— Говорите, у вас призрак генерала Лебедя бродит по квартире? — полистав книжку, спросил Никифор.
Нина с супругом переглянулись.
— У нас нет… — проговорил Георгий Петрович, — у нас не то… У нас барабашка завелся.
— Барабашка? — удивился колдун и чародей, пролистнул несколько листков, поднял глаза на супругов и осведомился:
— Кумуджаровы? Шамиля и Абдул?
Нина и Георгий Петрович замотали головами.
— И правда не Кумуджаровы, — усмехнулся над самим собой Никифор, — перепутал я, работы много — вызовов полно. Так, у вас барабашка?
— Барабашка, барабашка, — подтвердила Нина. — Чаек вот…
Колдун шумно отхлебнул из чашки и поморщился.
— Сахарок… — Нина подвинула сахарницу и ложку.
— Спасибо, — проговорил колдун и просительно посмотрел на Георгия Петровича.
— А-а-а!.. — догадался Георгий Петрович. — Нина! Это самое… из шкафчика!
Нина, уронив ложку для сахара, метнулась к чудом уцелевшему после выступлений Степана Михайловича и достала оттуда початую бутылку коньяка.
— Вот! — принимая бутылку и утверждая ее на столе, проговорил Георгий Петрович. — Коньячок. Правда, без звездочек, но…
Колдун, не поднимаясь с места, выплеснул чай из своей чашки в раковину. Георгий Петрович, точно усмотрев в этом действии какой-то магический символ, сделал то же самое.
— Наливай! — скомандовал Никифор. — И давай это… на «ты» перейдем.
— Давай, — согласился Георгий Петрович, которому в присутствии настоящего колдуна и чародея стало значительно легче. — Ну, по первой?
— А хорошо пошло… — сказал Никифор, расстегивая рясу на груди, — давай еще по одному… Понимаешь, сейчас заходил к одному приятелю. Выпили с ним немного, потом я поспал у него на диване и пошел заказы выполнять. Башка вот только болит— сосредоточиться не могу… А приятель мой… Ну, он тоже вроде меня… Волшебник — машины кодирует. От угона, от аварии. Так вот немного с ним выпили. Он вот такой парень! — Колдун предъявил свой большой палец. — Хочешь, он и тебе тачку закодирует? Это просто — даешь ему тачку на пару дней, он меняет номера—и все! Никто у тебя тачку не угонит. Даже менты останавливать не будут. Хочешь?
— Не, — сказал Георгий Петрович. — Мне бы от барабашки избавиться… Тачка… Тачку мне какие-то козлы разбили.
— Разбили? Так у меня другой приятель есть. Он приятель тому приятелю, который машины кодирует. Они познакомились на зоне воркутинской, когда оба срок мотали… по недоразумению. Так тот приятель приятеля за один день может найти любых обидчиков — и примерно их наказать. За определенную цену, конечно.
— Он тоже волшебник? — поинтересовался Георгий Петрович.
— А как же? — кивнул Никифор. — Ну это… наливай. Между первой и второй перерывчик небольшой… А между второй и третьей… перерывчик вообще не заметен. Шутка у нас такая — у колдунов… Профессиональная. Поехали?
— Поехали, — сказал Георгий Петрович. Они снова выпили.
— Закусить, — робко встряла в разговор мужчин Нина. — Лимончик вот… Больше ничего нет. Я бы приготовила, но к плите боюсь подходить.
— Да не надо закуски, — отмахнулся Никифор, вытаскивая из-под подола рясы пачку «Мальборо». — Обойдемся.
— Опьянеете, — опасливо поглядывая на бутылку, предположила Нина. — Не надо бы вам…
— Отвали! — рявкнул Георгий Петрович. — Обойдемся без закуски, тебе сказали. И вообще — посиди пока в комнате. Мы тут… разговариваем…
— Напрягает? — осведомился Никифор, кивая на дверной проем, через который только что вышла Нина.
— Бывает, — разливая коньяк по чашкам, проговорил Георгий Петрович.
— Так я это… Могу отворотное зелье тебе продать, — предложил Никифор. — А любовница есть у тебя? Могу и приворотное продать. Недорого. Хочешь?
— Мне бы барабашку…
— Барабашку… — пренебрежительно усмехнулся колдун. — Это такие мелочи, о которых серьезным людям и говорить не стоит. Я столько этих барабашек вывел за годы практики — ужас просто! Другие за всю жизнь столько тараканов не видели, сколько я барабашек истребил. Да, как насчет зелья?
— Может быть, в другой раз…
— Да я и про другое зелье. Коньяк заканчивается, — озабоченно проговорил колдун, бултыхнув почти опустевшую бутылку. — У тебя еще нет?
— Нет. Но это не беда. Сейчас поправим.
Георгий Петрович с некоторым трудом поднялся на ноги. Страшный барабашка уже не казался ему таким страшным. Зато потомственный колдун и чародей Никифор, который поначалу несколько пугал Георгия Петровича своим таинственным видом и странной одеждой, теперь представлялся ему одним из самых лучших людей на свете, в чем виноват был, вероятно, коньяк.
— Нина! — позвал Георгий Петрович.
— Что? — спросила вновь появившаяся на кухне Нина. — Уже начали сеанс?
— Какой сеанс? — удивился Никифор.
— Какой сеанс? — посмотрев на него, удивился и Георгий Петрович.
— Ба… барабашку выгонять…
Георгий Петрович снова посмотрел на колдуна.
— Выгоним, — пообещал Никифор. — Только мне надо полечиться. Чтобы башка не трещала. Когда у меня башка трещит, я не могу сосредоточиться.
— Так что, Нина, сбегай за бутылочкой нам, — приказал Георгий Петрович.
— За какой? — оторопела Нина.
— Да за обыкновенной. Водку?
— Вообще-то я коньяк больше уважаю, — закуривая, проговорил Никифор, — но водку тоже можно.
— Поняла? — обратился Георгий Петрович к Нине. — Бутылку водки. Ноль пять. Поняла?
— Лучше — ноль семь, — подсказал колдун.
— Ноль семь. Поняла?
— По… поняла, — пробормотала Нина и удалилась в прихожую.
Через час Георгий Петрович отяжелел до такой степени, что с трудом мог поднять рюмку. Мысли его сделались тягучими и малопонятными даже ему самому. Про барабашку Георгий Петрович как-то постепенно забыл. Он несколько раз ронял голову на руки и задремывал, а когда человек, сидящий напротив него, толкал его в плечо, Георгий Петрович смотрел осоловелыми глазами и всякий раз спрашивал:
— Ты кто?
— Я колдун, — отвечал колдун и не обижался.
Нина, уже два раза бегавшая в ближайший магазин за водкой, беспокойно кружила вокруг выпивающих и даже один раз поинтересовалась у Никифора — когда же он начнет изгонять из квартиры барабашку? Но потомственный колдун и чародей только отмахнулся, продолжая рассказывать захмелевшему Георгию Петровичу истории из жизни многочисленных своих знакомых и из своей собственной.
— Я раз еду на своем «мерсе»… — трещал Никифор. — Ну, там музычка у меня, скорость так… влегкую — под сто. Вдруг из-за поворота выползает бабка какая-то. Скрюченная, как это… как спичка сгоревшая. Я по сторонам засмотрелся и вдруг — ба-бах! Короче, сбил ту бабку на хрен. Она аж метров на десять откатилась. На десять — это еще что, — прервав свое повествование, заметил между прочим колдун, — я вот раз одного козла даванул. Он у меня через всю дорогу перелетел и стекло в ларьке башкой разбил. А в тот случай… Ну, когда старушку… Я сначала, типа, притормозил, а потом опомнился, дал по газам.
— С-свалил? — поинтересовался Георгий Петрович, с великим трудом улавливая нить рассказа.
— Какой там, — вздохнул Никифор и ткнул докуренную сигарету в блюдце с ломтиками лимона, — мусора из-за поворота выворачивают. Дорогу мне сразу перегородили. Остановили меня, короче. И ведь какие идейные попались падлы! Я им бабок сую, они не берут. Орут — попытка дачи взятки должностному лицу при исполнении… Ну, думаю, все. Сейчас, думаю, права отнимут, тачку отгонят — в натуре, как позорный, на автобусе домой поеду… Не, ничего, права только отняли.
— Ну и что? — говорил Георгий Петрович. — Се… сейчас, когда гидра буржуазии поднимает опять свою голову, новые права сделать — как два пальца… Капитализм потому что…
— Так меня ведь потом на суд вызывали! — горько воскликнул Никифор. — Хорошо, я адвоката хорошего взял сразу — Талона. Знаешь? Не знаешь… Он раньше с Васькой Рыжим работал… Так этот Гапон за пять минут доказал, что бабка сама во всем виновата. По нему выходило, что она сама башкой на капот кинулась. Можно сказать, спас меня. А старуха отмазалась, на бабки ее не получилось поставить. В натуре круто отмазалась — загнулась в больничке…
