И вот настало время для настоящего фейерверка. Сжимая в руке бутылку с пивом, отец театрально вышел на середину двора, поддернул брюки, опустился на корточки и проделал какие-то хитрые манипуляции с зажигалкой.

– Сейчас как жахнет! – обратился он к дочерям.

Через несколько секунд грохнуло, и воздух окрасился разноцветными взрывами.

– О-о-о! – вопили все с каждым новым взрывом. – А-а-а!

Казалось, будто их отец сам создавал фейерверки. Это было чудесно. Кэт точно знала, что лучше вечера в ее жизни еще не было. Поэтому не было ничего необычного в том, что мама постаралась его испортить, и ей это прекрасно удалось.

– Пусть теперь кто-нибудь другой попробует, Фрэнк, – повторяла она, и Кэт еле выносила ее твердый, властный голос, который становился все жестче и жестче.

Может, мать просто ревновала отца к тому, что он веселит всех, находится в центре внимания, а она мечется между гостями, разливая им чай.

– Да быстрее же, быстрее, Фрэнк!

Он, широко улыбаясь, стоял в самом центре двора, выставив подбородок, и нарочито медленно тянул свое пиво: «Расслабься, Макс, дорогая…»

Тут-то все и случилось.

Отец зажег римскую свечу, все еще стоя на коленях и беспечно склонясь над ней.

– Фрэнк! – предупреждая, крикнула мать, и Джемма уловила страх в ее голосе.

– Быстрее, папочка! – крикнула она, а Лин с Кэт переглянулись, будто говоря друг другу: «Какой она еще ребенок!»

Фрэнк выпрямился, сделал шаг назад, и римская свеча взорвалась. Бутылка с пивом упала на землю, потому что он вытянул руки вперед, как бы заслоняясь ими от фейерверка.

Кэт, Джемма и Лин видели, как безымянный палец вместе с кольцом оторвался у него от руки и, крутясь в воздухе, улетел куда-то, освещаемый яркими зелеными и багровыми всполохами.

Он грузно и смешно, как клоун, осел на землю, сжимая руку. В воздухе странно пахло чем-то сладким – это поджарилась рука отца.

– Какой же ты дурак! – решительно загремела мать и широкими шагами пошла к нему; высокие каблуки тонули в зеленой траве газона. – Девочки, немедленно домой! – скомандовала она, и они послушно поплелись в гостиную, включили телевизор и уселись смотреть его вместе с бабушкой и дедушкой.

Сэмми Баркер отправился искать палец отца – он закатился под розовый куст прямо под окном родительской спальни.

Кэт так и не смогла простить свою мать. Именно она, Кэт, должна была найти палец своего отца, а вовсе не этот курносый Сэмми.

Всего через несколько месяцев после вечеринки отец собрал вещи и перебрался на квартиру, которую снял в городе. Его палец спасти не удалось. Он хранил его в банке с формальдегидом. Для особо почетных гостей банка с большими церемониями извлекалась из шкафчика в ванной.

Это точно должно было удовлетворить Энни. И как это было символично, как утешало! Ведь оторвался именно безымянный палец, тот, на котором было обручальное кольцо! Символ их неспокойного, взрывного брака.

Конечно, и у Дэна это была одна из любимых семейных историй. «Ужас!» – сказал он, когда услышал ее в первый раз. На обедах с гостями он пересказывал ее так, будто видел все собственными глазами.

Если бы только Дэн ребенком жил с ними по соседству, Сэмми Баркер ни за что не нашел бы тогда папин палец.

Кэт за горлышко вынула бутылку из ведерка со льдом и налила себе еще. Усаживаясь поудобнее, она громко икнула.

Может, ей простить его? Может, она уже его простила?..

Разве сама она не фантазировала о Шоне – университетском друге Дэна? Каждый раз, когда они ходили куда-нибудь вместе с Шоном и совершенно неподходящей ему женой, Кэт чувствовала, как у нее после третьего стакана вина розовеют щеки, а перед глазами встают самые бесстыдные картинки.

А все из-за алкоголя. «Алкоголь – это ужасно. Ужасно!» – подумала она, вытянула перед собой руку с бутылкой и осуждающе взглянула на нее.

Может быть, ей нужно сделать свой выбор и перестать сердиться, как советуют наставники Лин по самопомощи?

От этой мысли ей стало удивительно легко и приятно. Так бывает, когда выздоравливаешь от простуды и вдруг понимаешь, что твое тело снова нормально функционирует.

Запищал мобильный телефон. Сообщение от Дэна:

Кэт медленно поднялась на ноги, одернула юбку и, оставив на земле ведерко и пустую бутылку, пошла к парому.

– А вот и мы! – воскликнула Энни.

На ней была блузка в сине-белую полоску и красный шарфик, небрежно обмотанный вокруг шеи. Глаза смотрели ясно и простодушно. Кэт и Дэн, наоборот, видели ее как будто сквозь туман. Они не спали всю ночь, пили и плакали.

– Итак, вы одна из тройняшек, Кэт!

– Да, – вяло произнесла Кэт, не в силах тягаться с ее энтузиазмом.

– Большинство тройняшек необычно тесно связаны друг с другом. Это правда? – спросила Энни.

Ой-ой-ой… Энни, похоже, основательно проштудировала свои учебники, готовясь к сегодняшней встрече.

– Сегодня я хотела бы поговорить о том, какие у Дэна отношения с вашими сестрами!

– А задание на дом? – спросила Кэт.

Энни смутилась. Она, скорее всего, совсем забыла о нем.

– Ах да… Да, конечно, но давайте начнем все-таки с этого. По-моему, это важный вопрос. Дэн…

Дэн ответил с улыбкой:

– У нас с ними хорошие отношения. Всегда были хорошие отношения.

Энни кивнула, поощряя его к дальнейшему рассказу.

– Вообще-то, – продолжил Дэн, – я даже встречался с одной из них до того, как мы познакомились с Кэт.

Кэт как будто дали под дых невидимым кулаком.

– О чем это ты? – спросила она.

Дэн посмотрел на нее:

– Но ты ведь в курсе!

– Нет, не в курсе.

– Да в курсе же! – нервно бросил он.

– С которой? – Сердце в груди Кэт стучало, как молот. Наверное, с Джеммой. Дэн умоляюще посмотрел на нее. Энни сияла от гордости за такое свое профессиональное достижение. – С которой? – настойчиво повторила Кэт.

– С Лин, – ответил он. – Я встречался с Лин.

– Но она точно об этом знала!

– Я ей не говорила.

– А почему?

– Все очень сложно. – Лин намазала маслом тост с изюмом и положила его Майклу на тарелку. – Знаешь, она ведь ничего не ест.

– Разве?

Майкл бросил взгляд на Мэдди. Она сидела рядом с ним на своем высоком стульчике. Девочка игриво посмотрела на отца, как будто и не подозревала, что у нее с мордашки капает яблочный соус, а потом взяла и шлепнула обеими ручонками по липкой жиже.

– Еще! – потребовала она, нагнулась вперед и широко распахнула рот.

Майкл высоко поднял ложку, зажужжал, подражая вертолету, описал круг над головой дочки и поднес ложку к ее рту. В самый последний момент Мэдди захлопнула рот и весело затрясла головой, пока Майкл пытался просунуть ложку между ее сомкнутыми губами.

От отца Мэдди унаследовала волнистые черные волосы и ямочки на щеках, но вот чувство юмора у нее было точно как у семейства Кеттл.

– Она ни ложки не съела, – сказала Лин.

– Съест, если проголодается. – Майкл положил ложку и взял кружку с кофе. – Кара делала точно так же. Но при этом никогда не оставалась голодной.

В глубине души Лин подозревала, что Мэдди гораздо умнее, чем была Кара в ее возрасте. «Да обыкновенная девочка», – говорила она мамам на совместных прогулках, но сама этому не верила. Ей было жалко этих мам – превосходство Мэдди бросалось в глаза так, что было даже неудобно.

– Мэдди прекрасно умеет обходиться без еды, когда голодна. Ей кажется, что это забавно.

– Все вы, матери, одинаковые! – произнес Майкл. – Джорджина прямо до белого каления доходила с Карой. В этом желании видеть, как жует твой ребенок, есть что-то ненормальное.

Лин сильно сжала переносицу указательным и большим пальцем. Ей ни в коем случае не хотелось быть в той же категории, что и Джорджина.