Девушка села, чтобы осмотреть оставшееся содержимое аптечки. Тщательное ее изучение доказывало, что при автоматических инъекциях не использовано ни одно средство для излечения сломанных костей. Значит, падение полковника с высоты прошло более или менее удачно. По крайней мере, его кости остались целы и невредимы. А сознание он потерял от сильной потери крови, ибо рана на груди и вправду оказалась серьезной. Безусловно, чем дольше он отдохнет, тем лучше на него воздействует суперпластырь, обладающий очень сильными целебными свойствами. Так что Роана решила, что самым лучшим для Имфри будет даже не пытаться разбудить его.

Единственное, что ей откровенно не нравилось, — это застоявшийся в их убежище смрад, исходящий от псов и разлагающегося мяса. Роане стало так душно, что она откинула на спину капюшон и немного ослабила завязки на платье. Впервые ей выпал шанс поближе познакомиться со своими товарищами по убежищу, Она посмотрела на мужчин. Двое из них отдыхали, привалившись на соломенные брикеты.

Одного из них она знала, второго — нет. И она назвала по имени одного из тех, кто поддерживал голову Имфри во время их побега.

— Ты — сержант Вулдон. Ты был с нами в Гастонхау, — сказала она.

Ей казалось, что Вулдон старше полковника, хотя на чужих планетах всегда было трудно определить возраст кого бы то ни было. Но его коричневые брови и виски уже посеребрила седина. Лицо его было обветренным, как и у Имфри, до того как лицо полковника стало мертвенно-серого цвета из-за перенесенных мучений. С одной стороны подбородок сержанта был испещрен складками, как после сильного ожога, а на щеке виднелся шрам, точно ее рассекли надвое.

— Да, я — Айзор Вулдон, миледи.

— Ты приехал спасти его. — Скорее это было утверждением, нежели вопросом. Вулдон кивнул.

— Мы очень надеялись спасти полковника, — промолвил он тихо. — В Хизерхау есть люди, которые готовы нам помочь. Герцога не очень-то любят там. Но они не могли обещать нам слишком много — и без вашей помощи мы бы точно потерпели крах, миледи.

Роана откинулась на соломенный брикет и откинула волосы, упавшие ей на глаза. От ужасного запаха и духоты она чувствовала себя прескверно, и в то же время ее вновь удивляли собственные же поступки, будто та ее часть, которая была прежней Роаной, сейчас снова вырвалась из плена, чтобы с тревогой и смятением наблюдать за тем, что произошло. Это странное чувство, что она разделилась на двух совершенно разных людей, только усиливало ее душевные страдания. Она проглотила горький тошнотворный комок, застрявший в горле, и попыталась справиться с тошнотой, вызванной смрадом, при этом боясь, что рано или поздно потеряет контроль над собой.

Один из мужчин беспокойно зашевелился.

— Эта вонища... — пробормотал он.

-- Да уж, это тебе не сад турлейских лилий, — мрачно пошутил Вулдон. — Однако уйти отсюда... — он провел пальцем окружность, будто показывая близость лютогончих, и усмехнулся. — Сейчас у нас самая лучшая охрана, которую только можно пожелать.

Роана снова проглотила комок в горле.

— Сколько еще нам... — она не смогла договорить, а Вулдон словно не старался понять ее состояние. Или просто не мог дать ответ.

— Кто знает? До ночи, если нам повезет и люди герцога пойдут по ложному следу. Если бы нашим людям удалось заманить их в охотничий заповедник, то они точно собьют их с пути, и тогда те окончательно заплутаются. Тогда мы и сможем выйти. Однако с полковником, в таком виде, в каком он... — Вулдон тяжело вздохнул и молча махнул рукой. Затем отрицательно покачал головой.

— Как он, леди? — спросил другой мужчина. — Вы достаточно хорошо излечили его, чтобы он мог ехать верхом, если мы сможем отсюда уйти? Ведь если нам опять придется тащить его на себе, то мы далеко не уйдем.

Сержант недовольно рявкнул на него, но мужчина открыто смотрел на него, совершенно не стыдясь своих слов. Затем он произнес:

— Это же истинная правда, и мы все знаем это. Я же не дурак. И вообще, я прихожусь милорду племянником. Сестра моей матушки воспитывала его, когда скончалась его благородная мать. Неужели вы думаете, что мне, так же как и вам, не хочется освободить его? Разве я отказался помочь вам, когда вы с Хаузом позвали меня к себе? Но мы не можем нести его. Ему придется ехать верхом. А путь до холмов очень долог.

— Его объявят вне закона, — угрюмо проговорил сержант. — И тогда, как ты думаешь, сколько людей по всей Ревении вызовутся помогать ему? Самое благоразумное для нас — это перейти границу. Полковник станет не первым человеком, совершившим это, а его меч кое-чего стоит... Если не в Лихштене, то на Мардукских островах всегда радушно принимают опытных наемников...

— Спасибо тебе за такие слова, Вулдон.

Этот тихий, немного напряженный голос застал всех врасплох. Полковник открыл глаза. Его ввалившиеся щеки даже немного порозовели.

— Что за смрад? — он с раздражением принюхался. — Лютогончии! Но где же в Ревении... — он пошевелится, словно хотел подняться, но сержант бережно положил свою большую руку на здоровое плечо Имфри, укладывая его обратно.

— Это идея Хауза, сэр. Мы в охотничьей хижине в Хизерхау.

— В охотничьей хижине?! — переспросил Имфри. — Так, так... Значит, из одной клетки я угодил в другую. Однако должен вам сказать, что из всех запахов этот мне больше всех по душе. Но... как вы намеревались...

— Честно вам скажу, мы еще сами толком не знаем, что к чему, сэр. Пока у нас нет четкого плана действий. Как только я увидел, как вас уволокли через дыру в земле, мы со Спетиком разделились и разными путями двинулись туда, где, по нашему мнению, смоI ли бы вам помочь. Так вот... Он пошел в Хизерхау и потолковал с Маттинэ и Хаузом. В селении нашлось еще несколько человек, которые вызвались пойти на небольшой риск. Хотя не стали заходить слишком далеко, помня о своих шеях.

— За это ты не имеешь права порицать их, Вулдон. Измена не относится к преступлениям, которым хотелось бы способствовать. Спетик и Маттинэ здесь... Хауз и ты... Тогда — что еще вы сделали?

— Ну, я возвратился на пост. Там я обнаружил еще четверых или пятерых людей, готовых пойти с нами. Они как следует все взвесили... В общем, мы покинули...

Имфри нахмурился.

— Вы покинули пост? Попросту говоря — дезертировали?!

Сержант Вулдон усмехнулся.

— Точнее будет сказать, «отправились на самостоятельное задание», а именно: послужить нашему командиру. Вы — офицер, командующий нами, и никто никогда не называл вас иначе. И с тех пор о вас лично никто ничего плохого не говорил.

Лицо Имфри разгладилось.

— Ты же громко и отчетливо слышал то, что объявили обо мне в Хизерхау.

— Нет, сэр. С тех пор как в прошлом году я сорвался со скалы... помните, подо мною порвалась веревка... временами я туговат на ухо. Я не слышал о вас ничего, кроме того, что вы — мой командир.

— Из-за ослабленного слуха вы рискуете лишиться службы, сержант, — заметил полковник.

— Так точно, сэр. Только лучше сказать это Реддику, сэр.

Имфри расхохотался, но очень скоро лицо его снова стало серьезным.

— Если нас поймают, для тебя это будет весьма неубедительным оправданием, чтобы избежать повешения... или чего похуже.

— Значит, нам надо быть осторожнее, сэр. Однако мы прибыли сюда, я, Хаффнер, Спетик, Ринвальд и Флиш. Они взяли из конюшен самых лучших двурогов и приготовились либо скакать с вами, либо увести людей герцога по ложному следу. Но мы не знали, как вытащить вас из лап Реддика. И в конце концов это сделала она. — Он кивнул в сторону Роаны.

— Вы принимали в этом участие? — спросил Имфри.

— Нет, я была всего-навсего частью этого плана, — скромно ответила девушка. — Я пришла... я пришла потому, что должна была это сделать. Это началось с тех пор, как я стала вмешиваться во все, что здесь происходит. Я сама не довела бы это до конца. Все получилось потому, что я повсюду совала свой нос. И все равно у нас ничего не получилось бы без ваших людей.