— Извини.

Джесси включила настольную лампу, села в кресло и стиснула зубы. Главное — не плакать и не кричать. Алекс стоял сложив руки на груди и ждал. Слава богу, он не стал придумывать идиотских оправданий.

— Ну что ж, — смогла наконец заговорить она. — Ты меня не убил, так что, по-видимому, сейчас расскажешь — надо же убедить меня в том, что ты не шпион, не вор, не извращенец — что ты детектив или секретный агент.

Он мрачно усмехнулся:

— Я действительно из ЦРУ.

— Угу.

— Ну, почти что из ЦРУ. Нас можно назвать отрядом по борьбе с терроризмом. Платит нам ЦРУ, но действуем мы самостоятельно. Вернее, действовали. Отряд распался. Те из нас, кто остался в живых, скажем так, комиссовались. Есть один мужик в Лэнгли, он бы за меня поручился, но сейчас он в отпуске.

— В отпуске, да? Алекс, что ты делал в моем кабинете?

Он пристально на нее посмотрел, вздохнул:

— Я собирался просмотреть карты твоих пациентов.

— Конечно! Как я не догадалась! Вот дурочка! — Джесси начинала злиться.

— Пожалуйста, не надо! — сказал он.

— Знаешь, что надо? Я немедленно звоню в полицию.

— Если ты решишь, что это необходимо, не буду тебе препятствовать.

— Ты что, блефуешь?

— Нет, не блефую. Послушай, если я схожу принесу кое-что из своего шкафчика, ты меня подождешь?

— А меня запрешь здесь?

— Нет, Джесси, запирать я тебя не стану. Так подождешь? Речь идет о человеческих жизнях.

— О-о-о! Какой высокий стиль! Ну иди. Я подожду. Только, пока ты не ушел, хочу тебе сказать: мне противно думать, что ты меня использовал. Терпеть этого не могу. Так что не знаю, уж за чем ты там идешь, но надеюсь, ты будешь убедителен.

Бишоп вышел. Джесси не могла пошевелиться — так велико было потрясение. И что бы Алекс ей ни рассказал, простить его она не сможет. А может, она вообще ничему не поверит.

Шкафчики служащих находились в цокольном этаже. Джесси решила, что через пять минут уйдет, но тут вернулся Бишоп с большим конвертом в руках.

— Я тебе сказал правду, — проговорил он, садясь напротив нее. — Много лет я работал секретным агентом одного из подразделений ЦРУ, в основном — в Европе. Ты слыхала про Клода Маллоша?

— Нет.

— О нем немногие знают. На жизнь он зарабатывает убийствами. Премьер-министр, самолет с туристами — Маллошу все равно, лишь бы заплатили побольше. Родом он из Франции, а живет по всему миру. Он и те, кто на него работает, убили более пятисот человек, если считать погибших в авиакатастрофах в Афинах пять лет назад и на Канарских островах два года назад.

— Почему ты так уверен, что это его рук дело?

— Потому что последние пять лет я иду по следу Маллоша.

— Извини за прямоту, но выходит, ты не справляешься со своей работой, — сказала Джесси.

Бишоп вздохнул:

— Должен признаться, и в Вашингтоне кое-кто так думает. Они вообще считают, что Маллош — плод воображения ЦРУ, выдуманный для того, чтобы было на кого списывать нераскрытые убийства и теракты.

— Как Санта-Клаус, который раздает все рождественские подарки.

— Джесси, прошу тебя, дай мне договорить! — взмолился Алекс.

— Да ради бога.

— Маллош — центр. Вокруг него небольшая организация, человек десять, беззаветно ему преданных. Они единственные, кто когда-либо вступал с ним в контакт и остался в живых. Вокруг них — группа поддержки, там людей больше, но знают они гораздо меньше. Пока что в сердцевину структуры проникнуть никому не удавалось. Сам Маллош человек беспощадный, он очень умен и предельно осторожен. Из шести человек нашего отряда остался я один. Мне негде больше взять людей и денег на охоту за Маллошем. Я получил из Вашингтона приказ прекратить это занятие, вернуться в Виргинию и работать инструктором.

— У тебя есть фотография этого Маллоша?

— Десяток. На всех он выглядит совершенно по-разному.

— Отпечатки пальцев?

Бишоп покачал головой:

— Наверняка не знаю.

— Ни фотографий, ни отпечатков пальцев, никаких доказательств того, что он действительно существует. Какое это имеет отношение ко мне и моим больным?

Бишоп достал из конверта пачку фотографий и, немного поколебавшись, несколько из них протянул Джесси.

На фотографиях были трупы — мужчина и две женщины в белых халатах, одна женщина в платье. Все убиты выстрелом в середину лба.

— Эти снимки были сделаны полицией три месяца назад в Страсбурге, во Франции, — объяснил Алекс. — Выстрел в лоб — визитная карточка Маллоша. Два месяца назад мне удалось допросить одного человека из внешнего круга Маллоша. Его задержала мадридская полиция в связи с одним политическим убийством. Он предложил им некую информацию — в обмен на разрешение исчезнуть. Один из полицейских, принимавших участие в его задержании, знает меня много лет и немедленно со мной связался. Этот тип сказал, что у Маллоша опухоль мозга и он ищет врача, который бы его прооперировал. Я тут же известил об этом ФБР.

— Лучшие нейрохирурги, новейшее оборудование, — догадалась Джесси.

Алекс достал из конверта еще несколько фотографий.

— Три недели назад в Айове были застрелены виднейший нейрохирург и его секретарша.

— Сильван Мэйс. Он, как и мы, занимался исследованиями в области роботехники.

— Совершенно верно. Может быть, эти фотографии убедят тебя в том, что Маллош действительно существует? Я получил их в полиции Айова-Сити. На полу — Сильван Мэй. За столом — его секретарша.

— Те же выстрелы в лоб. Все, Алекс, я вижу.

— Теперь ты мне веришь?

— Ни капли. Если этот Клод Маллош существует, им вполне можешь оказаться и ты.

— Джесси, я говорю правду. Я уверен, Маллош узнал об операции Марси Шепроу и решил, что его будет оперировать Гилбрайд.

— Тогда почему ты не обратился к Карлу?

— Я подозреваю, что Гилбрайд пойдет на любую сделку — лишь бы ему это было выгодно. Не думаю, что ему можно доверять. Нутром чую, Маллош либо уже здесь, либо будет здесь со дня на день. Пять лет, Джесси! Это мой последний шанс.

— Ну что ж, удачи тебе и спокойной ночи. — Джесси поднялась.

— Джесси, прошу тебя, не уходи! Я тебе уже говорил, четверо из нашего отряда погибли.

— Да, я помню.

— Двоих убили, когда люди Маллоша устроили нам засаду. Одним из них был мой старший брат Энди. Меня ранили. Он тащил меня в укрытие, и снайпер убил его выстрелом вот сюда. — Бишоп ткнул пальцем в середину лба, над переносицей.

— Если это так, — сказала Джесси, — то прими мои соболезнования. А теперь мне пора домой.

— Джесси, подожди! Мне необходима твоя помощь. Это моя последняя попытка. Мне нужно как можно больше узнать про всех пациентов отделения. А когда мы поймем, кто из них Маллош, возможно, мне понадобится помощь, чтобы его задержать. Он нужен мне живым. Но даже если он умрет, все равно есть человек, который его опознает.

— Как это?

— Тот свидетель из Испании. Его зовут Кардоза. Он утверждает, что видел Маллоша. Он просмотрел все имеющиеся у меня фотографии, но отказался сказать, есть ли на них Маллош. Он потребовал, чтобы его с семьей выпустили из Испании и дали денег на обустройство.

— Так почему ты на это не пошел?

— Он был в тюрьме. И готов был указать на кого угодно.

— А теперь ты ему доверяешь?

— Да. Очевидно, Маллош узнал про то, что Кардоза пытался с нами договориться. Несколько недель назад его квартиру взорвали. Он-то был за решеткой, а вот его жене и ребенку повезло меньше. Теперь Кардоза мечтает только об одном — чтобы Маллоша убили. Как только появится первый подозреваемый, Кардозу пришлют сюда.

— Бред какой-то. Ты что, один работаешь?

— Мне помогает местное ФБР. Немного, но все-таки.

— Не понимаю, чем я могу… — Джесси вдруг как током ударило. — Алекс… или как там тебя зовут… скажи… Когда ты помогал мне с машиной, это… ты это сам все подстроил?

Бишоп замялся:

— Я… Джесси, мне необходимо было как можно больше узнать о Гилбрайде. Мне нужно было как можно скорее проникнуть в отделение нейрохирургии. Через тебя. Прости, мне пришлось солгать, но без твоей помощи мне не обойтись. Очень тебя прошу! Умоляю!