– Я тутъ къ знакомымъ об
ѣ
дать иду, это ничего, – сказалъ онъ по-н
ѣ
мецки.
– Вы меня не узнали, а помните, съ м
ѣ
сяцъ тому назадъ вы пробыли у меня три дня. Какъ я радъ, что встр
ѣ
тилъ васъ опять, – говорилъ Делесовъ. <и думалъ самъ съ собой: не позвать-ли его об
ѣ
дать? Нет, р
ѣ
шительно невозможно, онъ такъ грязенъ!> – Что вы никогда не зайдете ко мн
ѣ
? вотъ бы нынче вечеромъ.
Албертъ р
ѣ
шительно не узнавалъ его.
– Я об
ѣ
дать сюда иду. А вы гд
ѣ
живете?
Делесовъ назвалъ ему свою квартиру и снова напомнилъ себя.
– Ахъ да! – засм
ѣ
ялся Албертъ, – помню, помню. <А что Захаръ здоровъ?> а скрипка есть у васъ и выпить <будетъ?> я хот
ѣ
лъ бы.
– Все будетъ, только приходите нынче вечеромъ, и выпьемъ, и повеселимся, не забудьте. —
– Хорошо, хорошо, я вамъ буду играть, а то у меня скрыпки н
ѣ
тъ, ничего н
ѣ
тъ, платья н
ѣ
тъ, квартиры н
ѣ
тъ, скверная жизнь! Скверная жизнь, – повторилъ онъ н
ѣ
сколько разъ и пошелъ въ глубину двора.
Онъ прошелъ н
ѣ
сколько шаговъ и оглянувшись снова повторилъ: скрыпки н
ѣ
тъ, ничего н
ѣ
тъ. Скверная жизнь, скверная жизнь!
Делесовъ проводилъ его глазами до черныхъ закопченныхъ дверей, въ которыхъ онъ скрылся, продолжая повторять: скверная жизнь! скверная жизнь!
– Надо было ему дать что-нибудь, – сказалъ онъ самъ себ
ѣ
.
– Ну все равно, вечеромъ дамъ.
Въ 7 часовъ въ этотъ день Делесовъ былъ дома, ожидая музыканта и гостей, которыхъ онъ пригласилъ нынче вечеромъ посмотр
ѣ
ть и послушать удивительное геніальное и погибшее существо. – Въ числ
ѣ
гостей былъ и сынъ министра, участвовавшiй въ первомъ вечер
ѣ
у Анны Ивановны, и изв
ѣ
стный знатокъ музыки Аленинъ, который на приглашеніе Делесова зам
ѣ
тилъ, что странно бы было, чтобы былъ въ Петербург
ѣ
талантъ, котораго бы онъ не зналъ, модный пьянистъ французъ и старый пріятель Делесова, <бездарный> художникъ Бирюзовской, чудакъ, умная пылкая голова, энтузіастъ и большой cпорщикъ.
Захаръ былъ посланъ за ужиномъ. – Делесовъ одинъ сид
ѣ
лъ дома, когда у двери раздался слабый звонокъ. Действительно это былъ Албертъ, какъ предполагалъ Делесовъ; но въ такомъ виде, что не было надежды услыхать его игру нынче вечеромъ. Онъ былъ растрепанъ, испачканъ, глаза были совершенно мутны, и когда Делесовъ отворилъ дверь, онъ уже успелъ заснуть, облокотившись на притолку. Стукъ отворяемыхъ дверей разбудилъ его, онъ шатаясь, бормоча что-то, ввалился въ гостиную, упалъ на диванъ и заснулъ.
– Вот-те и музыкальный вечеръ, – подумалъ Делесовъ.
10.
Часа черезъ два стали прі
ѣ
зжать гости, Албертъ все спалъ.
– Ну, что ваше необыкновенное созданіе? – сказалъ сынъ министра, входя въ комнату съ французомъ Пишо.
– Несчастье! ужасно пьянъ и спитъ, – отв
ѣ
чалъ Делесовъ.
– Ничего, отпоимъ его содовой водой.
– Славное лицо! – сказалъ Французъ, сверху глядя на спящаго немца.
Пріехалъ и Аленинъ, изв
ѣ
стный знатокъ и петербургской авторитетъ въ музыке.
– Такъ это-то геніальное существо, – сказалъ онъ, – посмотримъ.
Художникъ долго серьезно посмотр
ѣ
лъ на Алберта и, ничего не сказавъ, съ недовольнымъ видомъ отошелъ отъ него.
Пишо с
ѣ
лъ за фортепьяно и изящно и просто сыгралъ н
ѣ
сколько ноктюрновъ Chopin, остальные господа разговаривали между собой о вседневныхъ вопросахъ. – Албертъ изредка поворачивался и на мгновеніе открывалъ глаза. Несколько разъ пробовали будить его, но онъ не выказывалъ ни мал
ѣ
йшаго признака жизни.
– А ведь онъ не спитъ, – шопотомъ сказалъ сынъ министра, уловивъ б
ѣ
глый взглядъ, который Албертъ, открывъ глаза, бросилъ на нихъ. – Онъ долженъ быть плутъ, – прибавилъ онъ.
– Этаго я не знаю, – разсудительно зам
ѣ
тилъ Аленинъ, – только по опытности моей съ такого рода господами скажу вамъ, что часто подъ видомъ страстнаго артиста скрываются величайшіе мерзавцы.
Разговоръ снова отошелъ отъ Алберта, и прошло съ полчаса. Вдругъ Албертъ потянулся, вс
ѣ
оглянулись на него. Албертъ, открывъ глаза, смотр
ѣ
лъ вверхъ, и на лиц
ѣ
его сіяла счастливая самодовольная улыбка челов
ѣ
ка, находящагося въ совершенномъ согласіи со вс
ѣ
мъ св
ѣ
томъ и съ своей сов
ѣ
стью. Увидавъ новыя лица, онъ привсталъ и поклонился. Хозяинъ дома познакомилъ его со вс
ѣ
ми и предложилъ содовой воды. Албертъ выпилъ, но не могъ еще твердо стоять на ногахъ.
– Не хотите ли по
ѣ
сть чего-нибудь?
Онъ задумался.
– Ахъ да. Я бы съ
ѣ
лъ кусочекъ чего-нибудь. Я давно ничего не
ѣ
лъ; а потомъ будемъ музицировать.
Аленинъ подошелъ къ музыканту и, устремивъ на него строгой холодный взглядъ, сталъ его спрашивать.
– Что, вы им
ѣ
ете какую-нибудь службу? – спросилъ онъ.
– Н
ѣ
тъ, ни… н
ѣ
тъ, – испуганно отв
ѣ
чалъ Албертъ.
– А вы были, кажется, прежде въ театр
ѣ
, мн
ѣ
говорилъ Делесовъ.
– Да… н
ѣ
тъ… теперь не хожу.
– Я былъ вчера въ Травьат
ѣ
, – сказалъ Аленинъ, обращаясь бол
ѣ
е къ Делесову, ч
ѣ
мъ къ Алберту, – Бозіо была очень хороша; а нынче ужъ для васъ Вильгельма Теля пропустилъ.
– О, Вильгельмъ Тель! Божественный Россини! – съ энтузіазмомъ воскликнулъ Албертъ.
– Вы любите Россини?
– О, Россини! одинъ живущій теперь геній! – закричалъ онъ, размахивая руками.
– Вы Беріо слыхали когда-нибудь? – продолжалъ какъ ученика допрашивать его Аленинъ.
– Я учился и жилъ у него 3 года. Это царь искуства.
– А N. N. знаете? – спросилъ Аленинъ, назвавъ скрыпача средней руки: – какъ вы его находите?
– Большой, большой артистъ и челов
ѣ
къ прекрасный.
– А вы в
ѣ
рно знаете нашу 1-ю скрипку, – онъ назвалъ того самаго музыканта, который на музыкальномъ вечер
ѣ
разсказывалъ Делесову исторію Алберта.
– Какже не знать, отличный талантъ, чистая н
ѣ
жная игра, мы часто прежде играли вм
ѣ
ст
ѣ
. О, много, много есть большихъ талантовъ. У вс
ѣ
хъ есть прекрасное. Другіе не отдаютъ справедливости; какже это можно, каждый что-нибудь да новое положилъ въ свое искуство.
– Отчего, – продолжалъ Аленинъ, – у васъ такой славный талантъ, какъ говорятъ, а вы нигд
ѣ
не служите?
Албертъ испуганно оглянулся на всю публику, смотр
ѣ
вшую на него въ это время.
– Я – я… не могу, – забормоталъ онъ и вдругъ, какъ будто оживши, сд
ѣ
лалъ усиліе над собой и привсталъ, ухватившись об
ѣ
ими руками за притолку. – Давайте музицировать, – сказалъ онъ и свойственнымъ ему пошлымъ костлявымъ движеніемъ руки откинувъ волосы, отошелъ на другой уголъ комнаты, гд
ѣ
была скрипка.
– Не хотите ли по
ѣ
сть прежде? – спросилъ Делесовъ.
– Н
ѣ
тъ, н
ѣ
тъ, прежде играть, играть, – восторженно говорить Албертъ, – только выпить бы чего-нибудь.
– Я по одному тому, какъ онъ берется за скрипку, вижу, что это не большой артистъ, – сказалъ Аленинъ.
– Ужъ этаго я не знаю, – сказалъ сынъ министра, – только что онъ вонючъ и грязенъ, это положительно.
– Какъ онъ слабъ, насилу держится, – сказалъ кто-то.
– Можно ли упасть до такой степени, – сказалъ Французъ, отходя отъ фортепьяно, къ которому съ скрыпкой подошелъ Албертъ.
– Давайте! кто будетъ акомпанировать? – спросилъ Албертъ.
Несмотря на то, что Пишо видимо не хот
ѣ
лъ играть вм
ѣ
ст
ѣ
съ Албертомъ и т
ѣ
мъ становиться съ нимъ на одну доску, хозяинъ дома и гости упросили его с
ѣ
сть зa фортепьяно. Французъ неохотно исполнилъ ихъ просьбу.
– Carnaval de Venise,27 хотите? – сказалъ Албертъ, размахивая скрыпкой. La majeur.28
