Что-то ждало их в этой жизни?
Засуха
Перед каждым из утконосов стояла в эту пору одна из двух самых главных задач: либо отправиться куда-нибудь в поисках нового места для жилья, либо остаться на старом месте, если, на счастье, оно оказалось поблизости от сохранившегося среди всей этой засухи водоёма. Вообще взрослые утконосы не слишком любят находиться в компании других животных, даже если те принадлежат к их же собственной породе. Утконосы предпочитают одиночество. И только такое немилосердно жаркое лето, подобное нынешнему, может заставить их жить и охотиться за пищей в непосредственной близости друг от друга.
Хорошо ещё, что благодаря этой жаре развелось множество разных насекомых. Они часто попадали в воду, и крылья их трепетали на её гладкой голубой поверхности, словно листья на ветру. Утконосы, и окуни, и форели были несказанно рады этой пище. А ещё в стоячей воде, среди зарослей тростника, сновало много головастиков, и Тихоня любила полакомиться ими. Правда, больно много было охотников до всей этой пищи, и потому нередко она оставалась голодной, хотя ныряла и плавала в течение долгих часов.
На первое время Тихоня устроилась под стволом старого речного дуба, свалившегося в реку. Здесь было не очень безопасно: приходилось то и дело остерегаться орлов и змей, и Тихоня с удовольствием перебралась в уютную нору, куда её пригласила дружелюбная соседка. Но в этой норе они едва умещались вдвоём, и бедной Тихоне пришлось всё-таки искать вскоре другое убежище. Это оказалось нелёгким делом: под каждым деревом — а их было много по берегам — кто-нибудь да жил. Или старая злая крыса, или угорь, или другой утконос.
Наконец Тихоне повезло — она нашла нору под нависшей скалой, покрытой высохшим и сморщенным от жары лишайником. Да, здесь было чудесно. Она даже не стала углублять нору, а только разровняла площадку, на которой могла лечь, свернувшись в клубок, чтобы расчёсывать перед сном свой мех.
Ослепительный солнечный диск ежедневно делал свои полкруга по голубому, словно отполированному небу, и под его лучами поникали кусты и трава, а листья деревьев становились хрупкими, как стекло. В конце марта Тихоня забеспокоилась, что её водоём вот-вот пересохнет.
Но, к счастью, этого не случилось. Наступила осень, стало прохладней. На небе появились лёгкие тучи; они делались плотнее и всё чаще походили на завитки овечьей шерсти.
Радости речных зверей не было предела. Они знали, что дождь уже не за горами, а с ним — больше мест для жилья, больше еды.
В эти дни Тихоня решила навестить свою мать, старую Полли. Посуху и вплавь добралась она до родных мест. Ей казалось, что прошла уже целая вечность с тех пор, как она жила здесь с братом и матерью… Во время своего путешествия она заметила, что уровень реки поднялся: должно быть, дожди выпали высоко в горах и теперь потоки воды покрывают постепенно все мели и сухие перешейки…
Вот и знакомая нора! Осторожно просунув клюв под корни, Тихоня позвала:
— Мама, ты здесь?
Молчание. Тихоня прислушалась. Ни звука.
— Мама! Ты дома?!
Опять никакого ответа. Тихоне стало страшно. Что с матерью? Лезть в нору она не решалась: а вдруг там засел опасный враг? Она позвала ещё раз, подождала немного и собралась уже отправиться обратно, как вдруг из глубины пещеры раздалось лёгкое покашливание и знакомый голос хрипловато произнёс:
— Это ты, Тихоня?
— Мама! — Тихоня от радости чуть не выпрыгнула из воды. Куда девалась вся её взрослая солидность — она снова почувствовала себя крошечным розовым существом, во всём зависящим от матери.
Тихоня быстро пробралась в нору и увидела мать — та лежала, свернувшись в клубок.
— Ты вернулась, Тихоня? Как хорошо!
Тихоня с волнением смотрела на мать. Старая Полли так плохо выглядела: похудела, постарела и вся как будто съёжилась. Мех у неё был грязный — весь в засохшей тине. А Тихоня уже знала: это очень плохой признак. Утконосы перестают следить за собой, только когда они по-настоящему больны.
— Ты прямо красавица, Тихоня, — медленно проговорила мать. — Как ты выросла и какой у тебя изящный, мягкий клюв! А мех-то — просто загляденье! Мы с отцом можем гордиться такой дочерью…
— Что с тобой, мама? — спросила Тихоня. — Ты больна?
— Я очень больна, дочка, — ответила старая Полли, — но не беспокойся обо мне. Свою жизнь я уже прожила. Ты мне ничем не поможешь… Запомни одно: жизнь прекрасна, но в ней много трудностей. Ты сумела пережить засуху, а теперь надвигается новая опасность. Скоро ты о ней узнаешь…
— Хорошо, мама, не будем об этом говорить сейчас. Лучше скажи: где мой брат Спир?
— Я не видела его с тех пор, как он ушёл из дому, — отвечала старая Полли, и они заговорили о прошлом и долго-долго вспоминали, как хорошо и весело им было, когда они жили все вместе.
Наводнение
Шёл дождь, когда Тихоня распрощалась с матерью и скользнула из норы в реку. Дождевые капли били по реке, поднимая с поверхности бесчисленные крошечные фонтанчики. Река посерела и вспухла, словно заболела.
Без конца гремел гром. Казалось, кто-то бросает с неба шары и они с грохотом катятся по прибрежным скалам. Злобные вспышки молний готовы были расколоть небо на мелкие кусочки.
Тихоня поплыла вниз по течению. Плыть было очень приятно, и вскоре она поняла почему: вода двигалась так же быстро, как и она сама. Ей совсем не приходилось работать передними лапами. Поток увлекал её все быстрее, берега проносились мимо.
Тихоня заметила, что многие валуны и упавшие деревья уже скрылись под водой.
И вдруг она поняла, что находится в опасности. Вот против чего её предостерегала мать. Наводнение! Все ручьи выходят из берегов и вливаются в главный поток, который становится всё бурливей, всё опасней…
Тихоня решила плыть к берегу, чтобы выбраться на сушу. Но это было не так-то просто. Как Тихоня ни старалась, поток нёс её дальше. По реке в грязноватой пене уже плыли стволы деревьев, кусты, ветви…
Одно из деревьев задержалось у скалы, и Тихоня с разгона налетела на него. Ой, как больно — она вся исцарапалась! А в следующую минуту она уже попала в водоворот, и её неумолимо потащило ко дну. Тихоня сопротивлялась изо всех сил. Она умела хорошо плавать и нырять, но только в спокойной воде, а не в таком бурлящем котле. Она раскрыла клюв, чтобы крикнуть, но захлебнулась. Отчаянно работая лапами, Тихоня всё же сумела выплыть. Её опрокинуло на спину, и она с трудом смогла перевернуться.
Часа не прошло, а Тихоня уже плыла намного ниже той скалы, под которой у неё был такой уютный дом. Тяжело дыша, совершенно обессиленная, она с ужасом думала о том, сколько ещё сможет продержаться. Берега неслись мимо с головокружительной быстротой, свинцовый блеск воли слепил глаза.
Впереди Тихоня увидела большое дерево. Его корни ещё цеплялись за берег, но ствол и ветви уже содрогались под натиском воды. Тихоня попыталась приблизиться к нему, изо всех сил загребая передними лапами и выруливая хвостом. Кто-то сильно толкнул её. Фу! Это была большая водяная крыса. Тихоня отпихнула её и попыталась схватиться за ветви дерева когтями и клювом. После второй попытки это ей удалось. Она устроилась поудобней между ветвями и вздохнула спокойней. И тут же дерево оторвалось от берега и поплыло по течению.
Сколько часов или дней она пробыла на дереве, Тихоня не помнила. Солнце садилось и снова вставало, река бушевала, поблёскивая свинцовыми волнами. У берегов валялись вырванные с корнями огромные дубы.
Временами Тихоня догоняла кого-то или её обгоняли какие-то животные — кролики, крысы, коалы. А однажды она увидела захлебнувшегося утконоса. Может быть, это был её брат Спир?!
На третий или четвёртый день, полумёртвая от голода, Тихоня решилась оставить своё прибежище. По реке ещё плыли стволы деревьев, валежник, обрывки коры, но сила потока начала ослабевать… Сейчас или никогда!..
