— Вы получите все, что я обещал. Я сдержу слово и оставлю все необходимое для трансформации.

— Оставишь? — спросил Азриим. — Тебя не будет с нами?

Востим не почувствовал беспокойства в его голосе, лишь любопытство. Он хорошо обучил сыновей. Сентиментальность — это оковы, которыми слабые связывают сильных.

— Да, оставлю. Мы больше не увидимся.

Сыновья замолчали. Эти слова удивили их.

— Я свяжусь с вами вскоре после рассвета, — сказал Востим. — Помните — то, что вы узрите сегодня, моих рук дело.

И оборвал связь прежде, чем слаады могли побеспокоить его дальнейшими расспросами. Требовалось совершить приготовления.

— Что теперь? — спросил Долган. За слаадом оставался след из морской воды.

Азриим и Долган приняли привычный вид полудроу и человека, а Ривен вернулся в свое настоящее обличье. Троица находилась на узкой улице в Селгаунте. Они были насквозь мокрые, губы Ривена посинели от ночного холода.

До рассвета оставался еще час–два, и по пустынным улицам сновали только сборщики навоза.

— Подождем, — отозвался Азриим. Он взглянул на свою грязную, изорванную, мокрую одежду. — А как только лавки откроются, я куплю себе новый наряд.

Кейл и Джак появились из темноты в одном из бесчисленных переулочков Селгаунта. Кейл узнал это место — Храмовая улица была неподалеку. Их внезапное возникновение напугало нескольких котов, животные зашипели и бросились наутек. Звук напомнил Кейлу о визге кракена. Он постарался выбросить это из головы. Сейчас они были в безопасности.

Какое–то время они просто переводили дух. С тел и одежды стекала вода. На лице Джака остались следы от когтей Долгана, и еще несколько ран на туловище — от троллей. Плоть Кейла заживила свои раны. Коротышка достал свой священный символ, воззвал к Брандобарису и произнес исцеляющее заклятье. Его ранения тут же затянулись.

— Что насчет Магадона? — спросил полурослик, выжимая рубаху. Они оставили плащи и большую часть одежды на Связующем Демонов.

Эревис покачал головой, стянул собственную рубашку и выжал её. Согревающее заклятие все еще действовало, и ему не было холодно на ночном ветру.

— Думаю, он увел корабль, — ответил Кейл, надеясь, если скажет это вслух, то слова каким–то образом окажутся правдой. — Я не видел Связующего Демонов, когда мы вынырнули. А ты?

— Не было времени искать. Но… разве Магз не связался бы с нами, если б мог?

Кейл думал о том же, но не хотел говорить Джаку. Вместо этого он сказал:

— Его ментальной силе есть пределы, дружище. Может, дело в этом. Я могу попытаться найти корабль с помощью магии, чтобы проверить, что они уцелели.

Джак посветлел.

— Прямо здесь? Сейчас?

— Нет. В следующую полночь.

К прорицанию требовалось подготовиться, и раньше Кейл не успевал.

Джак сник, но кивнул. Он пробормотал что–то про себя, копаясь в одном из трех поясных кошелей, пока не нашел трубку.

— Не намокла? — спросил Кейл.

— Достаточно сухая, — отозвался Джак, шаря в другом кошеле в поисках табака. — Никогда не видел ничего такого же громадного, как тот кракен, Кейл. Никогда.

— Я тоже, — мягко сказал Эревис.

Полурослик достал небольшой, перемотанный шнурком футляр, и развернул его. До Кейла донесся запах табачного зелья.

Джак отщипнул немного и поднес к лицу.

— Сухой, как опавший лист. Футляр стоил своих денег.

Кейл увидел, что руки друга трясутся, и причиной был не холод. Шейд сделал вид, что не заметил. Они были на волоске от смерти, и Эревис сам чуть не запаниковал.

Чтобы взять себя в руки, полурослик принялся что напевать под нос, пока набивал трубку. Он обыскал карманы в поисках спичек и нашел несколько штук — все промокшие. Прекратил напевать.

— Ну и где я достану спички за два часа до рассвета?

— Нигде, — отозвался Кейл.

— Нигде, — согласился Джак, и Эревис увидел в его глазах слезы. Истощение и пережитый страх брали свое.

И снова Эревис сделал вид, будто ничего не замечает.

Джак сделал глубокий вдох, возвращая самообладание. Он взял трубку в рот и принялся жевать кончик.

— Что будем делать? — спросил полурослик.

— Ждать, — ответил Кейл. — И отдыхать, пока можем.

— Звучит неплохо. В «Пучине», может быть?

Шейд улыбнулся и покачал головой.

— Хватит с меня пучин, коротышка. Найдем что–нибудь еще в доках.

Джак кивнул и они двинулись.

Кейл положил ладонь на плечо друга, пока они шли по тихим предрассветным улочкам того города, в котором когда–то встретились. Точно так же они шли бессчисленное количество раз в прошлом, и еще столько же будут ходить в будущем.

— Все это почти кончилось, дружище, — сказал Кейл.

Джак покосился на него, кивнул и промолчал.

Эревис не сказал товарищу, но ему казалось, будто эта передышка — затишье перед бурей. Они все еще должны были найти и убить слаадов и Странника.

Открытых в такой час гостиниц в доках не оказалось, и они свернули на Храмовую улицу. Та была пустынна, не считая спящих на скамейках бродяг. Их шаги потревожили скворцов, гнездившихся в статуе Хулорна. Ветер встрепенул листья дварфих клёнов.

— Давай присядем на минуту, а? — предложил Джак.

Кейл согласился, и они сели на незанятых скамьях рядом с прудом напротив храма Тиморы. Мысль, что они и сами похожи на бродяг, вызвала у Эревиса улыбку. Со вздохом он вытянулся на скамейке. Рядом так же поступил Джак.

Сквозь кленовую листву Эревис видел звезды. Он не смотрел в сторону Святилища Свитка, хотя знал, что оно рядом, нашептывает ему мрачные пророчества Сефриса. Как мог, он постарался выкинуть это из головы.

Усталость быстро взяла свое. Они молчали, глядя в ночное небо и предаваясь каждый своим мыслям. Через пару мгновений Кейл услышал храп друга. Улыбнувшись, он сам скользнул в сон.

Ему снился Магадон, щупальца и морская пена.

Востим произнес слова, что позволяли открыть запечатанные двери в святилище. Он распахнул двери с помощью силы разума и влетел внутрь. Двери за ним закрылись.

Востим был спокоен, и способность сохранять самообладание порадовала его.

Росток Пряжи рос в центре помещения, его золотые листья искрились энергией двух нетерезских покровов. Вероятно, это было наибольшее количество волшебной силы, когда–либо собиравшееся в одном месте.

Должно хватить, решил он. Он проткнет в солнце дыру, и заставит засиять день, один–единственный день, и сделает его своим.

Он поплыл вперёд, под сияющую листву Ростка, и коснулся рукой его серебристой коры. Оглядел стены, пол, потолок. Линии волшебной силы расчертили камень.

Все было готово.

Востим выбрал подходящее место среди обнаженных корней Ростка и опустился туда. Скрестил ноги, не обращая внимание на боль, которую причинило ему это движение, закрыл глаза.

Формулы плыли в его сознании, числа, уравнения, переменные, предназначенные рассчитать движение небесных тел. Он методично проверял и перепроверял вычисления. Для заклятия это было критически важно. На протяжении дня магия будет постоянно подстраиваться под движение Торила, чтобы заставить Венец Пламени неподвижно зависнуть над его островом.

Все было готово.

Простым усилием разума он открыл канал между своим телом и Ростком Пряжи. Магическая энергия потекла в него, усиляя мага, это чувство превосходило даже наслаждения плоти, которым он предавался в юности. Он позволил силе скопиться внутри себя. Энергия нарастала медленно, но неотвратимо. Пока он пил из артефакта, Росток Пряжи продолжал вытягивать энергию покровов Порта Черепа и Саккорса, восполняя взятое Странником.

Востим сделал глубокий вдох и начал свое заклинание. Магические формулы срывались с его губ, вплетаясь в сложное полотно. Ладони чертили замысловатые, но точные узоры в воздухе. Пальцы оставляли серебристый след. Он начал вплетать в инвокацию математические формулы. Востим использовал скорость вращения Торила, наклон его оси, длительность одного оборота вокруг солнца, размер слёз Селун, расстояние, на которое требовалось их сдвинуть, силу, требуемую, чтобы удержать их там, множество других факторов. Сложность уравнений возрастала.