– На севере…– Тигренко покрутил головой, – да, на севере, северо-западе вернее.
– Так, – Дубов прищурился, что-то прикидывая, вспоминая. – Значит туда.
Уверенными широкими шагами он двинулся сквозь кустарник, бросил не оборачиваясь:
– За мной, след в след, тут относительно сухо, но гиблых мест хватает.
Минут десять шагали, иногда переходя на бег, иногда замирая, вслушиваясь. Корявень кружил, выискивая одному ему известные ориентиры, наконец, минут через двадцать, вывел к огромной водной прогалине, тут и там изукрашенной веснушками огромных кувшинок. Сказал шепотом:
– Идем молча, от воды держитесь подальше… живет там кто-то, – и упреждая вопросы добавил, – я и сам не знаю кто, просто иногда из глубины странный звук доноситься, да пару раз видел тень метров эдак в пятнадцать.
– Ого, – округлила глаза Кристина.
– Вот тебе и ого, – Дубов прислушался. Явно уловив что-то, поднял вверх указательный палец. Роман вслушался, сквозь шум колеблемых ветром крон лесных великанов, явственно пробивался иной шум – треск веток и обрывки криков, погоня не заставила себя долго ждать.
– Надо было с гранатомета шарахнуть в проход, – прошептал Олег.
– Надо бы, да чего уж теперь, – Роман присев помассировал ноющую ногу, брюки на ране намокли, ткань набухла напитавшись кровью.
Рысь хмыкнула, каким-то своим мыслям, но так ничего и не произнесла. Корявень еще раз пристально огляделся и, мимолетно глянув на спутников, зашагал вдоль кромки тухлой болотной воды.
Уже вечерело, когда они перепачканные с ног до головы илом и прочими гнилостями топи, выбрались на очередной относительно сухой островок. Сумерки на липких лапах тумана, расползались по болоту. Лес наполнился новыми звуками, просыпались обитатели ночи, рявкали, ухали оповещая о своем пробуждении. Привалившись к скрученному стволу сосны, Дубов тихо произнес:
– Тут не далеко, граница с миражем, так что зверушки в лесу встречаются самые необычные и что еще хуже самого пакостного характера. Благо, мы едва не в самом сердце болот, а сюда они редко забредают, но все же ушки держим на макушке.
– Ты сам-то кого встречал? – прищурившись, улыбнулась Рысь, – или, что бы нам спалось лучше, сочиняешь?
Тиграш фыркнул. Дубов ерзая, выискивая наиболее удобное положение, прогудел:
– Один раз, встретился с каким-то чудом-юдом, вроде рака, только размером с хорошую свинью, безглазый, панцирь весь в наростах, медленный с виду, но клешни будь здоров, руку или ногу в раз отхватит… да и панцирь только после третьего выстрела лопнул. Так что можешь спать спокойно, но вот не думаю я, что это единственный представитель здешней фауны, остальные могут оказаться и поагрессивней, и пошустрей… и крикнуть не успеешь, утянет в жижу какой-нибудь местный спрут, булькнешь только на последок нам с капитаном.
Бородатый здоровяк, устало прикрыл глаза, едва заметно улыбаясь. Рысь, после услышанного, опасливо покосилась на спокойную гладь болотной жижи, сделала несколько осторожных шагов, у берега вдруг что-то булькнуло, и она с диким визгом метнулась к отдыхающим мужчинам. Тиграш тоже было встрепенулся, схватил автомат, глянул вопросительно на сержанта, знающего казалось эти болота словно дом родной, но Дубов лишь мотнул, едва заметно, головой, хитро щурясь. Рысь все также заполошно визжа, скинула свою «трещотку», но выстрелить не успела, Олег, мгновенно вскочив, выдернул оружие из девичьих рук, и, не сдержавшись, захохотал, булькая сквозь смех:
– Да обычная жаба… самая обычная… успокойся… а то со своими садистскими замашками – пулять во все подряд почем зря, не только погоню на нас наведешь, а и всех местных зверушек, и не известно еще кто страшнее.
Тигренко пригляделся, точно, вон она, здоровенная, с башмак сорок пятого размера, коричневая едва не черная, таращится на людей мутным зеленым глазом абсолютно бесстрашно. Едва слышно рассмеялся, перевел взгляд на испуганную девушку. По грязным щекам, катились беспрестанно маленькие шарики слезинок. Рысь отвернулась от мужчин, села на землю, спина ее мелко затряслась.
– Чего ж… это… – смутившись произнес сержант, потоптался, явно не зная куда себя деть, продолжил и вовсе не складно, – я ж… не хотел, ну не плачь… жаба там обычная…
Тигренко поднялся, не понимая зачем, действуя по наитию, подошел к плачущей Кристине, присел рядом, положив руку на ее худое плечо, и начал тихо, едва слышно читать стихи. Он и сам, не смог бы никому, объяснить, почему поступал сейчас именно так, просто сидел и читал по памяти шепотом «Я помню чудное мгновенье». И это помогло, вместе с каждой новой строчкой, девушка всхлипывала все реже, а под конец и вовсе успокоилась. Сидела молча, не поднимая головы, и Роман вдруг почувствовал себя ужасно глупо, раненым, по среди ночи сидеть в центре непроходимых дебрей и под аккомпанемент грозных рыков порождений миража читать наизусть стихи. Рысь вдруг подняла лицо, глаза ее сияли.
– Это ты сам сочинил? Сейчас, для меня?
Дубов усевшийся где-то позади, фыркнул, но промолчал. А Тигренко, почувствовал, как отчего-то кровь вдруг прилила к лицу, сказал грустно:
– Нет, это Пушкин. Великий поэт прошлого.
– Красиво… – Рысь зажмурилась, повторила медленно, будто катая по языку, пробуя на вкус, – …как мимолетное виденье… как ангел чистой красоты… красиво.
Роман осторожно убрал с ее плеча руку, посмотрел в чистое ночное небо, несколько звезд лукаво подглядывали за ним, застряв в паутине веток. Подошел Дубов, присел рядом, произнес едва слышно, словно боясь разрушить установившуюся над их островком тишину:
– Кристин, ты это, прости меня. Я ж не со зла, – протянул ей отобранную минуты назад «трещотку». Она взяла, мимолетно глянула на Тиграша, и тут же отвернувшись произнесла с какой-то странной интонацией:
– Да ладно, зато какие стихи я услышала… спасибо тебе.
Она явно выделила это «тебе», непонятно кому и адресованное, но объяснять вовсе не собиралась. Взгляд зеленых глаз снова стал дерзким, вызывающим. В глубине леса ухнула сова, и ее крик, словно консервный нож, вскрыл окутавшую людей тишину, тут же болота вновь заполнились повизгиваниями, рыками и стонами. Дубов поднялся, прислушался к доносившимся отовсюду звукам. Тигренко, чутко реагирующий на поведение друга, подвинул поближе автомат, спросил:
– Что там?
– Да, ерунда… ложитесь спать, я покараулю.
Рысь огляделась, высматривая место, где бы прилечь. Перехватив ее взгляд, Олег ткнул пальцем на свой баул.
– Ложись на рюкзак, и не так холодно, и не так жестко.
Капитан пристроился рядом, привалившись спиной к сосновому стволу, густо пахнущему смолой. Положил на колени автомат, произнес обращаясь к Корявну:
– Через четыре часа, буди. Сменю.
– Угу, – сержант уже отвернулся, пристально вглядываясь в ночь.
– Кстати, – Роман подвигал плечами, расслабляясь, спросил уже сквозь полусон, -что у тебя за оружие, первый раз такое вижу.
– Да еще когда с тропошниками ходил, у одного встреченного сталкера на два фонаря выменял. Он говорит, нашел это чудо в музее одном, в ожоге, он и название мне сказал, да как-то из головы вылетело… хоть и крутиться что-то. Вспомню, скажу.
– К нам тоже, пару раз сталкеры заходили, – сонно сказала Рысь.
– Их где только не встретишь, – согласно хмыкнул Дубов, почесывая яростно запачканную илом бороду, – народец, честно говоря, своеобразный, и по большей части неадекватный. Хотя чего удивляться, лазят там, где не то, что мозги закипят, сам можешь в момент испариться.
Тигренко не открывая глаз, подумал мимолетно, что сержант прав, но не всецело. Вспомнился виденный им единожды отряд зашедших в их городок сталкеров. Организованные, серьезные мужики, вышедшие из ожога, из-за чего их едва не положил патруль. Так вот, они вышли из зоны ожога, похоронили двух своих, одного свалила какая-то жуткая слизь охватившая все тело, второй провалился в какую-то аномалию, из-за чего его перекрутило так, что вряд ли осталось целой хоть одна кость. Его и принесли в толстом целлофановом мешке, бесформенный куль, некогда бывший живым человеком. А еще они принесли в город, ящик с артефактами РаГлаза11. До этого ведь даже не подозревали в их поселении, что страшная война породила такие необъяснимые вещи. Старший из сталкеров, Данила, по прозвищу Кузнец, рассказал на созванном городском совете много удивительных вещей, и про артефакты эти разъяснил, как пользоваться, что можно и чего нельзя. Ящик с артефактами, кстати, они оставили, как плату за предоставленный отдых и медикаменты. Да, пара этих самых артефактов даже сейчас у него в набедренном кармане хранились. Уже проваливаясь в сон, произнес:
