Чего ради стараюсь я? Да потому, что простота проще, понятнее, доходчивее. Без простых объяснений сложности не понять. И тут я, воспеватель сложности, должен начать с оды простоте.

Простота не только прозрачна и понятна. Простота, кроме того, выгодна, экономична и продуктивна.

Шагать по асфальту просто, прокладывать новую дорогу сложно, долго и дорого. Практически невозможно заново для каждой машины строить путь. Если грузов много, их везут по старой дороге, даже в обход. По гладкой дороге сто верст — не крюк.

Работая, нельзя тратить время на обдумывание каждого движения. Руки рабочего движутся автоматически. Шофер автоматически жмет на тормоза. Если задумается, задавит прохожих и машину разобьет. Обучение ставит задачей привить автоматичность. Автоматичность проста, надежна и производительна.

И так как словами не объяснить, что надо стремиться к автоматизму, природа устроила так, что простое, привычное приятно… А непривычное, трудное вызывает напряжение… даже стресс.

Нам тоже приятно привычное и простое. Приятно читать понятное, приятно работать не думая. Приятно повторять, например, песню петь: раскрыл рот, произноси слова, придумывать ничего не надо. Приятно подчиняться, выполнять приказы не думая. Не на том ли утверждался гитлеровский психоз? Впрочем, командовать тоже приятно. Это гораздо проще, чем убеждать, доказывать правоту, спорить, обосновывать. Экономнее как-то.

Вы думаете, что поймали меня на противоречии? Я написал, что природа все усложняет жизнь, но заставляет живое стремиться к простому. Это не мое противоречие, это противоречие жизни. Простота экономна, но у нее есть недостатки. Природа усложняла организмы, чтобы они могли, преодолевая сложности, упрощать и облегчать жизнь.

Так в биологии, так и у людей, у мыслящих приматов.

Но у великолепной, производительной и приятной простоты есть недостатки.

Во-первых, она приблизительна. Природа-то бесконечно сложна, стало быть, простые формулы упрощенны. Они выражают основное, правильное, от сих до сих. Но где-то второстепенное становится наиважнейшим — и простота уже неверна.

Простота склонна к потребительству. Съесть обед совсем просто, купить продукты в магазине достаточно просто. Вырастить хлеб куда сложнее. Послушать музыку- просто, исполнить — сложно, еще сложнее — сочинить. И так далее, подбирайте примеры сами.

Простота консервативна, кроме того. Просто повторять, придумывать куда сложнее. Простота воинственна. Просто грабить, грабить природу, в частности. Вообще, ломать просто, строить посложнее. Просто решать вопросы дракой: победитель расквасил нос и диктует условия побежденному. Договориться куда труднее.

И вот, поскольку мы стоим за мир, приходится нам, и вам придется в свое время, вести сложные и трудные переговоры с упрямыми, не очень понимающими вас партнерами. И поскольку мы не хотим жить по старинке, как деды, даже не хотим жить, как сейчас живется (между прочим, на этой планете голодает около миллиарда жителей), строим лучшую жизнь, придется нам заниматься сложным делом — строительством. Строить, увы, сложнее, чем разрушать.

Повторять старое просто, создавать новое — сложно.

Но я хочу написать не только о том, что сложность необходима, она еще и увлекательна. Очень хорошо, что природа бесконечна и бесконечно сложна. На нашу долю осталось полным-полно неведомого. Простые истины открыты до нас, но, копаясь в сложностях, можно извлечь бездну неожиданного.

Сложность щедра. Ведь в бесконечной природе мы раскопали только самое близкое, знаем щепотку. Впереди больше, чем пройдено, стало быть, и найдется больше богатств, чем найдено.

И борьба со сложностями приятна по-своему. Она нелегка, она утомительна, требует воли и усилий, но тем почетнее победа. Ах, не велика честь взобраться по лестнице на второй этаж, но как же гордятся покорители вершин, где не ступала нога человека! Очень лестно распутать клубок, который никто до тебя не распутал.

Не знаю, как вы, а я люблю бродить в незнакомых местах. Идти и гадать: а что там скрывается за поворотом? И как же славно, что природа наготовила для нас столько головоломок, что пространство относительно, время сжимается и расширяется, космос бесконечен, электрон неисчерпаем, количество переходит в качество, плюс в минус, а минус отрицает минус, и противоположности едины, и противоречия движут мир. Славный мир. Очень сложный! Великолепно запутанный!

Вот я и хочу написать книгу о сложности.

Ломать просто, строить сложно. В строительстве поищу я примеры для иллюстрации сложности.

Не потому, что сам я инженер-строитель по диплому. А может быть, и потому. Именно инженерия знакомила меня с нелинейностью.

Вот, например, конструируется самолет. Бесконечная борьба прочности и легкости. Чтобы взлететь, нужен мощный двигатель, но двигатель много весит, как бы его облегчить? Взять побольше горючего, но горючее тоже весит. Облегчишь кузов, теряешь прочность. Пассажиров хочется побольше, кузов больше и тяжелее. Лететь выше, где меньше сопротивление воздуха? Но для взлета нужен двигатель мощнее, больше горючего. Нет сопротивления, но нет и воздуха, требуется герметический кузов, опять прочнее и тяжелее. На чем сэкономить? Уменьшить крылья, убрать крылья? Изменить форму носа, форму хвоста? Ломают голову конструкторы, решают нелинейные уравнения.

Нет, я не о самолете напишу, о строительстве фантастического размаха. О реконструкции планеты Земля, например.

Так стоит задача в глобальном масштабе: надо обеспечить население всей планеты, прежде всего прокормить.

Условия задачи: дана планета площадью в 510 миллионов квадратных километров, в том числе 29 процентов суши и 71 процент воды. Население — 4 миллиарда сейчас, 7 миллиардов к 2000 году.

Кормится оно от земледелия, в основном — хлебом, рисом, картошкой. Один гектар, в зависимости от урожайности и климата, кормит одного — трех, очень редко до десяти человек. Худо кормит. Четверть населения планеты живет впроголодь, десятки миллионов умирают от голода. Всего обрабатывается около 15 миллионов квадратных километров — примерно 10 процентов суши.

Кажется, что решение лежит на поверхности — на поверхности Земли. Десять процентов обрабатывается, девяносто — пустует. Подними эту целину… и вся недолга.

Увы, не так это просто. Те проценты пустуют не от глупости, не от лени. Обрабатываются все удобные земли, хлеба не дают неудобные, не приспособленные к земледелию:

Пустыни и сухие степи, где слишком мало воды для растений.

Болота и болотистые тропические джунгли, где слишком много воды.

Льды, тундра, тайга, полярные страны, где слишком холодно.

И горы с крутыми склонами, где неудобно работать, а иногда и дышать нечем.

Неудобная досталась нам планета, неблагоустроенная.

«Для веселия планета наша мало оборудована» — это Маяковский сказал.

А американский фантаст Шекли поведал с иронической усмешкой, что Землю строил деляга-халтурщик, лишь бы быстрее и подешевле. Материалы приобрел у утильщика, вот и насыпал пески где попало, залил огрехи соленой водой.

Кстати, соленая вода — еще одна пустыня. Там тоже нельзя пахать и сеять.

Как видите, непростое уравнение с пятью неизвестными.

Которую пустыню стереть с глобуса?

Как уроженец сурового Севера, столько натерпевшийся от унылых осенних дождей и ледяных зимних ветров, столько раз оттиравший обмороженные уши, я, конечно, прежде всего хотел бы отеплить полярные страны.

В бывшей тундре — розы, загорелые девушки в волнах теплого Карского моря, пальмовые рощи на Чукотке. Как компасная стрелка, мечта советских фантастов неизбежно поворачивается к отеплению Арктики. Г. Адамов, Г. Гребнев, А. Казанцев. Отепленная Арктика — неизбежный аксессуар романа о будущем.

Как подогреть полярные страны?

Атомные станции, пробуждение вулканов, подземные горячие воды, солнечные лучи, пойманные в космосе, поворот Гольфстрима, подкачивание Гольфстрима, закрытие Берингова пролива, расширение Берингова пролива.