— Дина! — позвала я мысленно.
Равнодушные чёрные глаза пусто озираются.
— Ты зовёшь меня? — тихий мысленный голос без малейшего привкуса эмоций.
— Да.
— Зачем?
Нужно сообразить, чем дух мог так её подцепить. Сколько я помню Дину, она, творчески-бахнутое создание, бегающее от оптимиста к нытику (что во многом зависело от погоды), никогда не отличалась тягой к смерти. Чего-чего, а пустоты в её глазах я никогда не видела. Но тает она быстро. А время наше уходит ещё быстрее…
— А тебя там ждут…
— Правда? — голос стал ещё тише, — Зря.
— А что, в темноте лучше? — спросила я негромко. Невольно вспомнилось, что Егор очень любит темноту. Понять бы ещё, что люди в ней находят! Как по мне, так ничего хорошего… Плохо, когда свет наверху гаснет…
— Дина, тебе стоит вернуться, — мягко сказала я, нервно косясь на медленно уменьшающуюся звёздочку.
— Зачем?
Блин! Она что, все другие слова напрочь забыла?!
— А тут ты что делать будешь?
Она повела головой. Тьма вокруг колыхнулась.
— Тут я не буду помнить…
— О чём? — приподняла я брови.
Она молчала, а я, в общем-то, уже догадывалась. О чём всегда жалеют? Такой банальный ответ…
— Чувствовать ты тоже не будешь.
— Это же хорошо. Я не буду помнить, чувствовать, слышать, видеть…
Я уже видела. Отчётливо видела её тень. Дух предстала такой, какой, видимо, её представляла Дина: фигуристая девушка, одетая в чёрную кожу, с пухлыми алыми губами. Впечатление немного портили небольшие алые рожки и красные глаза с вертикальными зрачками. Встретившись с моим взглядом, она оскалилась, показав вампирские клыки. Она застыла за Диной, и когтистые лапы крепко стиснули горло подружки.
Здесь, за гранью, дух была не сильнее меня, и я могла вытащить Дину, но для этого она должна была шагнуть за мной. А пятно света всё уменьшалось… а кровь кого-то из детей Дита, способных вырваться из кромешной тьмы, во мне не течёт…
Я заглянула в глаза Дины.
Прости.
Я смотрела ей в глаза уже не как подруга, не как человек, а как Видящая, заглядывая в самые глубины сознания, перехватывая у духа власть над её разумом, безжалостно ломая защитные барьеры обоих.
— Иди за мной!
Дина вздрогнула. Дух зашипела и сильнее вцепилась в добычу.
— Иди за мной!!!! — подавляя чужую волю, стирая чужую память. Это больно, но время уже не терпит. Звёздочка отчаянно мигнула. Дина сделала шаг.
Я резко подалась вперёд и вцепилась ей в руку, словно клещами.
— Плыви вверх!!! — крикнула я отчаянно.
— Я плавать не умею, — пробормотала эта красавица, забирая мои секунды.
— Плевать! — выдохнула я, усилием воли толкая её вверх.
Она взмыла, изумлённо махая руками. Я рванула было за ней, но тут кто-то резко вцепился мне в запястье. В миллиметре от лица оскалилось клыкастая пасть.
Я отчаянно задёргалась, но дух только усилила хватку. Свет наверху мигнул.
— Выпусти её! — прозвучал над головой холодный властный голос.
Рядом застыла женщина, чем-то похожая на меня: рыжеватые волосы, каре-зелёные глаза, те же губы, тот же овал лица. Но надеюсь, что такого холодного взгляда у меня никогда не будет…
— Миледи… — выдохнула дух, и меня за руку потащили наверх, где уже погас последний свет.
Тяжело дыша, я впилась в неровный берег, силясь вырваться из чёрной воды, которая вдруг стала вязкой, как смола. Неожиданно кто-то вцепился мне в предплечье, помогая выкарабкаться.
— Клара, ты как? — услышала я тихий, пустой какой-то голос Дины, и обернулась на звук.
— А ты как думаешь? — невольно усмехнулась я, плюхаясь на землю рядом с подругой.
— Думаю, чувствуешь себя самым счастливым существом на свете, — в тон мне ответила она, — Может, пояснишь для отстающих, что вообще происходит и куда ты меня притащила на этот раз?
— О, это очень длинная история…
— Ну, я б не сказала, что у нас много дел.
— Видишь ли, я сама это всё только ощущаю, но мы сейчас возле грани, которая отделяет наш мир от забвения. Но начать стоит с того, что однажды за мной погнался белый пёс…
Я осознавала, что сейчас у нас просто не хватит сил на то, чтоб вырваться из этого солнечного местечка, где живёт живой туман. И понимала, что лгать сейчас нет смысла.
— … Дух утащила тебя в небытиё, и мне пришлось идти за тобой, — закончила я свою эпическую повесть.
Некоторое время Дина с подозрительной задумчивостью оглядывалась по сторонам, потом спокойно сделала вывод:
— Знаешь, я, кажется, тебе верю.
Я в ответ только хмыкнула.
— А что, мы здесь и останемся?
Да, она не перестаёт меня удивлять. Я ожидала истерик, ужаса, паники, ненависти, отвращения, злости, но не той спокойной деловитости, что сейчас читалась на её лице. Эх, прав был брат мой — я совсем не разбираюсь в людях. И какая из меня после этого Видящая?
— Нет. Покуда мы тут, в реальном времени, да и в забвении, мы не существуем. А сил, чтобы вырваться из грани, у меня пока нет, но скоро будут. Когда я восстановлюсь, я вытащу нас отсюда.
— Ясно, — сказала подруга и, помолчав, добавила, — Прости.
— За что? — малость опешила я.
Дина посмотрела на меня, как на трёхлетнего ребёнка: и очевидное объяснять не хочется, и на вопрос ответить нужно.
— Я ведь тебя чуть не убила. Там, в доме, да и теперь…
Я только фыркнула:
— Ты там не при чём. Это всё дух, который (хоть, может, и которая — фиг разберёшь) вселился в твоё тело. Это оно заставляло тебя…
— Ой, только не надо душеспасительных бесед!
Я только пожала плечами:
— Как хочешь. Да, ты меня окончательно достала, вытрепала килограмм невосстанавливающихся нервных клеток, разозлила и заставила влезть в редкое г-но. А ещё я чуть не осталась во тьме, так что теперь ты моя должница. Полегчало?
— Немного, — безмятежно отозвалась она. Нет, я всегда догадывалась, что тётя Лера, мама Дины, её в детстве случайно уронила головой о стену, но не подозревала, что это настолько повлияло на остатки мозгов!
— Пока ты не дополнила список моих злодеяний, расскажи поподробнее о том, что я тебе должна, — прервал мои гениальные размышления насмешливый голос.
— Желание, — усмехнулась я.
— Лучше сразу утопиться!!!
— Облом, — промурлыкала я, стремительным движением вытаскивая нас в реальный мир.
***
Инга
Я шла по улице, вдыхая ароматы летнего вечера. Как не крути, люблю это время! Звезды в небе, яркая полная луна…
Пёс сестрички, мерзкое пушистое недоразумение, ошивался где-то поблизости. Я только иронично хмыкнула. После рассказа о напавшем на меня грабителе Оля долго стенала и причитала, доводя меня до белого каления.
Только на то, чтоб уломать сестру не вызывать милицию, ушло полчаса. Но Оля, проявив поразительную сообразительность, вызвала и ментов, и скорую, пока я в ванной приходила в себя. Врачи стрелой примчались через час, доблестные защитники явились через два.
Готова одобрить: кое-какую перевязку мне сделали, даже вкололи обезболивающее, хоть за это и пришлось доплатить. Вяло предложили отлежаться ночь в больнице, чтоб не началось заражение крови. Я написала отказную, чем сразу улучшила настроение врача — видимо, там, как обычно, кое-какие койки стоят просто в коридорах, а за места в палатах приходится доплачивать. Потому лекарь, воспылав ко мне трепетным чувством, сказал на прощание сестре, которая всё умоляла его пролечить меня в больнице принудительно:
— Оно, может, и права сестра ваша: там сейчас второкурсники практику проходят, уже до того доврачевались, что волосы дыбом встают. А у них там щас все дипломы давно куплены, на кого не пожалуешься — всё чей-то. Не то что в наше время…
Я серьёзно покивала и выпроводила настырного доктора за дверь предаваться ностальгическим воспоминаниям у очередного больного, который сумел дождаться своей очереди.
Со стражами порядка оказалось куда сложнее. Видимо, из-за обезболивающих или шока, меня неуклонно потянуло в сон. Я свернулась в кресле, настрого запретив старшей сестре, надежде и опоре моей, открывать кому-либо дверь и через доски сказать, что мы никого не вызывали. Она что-то утвердительное промычала в ответ и отконвоировала меня в спальню, снабдив чаем с лимоном. Хлебнув тёплой жидкости, я задремала…
