И он ещё упрекал меня за непочтительное отношение к лекциям профессора. А я и в его, Гудвина, куда более доступном изложении ничегошеньки не понял.
- А как он сохранится, этот труп? - задал я первый пришедший в голову вопрос, просто чтобы показать, что на этот раз слушал внимательно. - В холодильнике?
- Можно и так, - не отреагировал на мою иронию компьютер. - Но это искусственный способ. А Создатель - мой создатель - пошёл по более простому пути. "Уравновешивающий" человек просто умрёт в нужной точке пространственно-временного континуума.
- Ты хочешь сказать, что до нового момента своей смерти он будет живым, в смысле, оживёт?
- Не хочу, а так и говорю, - хихикнул Гудвин.
Нет, это всё-таки не укладывается в моей голове. Ведь Марвина даже воскреситель уже не поможет.
- Воскреситель - всего лишь частный случай использования хронального обмена, - пародируя голос Твишела, объяснил компьютер. - В этом случае достаточно небольшого компенсирующего заряда, чтобы остановить процесс излучения темпонов. Ты, наверное, обратил внимание, что воскресителю требуется запас донорской крови? Как ты думаешь, для чего?
Извини, приятель, но я никак не думаю. Я думаю о другом. О Марвине. Если один из трупов можно оживить, то пусть это будет Марвин, договорились? Для тебя ведь разницы никакой, правда?
- Никакой, - согласился Гудвин. - Но дело в том, что я не могу просчитать, какой именно труп окажется вовлечённым в процесс хронального обмена. Мы с профессором никогда раньше не сталкивались с такой проблемой.
- Так уберите лишний труп - и все дела, - подсказал я.
- Поздно, - с лёгким сожалением произнёс компьютер. - Оба они сейчас находятся в таком же монохронном коконе, как и ты. И процесс уже не остановить.
Эх, чего ж он раньше-то не сказал. Я бы не поленился и сам оттащил этого мерзавца Джонса куда-нибудь подальше, чтобы он не мешал чистоте эксперимента. А теперь мне, наверное, из кокона и не выбраться. Процесс-то уже пошёл.
Как "пошёл"? Куда пошёл?
- Подожди, Гудвин! - забеспокоился я. - Значит, я уже...
- Ты - ещё нет, - перебил меня компьютер. - Но темпоральный редуктор уже активирован и постепенно набирает необходимую мощность. Ещё немного, и всё будет готово к твоему отправлению.
- А ты уже знаешь, куда меня отправлять? - удивился я.
- А зачем, по-твоему, я с тобой так долго беседовал? - ехидно поинтересовался компьютер. - Психозонд проверил все твои желания. Ты хотел увидеться с дочкой, оставшейся на Земле, когда капитан Брингдаун впервые улетел в космос. Но, уж извини, друг, это желание очень старое и со временем потерявшее прежнюю остроту. Как и стремление исправить несправедливость по отношению к нескольким женщинам, занимавшим когда-то значительную часть твоих мыслей. Но теперь их всех вытеснила Эллен, и ты жалеешь, что она в прошлом была мужчиной. Тебе очень хочется изменить её биографию, но всё-таки это не самое сильное твоё желание. Да и побаиваешься ты её, дружище, откровенно говоря. Так что и она отпадает. И оживление Марвина тоже.
Что ж, с психозондом не поспоришь. Я действительно желал бы и того, и другого, но больше всего... Да, Гудвин прав - я знаю, чего хочу. Вот только.
- Подожди, приятель! Про Эллен-то мы совсем забыли. А она ведь тоже имеет право на исполнение желания, так?
- Так.
- Значит, ты и её куда-нибудь отправишь, и тогда тебе потребуется второй труп. Получается, что Марвин всё равно оживёт. Не при моём перемещении, так при отправке Эллен.
- Нет, не получается, - признался компьютер. - Я не буду её никуда отправлять.
- Это почему же? - возмутился я. - Чем она хуже меня? Это ведь Эллен узнала про Золотой Шар, мечтала его найти, изменила ради этого всю свою жизнь. И теперь друг такая несправедливость!
- Опять ты про справедливость заговорил! - холодно ответил Гудвин. - Я понятия не имею ни о какой справедливости, у меня есть только программа. И в ней чётко расписаны мои действия - исполнять самое сильное желание. А твоя Эллен больше всего хочет, чтобы все узнали, как она нашла Золотой Шар. Чего хочет, то и получит. - Он снова хихикнул. - Завтра она вернётся сюда с репортёрами, чтобы показать находку. Только рассказать о ней сможет немного, мы с профессором не собираемся выдавать свои тайны. Я, конечно, покажусь гостям, позволю себя потрогать, сделать несколько голографических снимков, а потом торжественно исчезну. Чтобы снова появиться в другом месте и, возможно, в другом виде.
- И это, по-твоему, спра... - Я осёкся, вспомнив, что Гудвин не признаёт это слова. - И тебе не жалко Эллен?
Вместо ответа он снова включил яркий золотой свет, заставив меня на секунду зажмуриться, и только затем произнёс:
- Если бы я умел жалеть, то пожалел бы скорее тебя. У Эллен ещё всё впереди. Её ждёт либо слава первооткрывателя, либо репутация обманщицы. Но в любом случае о ней будут долго говорить. А вот твоё приключение уже почти закончилось.
Очень не понравились мне его слова, да и тон, будь он хоть трижды синтезированным. Как будто этот шарик, которого я, между прочим, так и не увидел, действительно сочувствовал мне.
- Как это "закончилось"? Почему?
- Да потому что сейчас ты окажешься в совсем другом времени, быстренько разберёшься со всеми проблемами и заживёшь в своё удовольствие. Скучно так заживёшь, капитан Брингдаун!
Можно подумать, что до этого я жил весело. Хотя...
- А может, у меня начнётся новое приключение, - возразил я, просто потому что хотелось возразить. - Об этом ты не подумал?
- У тебя? - В голосе компьютера не было и капли сомнения. И, похоже, вовсе не из-за дефекта в программировании. - Вряд ли. Или мне пора сдавать психозонд на профилактику. Но ты не огорчайся, капитан - у каждого своя жизнь, свои заветные желания.
- Подожди, - продолжал упираться, даже понимая всю бесполезность этого занятия. - Чем тебе не нравятся мои желания?
- Не нравятся? - Вот теперь он всё-таки засомневался. - Не совсем так. Желания, как желания. Просто они расшифровываются с первого сканирования. Я знаю, ты хотел бы поговорить о них, но уже не успеешь, к сожалению. Удачи тебе, капитан Брингдаун!
И прежде чем я успел что-то ответить, снова вспыхнул яркий золотистый свет. Вокруг и внутри меня. И этот свет не позволял ни пошевелиться, ни зажмурить глаза, ни даже подумать о чём-либо...
Эпилог.
Я стоял в рубке своего корабля и рассеянно наблюдал за мерцающими огнями в левом нижнем углу обзорного экрана. "Медея", живая и здоровая, выполняющая мои команды "Медея" увеличила изображение в сто пятьдесят раз, и я без труда узнал очертания "Золотого каньона". Каждый спейстрейдерский корабль индивидуален, как отпечатки пальцев или рисунок роговицы глаза. И мне не нужно справляться в каталоге, чтобы отличить его от других подобных.
Впрочем, не нужно и смотреть на него. Я и так знал, что это корабль Пропавшего Эдамса. Идёт с ускорением в полтора "же", скорость вот-вот приблизится к прыжковому порогу. Пересечёт мой курс почти по траверсу минуты через две, на расстоянии примерно в три с половиной астроединицы. И я уже успел достаточно притормозить, чтобы не думать о возможности догнать его и поговорить в реале. Остаётся, разве что, переброситься сообщениями, не меняя скорости и направления полёта. И он уже наверняка отсылает мне кодированный радиосигнал.
- Капитан, пришло сообщение от мистера Эдамса, - подтвердила мои подозрения "Медея".
Всё точно так же, как в прошлый раз.
Нет, квазар меня раздери! Это ведь и есть прошлый раз. Сейчас я прочитаю письмо, узнаю, как удачно отторговал Эдамс на сказочно богатой планете Упернавик, и захочу немного поправить собственные дела. Потом попаду в ловушку коварного грандмастера Ксирдаля и лишусь права распоряжаться собственным кораблём. Нет! Не хочу! Не буду!
