Доктор усмехается.

— О да… можно сказать и так. А теперь повернитесь и присядьте на краешек стола.

— Но… мне правда очень хотелось бы услышать ответ.

— На какой вопрос?

— По телевидению действительно много рассказывали о том, что я сегодня сошел с орбиты? Похоже, тут все об этом знают.

Врач выпрямляется, держа в руке аппарат для измерения давления, вглядывается в лицо Кипа:

— Разве вам никто до сих пор не сказал?

— О чем?

— Мы все знаем о вас с ваших же слов: застряв на орбите, вы делали записи, не подозревая о том, что канал электронной связи с компьютером действует!

— Простите, но я ни черта не понял из ваших слов.

Врач поясняет:

— Кип, в последние четыре дня все, что вы вводили в ноутбук, в реальном времени передавалось на Землю по единственному уцелевшему каналу связи.

— Что? Все это время?

Врач молчит, глядя в пол, потом поднимает взгляд на Кипа.

— Боже мой, Кип, — говорит он. — Я и понятия не имел, что вам ничего не известно. Видите ли, всякий раз, как вы нажимали на клавишу ноутбука, введенная вами буква почти мгновенно появлялась на телевизионных и компьютерных экранах всей планеты. Миллиарды людей читали ваши слова.

— Все читали… каждое слово?

— Кип, мы все уважаем вас за то, что вы рассказали правду о вашей жизни. Вы нас многому научили, Кип. Вся страна слушает вас.

Белый Дом, 2 июня

Внезапно Джефф Шир понимает, что попал в западню.

Люди, собравшиеся в Овальном кабинете, знают все. Директор ФБР, генеральный прокурор и глава Администрации Белого дома обычно не занимаются оценкой работы НАСА, не выясняют обстоятельств, вследствие которых сорвался срочный запуск шаттла.

В последние несколько дней ни один из источников Джеффа в Белом доме ни о каких зловещих знаках не сообщал, однако исчезновение Дороти Шиан не давало ему покоя.

Президент стоит у своего письменного стола.

— Джефф, вы помните, что обещали мне, когда я вступил в эту должность?

— Да, господин Президент.

— Я сказал вам, что требую прежде всего две вещи. Честности при несогласии со мной и при передаче мне любой неприятной информации, а также полного подчинения после того, как я принял решение.

— Да, сэр.

— Вы нарушили оба ваших обещания. Джим, передайте ему доказательства.

Директор ФБР молча бросает на колени Джеффа желтую папку.

— Доказательства? — Джеффа внезапно бросает в жар.

— Да, Джефф. Показания женщины, которую вы послали, чтобы саботировать спасательную операцию. Просмотрев содержимое папки, вы поймете, что я оказался перед серьезным выбором. Либо я преследую вас в судебном порядке, используя всю мощь федерального закона, и отправляю вашу задницу в федеральную же тюрьму, либо разрешаю, вам немедленно подать в отставку.

— Господин Президент…

— Даже не думайте, что вам удастся выкрутиться, Джефф. Вы — человек конченый. И вам предстоит томиться в неизвестности еще сорок восемь часов — пока я буду решать, что с вами делать.

Озеро Лон, Национальный парк «Скалистые Горы», штат Колорадо, 8 сентября

Джеррод Доусон улыбается, любуясь плавной дугой, которую описывает в вечернем воздухе его леска.

«Интересно, — думает Джеррод, — что бы я чувствовал, оказавшись здесь лет десять назад?» Брать у отца уроки рыбной ловли в двадцать лет немного странно, однако Джерроду это нравится, да и справляется он раз за разом все лучше. Он оглядывается на палаточный лагерь. Отец машет рукой — наверное, ему нужно помочь зажарить трех радужных форелей, которых они выудили вчера вечером.

Джеррод подергивает леску, ощущая себя мальчишкой — мальчишкой, которым он никогда не был. Кип на коленях стоит у костра, в синих осенних сумерках над поляной вьется легкий дымок. Отец выглядит почти таким же молодым, как сын, — волосы, спадающие на глаза, джинсы, обтягивающая крепкое тело фланелевая рубашка. Джеррод думает о том, что никогда не видел отца таким довольным и счастливым.

Вокзал Гранд-Сентрал, Нью-Йорк, 18 октября

Кип, положив свой сотовый в карман, отыскивает в старом здании вокзала кабинку телефона-автомата — ему нужно позвонить на другой сотовый, человеку, который находится в Калифорнии.

Смех Дайаны звучит как музыка, хотя она изображает страшную занятость.

— Я готовлюсь к следующему интернет-конкурсу.

— Сколько победителей будет на этот раз?

— Четыре.

— Так, дай-ка я догадаюсь: АКП гарантирует каждому по меньшей мере четыре дня беспросветного ужаса под наблюдением всего мира?

— Ну… одно из твоих предложений я все же приняла.

— Какое?

— На орбите каждый получит в свое полное распоряжение ноутбук, чтобы при желании послать текст на собственный веб-сайт. Конечно, мы не можем гарантировать им двухмиллиардную аудиторию, как у тебя…

— Ну, мне просто повезло.

На миг наступает молчание.

— Ты писал, что хочешь задать мне серьезный профессиональный вопрос, — произносит Дайана.

— Да. Но сначала мне нужно узнать, когда мы снова увидимся.

Она выдерживает паузу.

— Как насчет нынешнего вечера?

— Дайана, я же в Нью-Йорке.

— Знаю. Я тоже.

— Правда? Где?

— А ты обернись.

Ее улыбка настолько заразительна, что Кип, рассмеявшись, притягивает ее к себе и обнимает, и это приводит к нерешительному поцелую.

— Как же ты…

— Ехала за тобой от издательства. Знаешь, поймала такси и кричу: «Следуйте за той машиной!»

— Здорово.

— И все же… — говорит она, чуть отстраняясь. — Я хочу узнать, что за важный профессиональный вопрос тебе так не терпелось задать?

— Это вопрос серьезный.

— Хорошо.

— Ты же знаешь, что́ я там пережил.

— Угу.

— И я теперь — «лицо» вашей компании.

— Ты был нам очень полезен, Кип, особенно если вспомнить, что мы пытались убить тебя всеми доступными средствами.

— Я рад, что ты понимаешь это.

— Мы все понимаем. Так что за вопрос?

Кип на секунду поднимает взгляд к небу, а потом, пристально глядя Дайане в глаза, произносит:

— Когда я смогу снова туда полететь?

Джон Дж. Нэнс является, пожалуй, самым известным авиационным экспертом Америки. Он был пилотом ВВС во Вьетнаме, служил в военной авиации во время операции «Буря в пустыне». Он до сих пор обучает военных пилотов основам безопасности полетов. Главная сфера его интересов — человеческий фактор в работе летчика.

На счету Нэнса более 13 000 часов полетного времени. Он пилотировал самые разные реактивные самолеты, включая большинство представителей семейства «Боинг». Нэнс был командиром экипажа «Боинга-737» компании «Аляска эрлайнз», управлял военным транспортным С-141. У него есть собственный турбореактивный самолет.

Между полетами, чтением лекций и выступлениями на телевидении Джон Нэнс находит время писать книги. Их уже семнадцать: пять документальных и двенадцать романов. Темами для его документальных книг были, например, отмена государственного контроля над авиакомпаниями и глобальное потепление.

В романе «На орбите» есть строки, о которых автор говорит: «Я сам написал все это, однако каждый раз, когда я их перечитываю, у меня слезы на глаза наворачиваются».