Я задумчиво осмотрелась по сторонам. Любопытно, сколько в реальности прошло времени? Хотя, есть вопрос любопытней — как подняться на ноги. А ведь после обряда ещё нужно убрать…
В этот момент полупрозрачная служанка легко, как перышко, подхватила меня на руки, причём мне почудилось, что меня попросту обнимает сотня маленьких ветерков, не позволяя упасть. Я изумилась, осознав, что вишу в воздухе, а служанка взбивает подушки. Я попыталась было встать на ноги, но в этот момент привидение покончило с моей подушкой, и я спланировала на кровать. Н-да…
— Госпожа, обряд длился 40 минут по человеческому времени. Я уберу в ванной. Будут ещё пожелания?
— Я что, говорила вслух?
— Нет, я могу воспринимать мыслеобразы.
— Да, спасибо, до завтра.
Призрак поклонилась и исчезла, но мне показалось, что я заметила в её глазах изумление. Впрочем, мне было не до анализа ситуации — едва голова коснулась подушки, я уснула.
***
Эрик
Я налил себе виски и подумал, что так недолго и спиться. Стоило закрыть глаза, как всплывало воспоминание. Я чувствую, что в комнате Клары что-то происходит, я вхожу…
Когти, прорезавшиеся сквозь человеческий облик, впились в подлокотники кресла, безжалостно сминая их. Наверное, эта девочка, истекающая кровью, мне ещё и приснится…
Я чертыхнулся. Всё это глупо. Дит, Дит… я вырос здесь. Я не помню ничего иного. Я с детства наблюдал за тем, как легко и просто человек — или полукровка — может умереть. Как легко сделать из существа ледяное изваяние, которое растеряет всё, что ещё имеет — разум, волю, мнение, характер, привязанности — и станет просто марионеткой на верёвочках. До поры до времени я ничего не знал о своей матери и не спрашивал о ней. Пока однажды…
Это был один из официальных приёмов. Служанки мотались по залу, разнося подносы, провожая гостей и выполняя самые идиотские их желания. Я стоял, подпирая спиной стенку, и разглядывал пёструю толпу. Как обычно, все присутствующие были наряжены в определённой цветовой гамме. Женщины — красный и золотой, мужчины — чёрный и серебристый. Золото и кровь, тьма и сталь. Древние символы. Я хмыкнул.
Издревле повелось, что Дитом правили двое — Князь, мой отец, и Миледи. Эти две фигуры по традиции не были семьёй и не должны были (хоть это не всегда выполнялось) быть любовниками. Только политика. Только власть.
Как раз в этот момент мой отец с семьёй спустился в зал. Его глаза едва заметно метались по лицам, разыскивая, ясное дело, меня. Нашёл. Взгляд его потемнел. Я сделал папочке, мамочке и братикам ручкой. Вот ещё! Можно подумать, я вас ждать обязан!
Отец едва заметно нахмурился. Мама снова — в который раз — покривила губы в мерзкой презрительной усмешке, Кевин, её полная копия, сделал то же самое. Эдгар улыбнулся уголками губ, слегка пожав плечами. Его жест словно говорил: "Ну, что с тебя возьмешь, дитё?". Я улыбнулся ему в ответ.
Старший братишка — пожалуй, единственный человек…хм… единственный, кто относится ко мне положительно. Хотя и называет малышом. Мне 19, и я уже взрослый! Вот! Для людей это уже совершеннолетие. Кто ж виноват, что они оценивают с точки зрения атлантов?
Ну, отцу, конечно, наплевать. Прошёл мимо, мазнул равнодушным взглядом и устроился в специально для него подготовленном кресле. Мама, судя по всему, не попыталась залепить мне пощёчину лишь из-за присутствия гостей. Понять бы ещё, за что она меня так ненавидит? У меня, между прочим, самый большой потенциал ментальной магии. И Кевин, мамашина копия, тоже не пылает ко мне светлым чувством…
— Вы так печальны, милорд, — услышал я вкрадчивый голос за спиной и стремительно обернулся. Миледи…
Высокая, потрясающе красивая женщина в красном, в глазах которой даже человек разглядел бы бешеные водовороты силы. Разумеется, сейчас на Земле кипит Первая Мировая война. Насколько я знал, их в этом столетии планировалось всего две, но и те принесут Диту уникальную выгоду. Особенно вторая, конечно. Но и силы, которую Миледи получила с Первой, вполне хватило, чтоб окрасить её радужки в ярко-алый сытый цвет.
— Не хотите развлечь меня танцем? — продолжила тем временем женщина. Я поморщился. С Миледи всегда нужно было держать ухо востро — эта женщина никогда и ничего не делала просто так. Тем не менее отказываться было глупо. Я повёл плечами и начал танец, невольно отметив про себя, что партнёрша выглядит на 25, но годится мне в прапрапрапрапрабабки. И это в лучшем случае.
— Знаете, я думаю, что обязана рассказать вам кое-что, милорд. О девушке, которую звали Дарина.
Я слушал, и холод волнами гулял по моей спине. Дарина. Хозяйка книги. Меня проклинала. Моя… мама?
И было во всём этом самое плохое, самое мерзкое, то, что я читал в равнодушных алых очах — она не лгала…
Я изящно крутанул её и склонился в поклоне — танец кончился. Не знаю, чего она ожидала от меня, но только не насмешливой улыбки.
В тот вечер отец был занят какой-то интригой, и я с удовольствием подыгрывал ему. Вино, смех, молоденькая полукровка, которую я подцепил по дороге…и, кажется, только Эдгар внимательно смотрел на меня резко потемневшими глазами. Он один понял, что мне больно. И, думаю, догадывался, почему.
Да. Я очень хорошо помню тот вечер, хотя бы потому, что с того момента я с нетерпением ждал. Ждал, когда книга выберет новую хозяйку, ждал, что её хранителем станет именно кошка…
Не знаю, зачем, но это стало манией. И теперь — она в моих руках, молоденькая наивная девочка, которая видит во мне парня ненамного старше её. Я иронично улыбнулся. Я уже решил, что она будет моей любовницей, уже знаю, что не позволю ей принадлежать кому-то ещё, а там — увидим. Она молода, забота, тепло, насмешки — то, что нужно им в этом возрасте. Ну, ещё, может, ореол тайны, а так — сплошь кнут и пряник. Скоро я заставлю её забыть все глупости. Она останется со мной.
Я повертел в руках кулон. Нет, девочка, я не позволю тебе рисковать собой. Ты нужна мне.
В этот момент я ощутил его присутствие. Он и не планировал стучать — да и не нужно это было.
Эдгар.
Мой старший брат был похож на атланта больше, чем кто-либо. У него были громадные для человека раскосые глаза, вечно меняющие цвет, тёмные волосы, в которых сквозил серебристый отблеск, высокая фигура, бледная кожа, чуткие тонкие пальцы. У него были удивительно гибкие и крепкие кости, милая улыбочка — но никто не мог выдержать его взгляд, когда он был в бешенстве. Да и, честно говоря, он не был похож ни на отца, ни, тем более, на мать. Ходили упорные слухи, что он вообще не имеет отношения к нашему семейству — отец усыновил его из-за дара. Ещё в детстве Эдгар в совершенстве владел иллюзиями, внушением и мог виртуозней кого-либо манипулировать многотысячными толпами. Кстати, именно он отвечал за связи Дита с людьми. И вот сейчас тот, от чьего имени знающие люди вздрагивали, как от проклятия, уютно устроился в кресле напротив меня. И, несмотря на его склонность к вечным играм, пришедший с громадным возрастом цинизм и мерзкий характер, я был искренне рад его видеть. Я поднялся и наполнил до края ему бокал ромом — в своё время братец увлекался пиратами и даже жил среди них где-то в четырнадцатом веке. Потом эта страсть поутихла, но трепетное чувство к отборному ямайскому рому осталось. С другой стороны, братец мог поглощать также вино, коньяк, текилу, водку, самогон, спирт и даже уксус с выражением лица, присущим истинным гурманам. Мы помолчали.
— Знаешь, я хотел бы познакомиться с дамой, которая произвела на тебя столь неизгладимое впечатление, — промурлыкал брат, сверкнув кошачьей улыбкой и изумрудами глаз.
— Ты о чём? — только и сумел фальшиво изумиться я. Его усмешка стала ещё мире.
— Брось, ты же знаешь, что я могу считывать образы из чужого сознания. В частности, когда эмоции настолько сильные и неприкрытые. А ты явственно и громко замечтался, Рик.
Я в бешенстве смотрел на него. Попался, как ребёнок!
— Чего ты хочешь? — прошипел я, с яростью глядя на него. Эдгар вздохнул.
