Сам процесс отбора текстов, которые должны были составить Новый Завет, был очень сложным. К IV в. накопился огромный корпус текстов, отношение к которым в различных христианских общинах было различным. Например, у христианского писателя Оригена (II–III вв.) эти писания подразделялись на три группы – «согласные», «ложные» и «сомнительные». Самым первым наиболее широко принятым списком особо почитаемых книг является составленный в Риме в 200 г. так называемый канон Муратори, фрагмент которого был обнаружен в 1740 г. В нем значились четыре евангелия, деяния всех апостолов в одной книге и тринадцать посланий Павла (нет Послания к Евреям). Отсутствуют также послания Петра, Иакова и Третье Послание Иоанна. Из апокалипсисов признаны только Иоанна и Петра.

«Откровение Петра», поскольку его возникновение относится к началу II в., то есть ко времени, когда еще мог быть жив кто-то из видевших Христа или его учеников, до IV в. признавалось большинством христианских авторов подлинным. Оно и в самом деле очень близко к евангельскому тексту, а день Страшного суда описан в нем даже ярче, чем в Откровении Иоанна. Что же касается апокрифического «Откровения Иоанна», то этот памятник более всех остальных откровений близок к каноническому тексту, хотя и построен совершенно иначе. Здесь Иоанн, будучи вознесенным на небеса, расспрашивает обо всем, что должно произойти в будущем, самого Господа.

Окончательное принятие Канона (мерила, нормы) было ускорено официальным признанием христианства в Риме при императоре Константине (307–337). Константин потребовал от епископов, чтобы они предоставили ему все священные книги. Начались длительные прения церковных деятелей, и только в 363 г. (уже после смерти Константина) в Лаодикее был наконец принят список из 26 книг. Откровение Иоанна было включено в список подлинных боговдохновенных книг лишь в Карфагене в 419 г. Окончательно в Новый Завет вошло двадцать семь произведений: четыре Евангелия (Матфея, Марка, Луки и Иоанна), Деяния Апостолов и двадцать одно послание Апостолов. Авторство четырнадцати из них Церковь приписывает Павлу, остальные Иакову, Петру (два), Иоанну (три) и Иуде. И завершает собрание канонических книг Нового Завета Откровение Иоанна Богослова. Все они были написаны на греческом разговорном языке в конце I – самом начале II вв.

Осталось огромное количество созданных в I–III вв. н. э. текстов, признанных недостойными включения в состав Священного Писания, то есть не боговдохновенными. И поскольку всякие сомнения относительно них были теперь окончательно сняты, все они сразу же получили статус апокрифических. (Здесь надо заметить, что к апокрифическим относятся еще и тексты, созданные в III–I вв. до н. э. Эти апокрифы считаются ветхозаветными.) Встал естественный вопрос, как относиться к не вошедшим в Канон текстам, и все апокрифы были разделены на две группы. К тем из них, которые не имели догматических расхождений с церковным учением и не были признаны лишь из-за позднего происхождения или излишней фантастичности изложения, Церковь отнеслась снисходительно. Их разрешали читать и переписывать. Книги же, содержание которых имело принципиальные отличия от изложения вероучения в канонических текстах, строго запрещались и повсеместно уничтожались.

В результате этой непримиримой борьбы большинство «отреченных» книг было уничтожено и стало известно лишь по цитатам. Христианские писатели, начиная с конца II и до IV вв., ссылаются на них в своих сочинениях, упоминая Евангелия от Петра, Андрея, Варфоломея, Фомы (два), Марии, Марка (три) и др. Были евангелия египтян, евреев и даже евангелие истины. Упоминались и не вошедшие позднее в свод канонических текстов апокалипсисы Петра, Павла, Филиппа, Андрея. В конце XIX – начале XX вв. археологи открыли большой корпус таких не признанных Церковью книг. Однако влияние этих «отреченных» апокрифов все же было достаточно сильным, поскольку с исчезновением текстов не исчезли идеи. Идеи эти оказали влияние на самые разнообразные еретические учения как на Востоке, так и на Западе. На Западе это были богомилы и катары, ведущие свое происхождение от иудео-христиан и гностиков. На Руси же особо распространилась ересь «жидовствующих».

У нас слово «апокрифы» впервые появилось, скорее всего, на рубеже первого и второго тысячелетий, в период установления в нашем государстве не только христианской веры, но также письменности и культуры. Апокрифы широко распространились на Руси, возможно, из-за притягательности всякого «запретного плода», но, скорее всего, благодаря более простому и образному изложению различных идей. Люди находили там ответы на всевозможные волновавшие их вопросы, узнавали все новые и новые подробности из жизни святых людей. Наиболее популярными были занимательные изложения с обилием всевозможных чудес и сказочной фантастики. Это оказывало большое влияние на зарождение и становление собственно русского фольклора и литературы. К ним проявляли интерес не только простые люди, но – и прежде всего – высокообразованные представители церковной культуры.

В обход запретов книжники, например, вставляли в «Изборник» и «Златоструй» «Деяния Андрея и Петра в стране варваров». И тот древнерусский летописец, что привел легендарное сказание о посещении апостолом Андреем мест, где впоследствии были возведены Киев и Новгород, явно был знаком с апокрифическими версиями «Деяний Андрея»; по известным коптским, греческим и другим рукописям Андрей считался «апостолом Севера». Известно множество мыслителей Руси, хорошо знавших неканонические тексты и применявших их в своей литературной и проповеднической деятельности. Это митрополит Иларион, Ефрем (автор «Жития Авраамия Смоленского»), игумен Даниил (автор описания путешествия в Палестину), новгородский епископ Василий Калика, а также митрополит Макарий. Последний даже узаконил многие апокрифические тексты, включив их в свод «Великих Миней Четьих».

Многие из апокрифов до сих пор поражают богатством идей, изложенных простым и доступным языком, и представляют для верующего человека огромный познавательный интерес. И все же, дабы предостеречь читателей от слишком буквального понимания некоторых мест, закончим наш рассказ следующими словами о. Александра Меня, сказанными им по поводу новозаветных апокрифических текстов: «Когда мы с вами из любопытства или в поисках каких-то сокровенных знаний начинаем обращаться к этой литературе, мы должны помнить, что эта литература есть только памятник, только свидетельство о человеческих исканиях, она содержит в себе блуждания и заблуждения, вопрошания и ошибки человека. А Евангелие содержит в себе ответ».

Писано в истории двенадцати колен израилевых, что Иоаким был весьма богат и приносил Господу двойные дары, говоря в сердце своем: «Пусть будет имущество мое для всего народа, дабы отпустились грехи мои перед Богом, да смилуется надо мною Господь».

И вот наступил великий праздник Господень, и сыны израилевы принесли дары свои, и восстал Рувим против Иоакима, говоря: «Не надлежит тебе предлагать дар твой, ибо нет у тебя потомства в Израиле».

И был охвачен Иоаким великим огорчением, и приблизился он к родовым спискам двенадцати колен, говоря в себе: «Я увижу в коленах израилевых, разве у меня одного нет потомства в Израиле». И, исследуя, он увидел, что все праведные оставили потомство, ибо вспомнил он о патриархе Аврааме, которому в последние дни его лет дал Господь сына Исаака.

И не хотел Иоаким в огорчении показаться перед женой своей; и удалился в пустыню, и поставил там палатку свою, и постился сорок дней и сорок ночей, говоря в сердце своем: «Я не приму ни пищи, ни питья, но молитва моя будет мне пищею».

Жена его Анна терзалась двойной печалью и двойным мучением, говоря: «Я оплакиваю и вдовство, и бесплодие мое».