Самас заметил, что Кумед Хапрет сделался мертвенно–бледным.

Если война и научила жителей Тэя хоть чему–то, так это тому, что под покровом тьмы могли таиться самые разнообразные чудовища. Именно поэтому, прежде чем приблизиться к стенам Мофура, Аот окружил себя и Яркокрылую жемчужным магическим светом, а к наконечнику копья привязал развевающееся знамя Грифоньего Легиона.

И все равно с зубчатых стен в него полетели арбалетные болты. Один из них с силой ударил его в плечо, но не смог пробить кольчугу.

— Барерис! — крикнул он. У барда лучше получалось вести переговоры на большом расстоянии.

— Не стреляйте! — крикнул тот. — Мы сражаемся на стороне совета. Присмотритесь к капитану Фезиму повнимательней и вы сами все увидите.

В воздух поднялось ещё одно облако снарядов, и Яркокрылая издала злобный пронзительный вопль.

— Убирайтесь! — выкрикнул в ответ кто–то.

Направив грифониху прочь от стен, Аот взмахом копья приказал своим подчиненным последовать его примеру. Они приземлились рядом с Высокой Дорогой около конных всадников и солдат, вместе с ними бежавших на юг с поля боя. Грифоны были так измотаны, что даже не пытались покушаться на лошадей. Те же пребывали в гораздо более плачевном состоянии. Кони стояли, низко опустив головы, многие из них страдали от ран. На глазах Аота один из скакунов завалился набок, сбросив седока, содрогнулся и затих.

Во время полета овевавший боевого мага ветер помогал ему сохранять ясность мыслей, но, оказавшись на земле, он внезапно почувствовал, что вымотан настолько, что вот–вот свалится с ног. Он воспользовался магией одной из татуировок, чтобы прочистить голову. По его телу прокатился поток энергии. Это помогло, но не слишком. Он уже использовал эту уловку чересчур много раз.

— Что–то не так? — спросил возглавлявший колонну всадников рыцарь. Аот попытался вспомнить имя и звание этого человека, но не сумел.

— Да, — произнес он. — Аутарч города, очевидно, не желает нас впускать.

— Но он должен! — воскликнул рыцарь. — Теперь, когда стемнело, твари Сзасса Тэма снова пустятся за нами в погоню.

— Знаю, — ответил Аот. — Мы с Барерисом переговорим с ним. — Заметив на обочине клен, он отрубил одну из веток с растущими на ней листьями, чтобы использовать её в качестве белого флага. Вместе с бардом они направили своих грифонов к северным городским воротам. Зеркало, который выглядел, как вооруженный длинным луком орк, сделался видимым и устремился вслед за ними.

Когда они подошли достаточно близко, чтобы Аоту не пришлось орать во всю глотку, чтобы быть услышанным, на зубчатой надвратной стене появилась группа людей. Неверного света факела, который нес один из них, не хватало, чтобы осветить их полностью, но Аоту с его измененными пламенем глазами не составило труда разглядеть всех новоприбывших.

Одним из них был Драш Рурит, аутарч города. Аот встречался с ним раз или два. Костлявый и высохший, он хромал и опирался на палку. Драш выглядел таким хрупким, что, казалось, в любой момент мог рухнуть под весом висевшего на бедре меча. Но в хищном изгибе его губ не было ни намека на слабость или старческую немощь.

Стоявший за ним тип оказался моложе. Судя по темной латной рукавице и украшавшим его одеяния изумрудам и черному жемчугу, он, должно быть, являлся верховным священником мофурского храма Бэйна. В отличие от Драша, который производил впечатление человека не слишком довольного, но твердо намеренного побыстрее разделаться с предстоящим ему неприятным делом, жрец ухмылялся и в открытую наслаждался ситуацией.

Остальные восемь мужчин являлись стражниками, часть из них носила форму городских патрульных, а на одежде остальных красовалась эмблема церкви Черной Руки — изображение сжатого кулака на фоне изумрудного пламени.

— Милорд аутарч, — произнес Аот, — не могу выразить, как я рад вас видеть. Очевидно, здесь имело место недопонимание. Мы сражаемся на стороне совета и служим одним и тем же господам. Со мной ещё несколько человек, и нам нужен кров и еда.

— Очень сожалею, — ответил Драш, — но Мофур ничем не может вам помочь. Город уже переполнен деревенскими жителями, которые бежали сюда, когда их дома были уничтожены во время землетрясений, пожаров голубого пламени либо боевых действий. В первую очередь мне приходится заботиться об их нуждах.

— Я все понимаю, — ответил Аот. — Но вы, по крайней мере, можете поделиться с нами колодезной водой и предоставить нам какую–нибудь улицу, где мы сможем переночевать.

— Боюсь, что мне придется ответить вам отказом.

— Ладно. Вы меня вынудили. Именем зулкиров я приказываю вам исполнить мои требования.

Верховный священник сплюнул.

— Есть лишь один истинный зулкир, и зовут его Сзасс Тэм.

Аот уставился на Драша.

— Этот жрец говорит и от вашего лица? Вы перешли на сторону лича?

— Я могу сказать лишь одно, — ответил старик. — Мне жаль, но в данный момент Мофур не может позволить себе предоставить вам убежище.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете.

— О да, — снова вмешался священник. — Неужели ты думаешь, что нам не известно о поражении армий юга? Известно! Повелитель Тьмы открыл своим прислужникам истину, и теперь мы можем быть уверены в том, что лич, согласно воле самого Бэйна, непременно одержит победу. Те, кто поможет приблизить наступление этого часа, восторжествуют, остальные же падут, и, когда Сзасс Тэм станет нашим повелителем, землетрясения прекратятся, а голубое пламя угаснет.

— Вы и правда считаете разумным прислушиваться ко всему этому бреду? — спросил Аот, обращаясь к Драшу. — Не стоит. Я своими глазами видел, как Бэйн появился на совете и одарил нас своим благословением. Южанам также покровительствует Коссут и остальные божества Тэя. Признаю, в этом бою мы и правда потерпели поражение, но такое случалось и раньше. Война ещё не окончена.

— Мне жаль, — произнес Драш, — но в данный момент Мофур ничем не может вам помочь. Желаю вам удачи в пути.

Шепотом, чтобы его не смогли услышать с ворот, Аот спросил Барериса:

— Сможешь ли зачаровать этого ублюдка, чтобы он нас впустил?

— Нет, — ответил бард. — Мои магические силы истощены. В любом случае, сомневаюсь, что мне удалось бы обмануть аутарча, учитывая, что за его спиной стоит священник, готовый отразить любое мое заклинание.

— Этого я и боялся. Проклятье, нам просто необходимо попасть внутрь, но я понятия не имею, как это сделать. У меня тоже не осталось ни одного заклинания. От рыцарей в сложившейся ситуации толку будет мало, учитывая, что их скакуны падают замертво прямо под ними. Грифоны находятся в лучшем состоянии и смогут перелететь через стену. Но, даже если бы они не были так вымотаны, наших наездников недостаточно, чтобы захватить город. У нас даже стрелы закончились.

— Забудь пока о городе. Давай возьмем ворота. Прямо сейчас. Втроем.

— Впятером, — поправила его Яркокрылая.

— Мы обнаружили себя совсем недавно, — продолжил Барерис. — Большинство городских стражников только–только вылезли из постелей. Да, они направляются к стенам, чтобы при необходимости встать на защиту города, но на место пока не прибыли. Нанесем удар, пока они ещё не готовы.

Зеркало, все ещё носивший личину орка с выступающими клыками, неодобрительно нахмурился.

— Мы стоим под этими воротами с белым флагом.

— Аутарч предал совет. Он не является человеком чести.

— Но мы являемся.

Нет, подумал Аот, мы — солдаты Тэя, а не последователи некоего древнего и бредового рыцарского кодекса. Хотя возражение призрака почему–то вызвало у него укол стыда.

— Если мы не попадем внутрь, наши товарищи умрут. Это соображение и вынуждает меня совершить преступление против того, что символизирует эта палка в моей руке. Но я не прошу тебя о помощи, если ты придерживаешься иного мнения.

Облик призрака изменился. Теперь он выглядел, как темное искаженное подобие Аота.

— Я останусь со своими братьями, а вину свою искуплю потом.