волосами. Скорее всего, не очень высокая, потому что у нее нет проблем с тем, чтобы вытянуть ноги. На ней белая рубашка – почти такая же, как на мне – и черные джинсы. Я все еще не вижу ее лицо, но могу чувствовать, что она смотрит на меня. Я хочу повернуться и посмотреть на нее, но продолжаю разглядывать мужчину, который снаружи занимается погрузкой багажа в самолет. Женщина, сидящая рядом со мной, откидывается на спинку своего кресла и начинает читать принесенную с собой книгу.

Я слышу звуковой сигнал и поднимаю глаза. Знак "пристегнуть ремни" загорелся, и стюардессы идут по салону, проверяя, все ли пассажиры пристегнуты.

Через несколько минут самолет поднимается в воздух, и я вижу, как земля становится все меньше и меньше, пока вовсе не скрывается под облаками. Когда знак "пристегнуть ремни" гаснет, стюардессы начинают развозить еду и напитки.

Сидящая рядом со мной женщина передает мне тарелку с говядиной, которую ей вручила бортпроводница, и я впервые вижу ее лицо. Она смотрит на меня зелеными глазами, и я чувствую, будто она заглядывает прямо мне в душу. Когда на ее губах появляется улыбка, мне приходится отвести глаза, чтобы полностью не расплавиться.

Когда я снова поднимаю взгляд на нее, то вижу обиду в зеленых глазах. Женщина спрашивает меня, все ли со мной в порядке. Я киваю и пытаюсь сфокусироваться на чем-нибудь другом, но не могу. Мои синие глаза не могут оторваться от нее.

Наконец чары рассеиваются, когда стюардесса спрашивает у молодой блондинки, не нужно головой и поворачиваюсь направо к окну. Закончив с едой, я передаю тарелку бортпроводнице, которая ходит по салону, собирая посуду.

Проходит несколько часов с момента взлета, уже почти полночь. Многие пассажиры шторки иллюминаторов и спят или находятся на полпути в мир снов.

Экипаж самолета погасил дневной свет, и все стюардессы собрались в своей небольшой коморке в хвосте самолета и закрыли двери.

Женщина, сидящая рядом со темно-синим пледом – такие лежали на всех креслах, когда мы вошли в самолет. Она укутывается в плед и немного опускает спинку сиденья. Когда я вижу, как она устраивается под накидкой, я тоже чувствую небольшой озноб.

Я достаю свой плед, заворачиваюсь в него и наклоняю спинку сиденья так же, как это сделала она. Я подтягиваю колени к груди, немного съезжаю вниз на своем месте.

Уже на полпути в сон я чувствую, как женщина прислоняется к моему плечу. Я бросаю на нее быстрый взгляд, но она, кажется, спит. Первым моим порывом было отодвинуться, но ее близость слишком приятна, чтобы прерывать. Рука женщины обвивает мое плечо, и я чувствую ее тепло. По моему телу проходит легкая дрожь, и я наклоняю голову, прижимаясь щекой к ее макушке.

Забавно, но, как бы то ни было, у меня нет ощущения, будто она – незнакомка.

Мои длинные темные волосы падают на ее грудь, и я хочу, чтобы этот момент длился вечно. Я чувствую, как ее рука начинает поглаживать мою, но не делаю ничего, чтобы остановить ее. Узкая ладонь передвигается и легонько массирует мое плечо, и я знаю, что женщина подняла подбородок и смотрит на меня.

Прежний порыв отодвинуться далеко в прошлом. Я даже уже не помню о нем.

Я поднимаю левую руку и мягко поглаживаю ее плечо. Я не могу видеть ее улыбку, но чувствую ее. И чувствую, как рука женщины перемещается к пуговицам моей рубашки. Аккуратно она расстегивает их одну за другой, пока не расправляется со всеми. Женщина поднимает подлокотник, разделяющий наши кресла, и расправляет пледы так, чтобы выглядело, будто у нас один большой вместо двух маленьких. Затем ее рука возвращается к моей расстегнутой рубашке, и она медленно проводит кончиками пальцев по моему животу и ребрам. Я резко втягиваю в себя воздух, и это поощряет ее продолжать движение к моей груди. Мое дыхание становится все более тяжелым, сердце выстукивает ритм барабанов рок'н'ролл-группы. Она заворожила меня, и я не могу даже пальцем шевельнуть. Я все еще сижу лицом к окну, но теперь мои глаза закрыты, и я не могу открыть их, как бы ни хотела этого. Я никогда не чувствовала того, что чувствую сейчас, и я не хочу, чтобы она останавливалась.

Но внезапно именно это она и делает.

Я открываю глаза и поворачиваюсь к ней лицом. Цвет ее глаз сменился на пылающий зеленый, и я понимаю – она хочет, чтобы я показала ей, что желаю продолжения.

Я беру ее руку, мягко целую ладонь и кладу обратно себе на грудь. Другая моя рука медленно съезжает вниз, чтобы погладить ее обтянутое джинсой бедро. Рука женщины поднимается к моему плечу и скидывает с него рубашку. Ее губы касаются моей голой кожи, и я оборачиваю свою руку вокруг ее шеи. Я придвигаю женщину ближе к себе и накрываю ее губы своими. Ее губы теплые и мягкие и, когда поцелуй становится более глубоким, я начинаю свободной рукой расстегивать пуговицы ее рубашки. Кожа женщины настолько теплая и мягкая, что я чувствую себя даже более возбужденной, чем полагала возможным.

Теперь ее рука подходит к поясу моих джинсов и замирает, молчаливо спрашивая разрешение на продолжение. Я опускаю свою руку и расстегиваю пуговицу, а затем возвращаюсь к прерванному занятию – поглаживаю ее кожу под рубашкой. Женщина расстегивает молнию моих джинсов и ее рука пускается в исследование между моими бедрами. Когда ее пальцы добираются до главного, я чуть раздвигаю ноги, чтобы ей было удобнее.

Затем женщина опускает голову и обводит языком мой напряженный сосок. И я прижимаю ее голову к себе, когда чувствую, как ее пальцы входят в меня. Я стараюсь быть насколько возможно тихой, но это непросто, когда единственное, чего мне хочется – это кричать и просить ее не останавливаться.

И когда я уже готова пересечь черту, она накрывает мои губы своими, чтобы заглушить крик, который уже жаждет покинуть мои легкие. Пока я пытаюсь снова успокоить собственное дыхание и сердцебиение, женщина придвигается ближе ко мне.

Я поворачиваюсь влево и опираюсь спиной о борт самолета, а левую ногу вытягиваю вдоль спинок кресел. Я притягиваю женщину к себе, устраиваю ее у себя между ног и прижимаю спиной к своей груди, а потом натягиваю на нас плед.

Затем я чуть отстраняю ее и начинаю целовать шею, играть с мочкой уха, пытаясь выяснить, что ей нравится. Это так приятно – видеть, как она наслаждается тем, что я делаю, и тем, как я ее ласкаю. Ее глаза закрываются, а дыхание становится тяжелым, когда я начинаю расстегивать ее джинсы, как она сама буквально только что расстегивала мои. Женщина накрывает мою руку своей и протискивает мою ладонь под резинку своих трусиков.