Увидев, как муж ее упал, миссис Барнет кинулась через всю комнату и принялась колотить Р. В., крича при этом:

– Проклятые ниггеры, вы убили Джима Ли! Вы убили его!

Р. В., стремясь увернуться от ее кулаков, отпихнул ее, она упала, ударившись головой об одну из железных печек, и больше не двигалась.

Когда они выбрались наружу, Т. Дж. хотел пойти прямо домой, но братья Симмз сказали, что им надо еще обделать какое-то дельце, и велели ему ждать в кузове их грузовика. Когда же Т. Дж. стал возражать и пригрозил, что расскажет всем, что Р. В. и Мелвин напали на Барнетов, если они не отвезут его домой, оба вместе напали на него и стали бить, нанося такие жестокие удары, что он уже не стоял на ногах. Тогда они бросили его в кузов грузовика и направились вдоль по улице к биллиардной. Т. Дж. пролежал там, как он считает, не меньше часа, потом кое-как выбрался из грузовика и отправился домой. Пройдя примерно милю, он подсел к фермеру, ехавшему по дороге Солджерс Роуд в Смеллингс Крик. Чтобы не идти мимо участка Симмзов, так как он боялся, что Р. В. и Мелвин будут возвращаться домой по дороге Джексон Роуд, он не сошел у перекрестка дороги на школу Джефферсона Дэвиса, а переехал с фермером мост Солджерс Бридж и слез у перекрестка после моста, откуда дал круг и вышел с запада к нашему дому.

– Ти-Джей, а Б-Барнетов убили? – спросил Стейси, когда Т. Дж. наконец кончил рассказывать.

Т. Дж. помотал головой.

– Н-не знаю. Выглядели они как мертвые. Стейси, если кто-нибудь что пронюхает, знаешь, что мне тогда будет? – Он встал и лицо его перекосило от боли. – Стейси, помоги мне добраться до дома, – продолжал он просить. – Я боюсь идти туда один… А вдруг Эр-Ве и Мелвин поджидают меня…

– А ты точно ничего не наврал, Ти-Джей? – спросила я с подозрением.

– Клянусь, все, что я сказал, правда. Я… я признаюсь, что тогда я врал, когда наговаривал на вашу маму, но сейчас я не вру, нет, нет, не вру!

Стейси подумал с минуту.

– А почему бы тебе не остаться на ночь здесь? Наш папа скажет твоему, что произошло, и он не станет прогонять…

– Нет! – закричал Т. Дж., даже глаза у него сделались большими от ужаса. – Я никому не могу ничего рассказывать! Мне надо идти!

Он направился к двери, держась за бок. Но не дошел, ноги у него подкосились, и Стейси пришлось подхватить его и отвести снова к кровати.

Я внимательно посмотрела на Т. Дж. при свете, потому что была уверена, что он опять прикидывается. Но когда он закашлялся и на губах у него выступила кровь, глаза потускнели, а лицо стало белым, я поняла, что на этот раз Т. Дж. не обманывает.

– Здорово тебя отделали, – сказал Стейси. – Вот что, я позову Ба, она знает, что в таких случаях делать.

Т. Дж. слабо затряс головой.

– Моя мама… Ей я скажу, что белые парни побили меня ни за что, она мне поверит… она меня тогда вылечит. А если ты разбудишь твою бабушку, тогда и твой папа встрянет в это дело. Пожалуйста, Стейси!

Ты же мой давнишний друг… у меня никогда не было настоящего друга, кроме тебя…

– Стейси… – шепотом позвала я, испугавшись, что он сделает что-то не то.

Не знаю почему, но он всегда испытывал какую-то непонятную ответственность за Т. Дж. Никогда не могла уразуметь, отчего это.

Может быть, он чувствовал, что даже такой презренный тип, как Т. Дж., нуждался в ком-то, кого он мог назвать другом. А может, он понимал лучше самого Т. Дж., в чем тот уязвлен.

– Стейси, ты не станешь будить их, а?

Стейси прикусил губу и задумался. Потом посмотрел на меня.

– Кэсси, ты возвращайся в постель. Со мной будет все в порядке.

– Да, я знаю, что с тобой будет все в порядке, потому что я все расскажу сейчас папе! – вскричала я и повернулась, готовая бежать в папину комнату.

Но Стейси нырнул в темноту и поймал меня.

– Послушай, Кэсси, мне потребуется всего двадцать пять – тридцать минут, чтобы добежать туда и обратно. Ну правда, все будет в порядке.

– Выходит, ты такой же дурак, как он, – в бешенстве бросила я ему. – Ты ему ничего не должен, особенно после того, как он оговорил маму.

Стейси отпустил меня.

– Его сильно побили, Кэсси. Я должен отвести его домой.

Он отвернулся от меня, чтобы взять свои брюки. Я внимательно следила за ним и сказала:

– Ладно, но без меня ты не уйдешь.

Если Стейси решил свалять дурака и выйти ночью на улицу, чтобы проводить до дому еще худшего дурака, я, по крайней мере, должна быть уверена, что он тут же вернется назад. Это было единственное, что я могла сделать.

– Тебе нельзя идти, Кэсси…

– Куда идти? – захныкал Малыш, садясь на постели. Кристофер-Джон тоже сел, зевая со сна.

– Уже утро? Почему вы встали? – стал спрашивать Малыш. Он зажмурился от света и протер кулаками глаза. – Ти-Джей, это ты? Что ты здесь делаешь? Куда вы все идете?

– Никуда. Я только собираюсь проводить Ти-Джея домой, – сказал Стейси. – А теперь кыш, спать.

Но Малыш выскочил из постели и потянул с вешалки свою одежду, которую так аккуратно повесил.

– Я пойду с вами, – завизжал он.

– А я нет, – сказал Кристофер-Джон, укладываясь обратно.

Пока Стейси пытался уложить Малыша снова в постель, я вышла на крыльцо, чтобы проверить, нет ли где поблизости мистера Моррисона, а потом проскользнула в свою комнату переодеться. Когда я вышла оттуда, мальчики были уже на крыльце, а Кристофер-Джон с брюками через руку шепотом бурно выступал против ночной прогулки. Стейси все еще надеялся уговорить его и Малыша остаться дома, но Малыш уперся – и ни с места; Кристофер-Джон, хотя и протестовал, не захотел остаться один. В конце концов Стейси сдался и вместе с Т. Дж., который всей тяжестью опирался на него, поспешил через лужайку. Остальные следовали за ними.

Выбравшись на дорогу, Кристофер-Джон влез наконец в свои брюки, и мы влились в ночь. Притихшие, напуганные, спешили мы по невидимой дороге, освещаемой лишь бликами карманного фонарика, и мечтали об одном: скорей бы доставить Т. Дж. на его крыльцо и вернуться под надежное укрытие в собственные постели.

Гром перекатывался теперь ближе, сердито погромыхивая над лесной чащей и посылая впереди себя молнии. Наконец мы вышли лесной тропой на пустынный двор Эйвери.

– П-подождите, пока я войду, хорошо? – попросил Т. Дж.

– Никого же нет, – сердито заметила я. – Чего нам ждать-то?

– Иди, Ти-Джей, – сказал Стейси. – Мы подождем.

– С-спасибо вам всем, – сказал Т. Дж., с трудом добрался до боковой стены дома и неловко влез через открытое окно в свою комнату.

– Пошли, давайте скорей выберемся отсюда, – сказал Стейси и повел нас назад к лесной тропе.

Но когда мы были уже у самого леса, Малыш вдруг обернулся:

– Эй, оглянитесь! Что это?

Позади дома Эйвери, вдали, на дороге, возле усадьбы Грэйнджера, появилась цепочка ярких огней. На какую-то долю секунды они задержались там, а потом рванули по дороге к дому Эйвери. Одна пара огней, за ней вторая, потом третья и так до полдюжины передних автомобильных фар осветили дорогу.

– Ч-что это значит? – вскричал Кристофер-Джон.

Казалось, мы целую вечность простояли, наблюдая, как эти огни надвигались все ближе и ближе, пока Стейси не щелкнул фонариком, выключив его, и не приказал нам углубиться в лес. Мы молча нырнули в кустарник и распластались на земле.

Два грузовика и четыре легковые машины с шумом вкатили во двор, направив свои фары, словно прожекторы, на переднее крыльцо дома Эйвери. Злобно кричащие люди выскочили из машин и окружили дом. Калеб Уоллес и его брат Тёрстон, у которого левая рука, все еще скрюченная, висела сбоку, стали колотить прикладами во входную дверь.

– А ну, все, выходи! – орал Калеб. – Давайте-ка сюда вашего ниггера, этого вора и убийцу!

– С-Стейси, – заикаясь, прошептала я, почувствовав тот же тошнотворный страх, как тогда, когда проезжали мимо ночные гости и когда раненого папу привезли домой со сломанной ногой, – ч-что они собираются делать?