– Гм, – в ее ответе не слышалось энтузиазма, он прозвучал почти неприязненно. В эти дни на любое упоминание о Ботари она реагировала не больше, чем мертвец – на удар молотом; от глухого звука удара Майлзу делалось дурно, а сама Елена не откликалась на него никак.

Они появились с пандуса: Елена первая. Баз чуть позади. Он с робким восторгом улыбался своему сюзерену. Елена тоже улыбнулась, но одними губами.

– Медитируешь? – небрежно спросила она. – По мне больше похоже, что ты просто пялишься в окно и грызешь ногти.

Он резко выпрямился – так, что кушетка булькнула под ним, – и ответил ей в тон: – Ох, а я только что приказал охране не пускать сюда туристов! На самом деле я заявился сюда вздремнуть.

Баз улыбнулся Майлзу. – Милорд, я знаю, что в отсутствие прочих родственников юридическая опека над Еленой падает на вас.

– Зачем… а, так и есть. По правде говоря, у меня не было времени над этим подумать. – Такой поворот беседы заставил Майлза беспокойно заерзать на месте: он был не совсем уверен, что же последует дальше.

– Прекрасно. Как у ее сюзерена и опекуна, я официально прошу у вас ее руки. Как и всего остального. – От этой идиотской ухмылки Майлзу безумно захотелось как следует дать ему ногой по зубам. – И как у моего сюзерена и командира, я прошу у вас разрешения жениться, э-э… «дабы мои сыновья служили вам, мой лорд», – выдал Баз сокращенную версию формулировки, перепутав лишь слегка.

«У тебя не будет никаких сыновей, потому что я отрежу тебе яйца; ты, ворюга, конокрад, обманщик, предатель…» – Майлз успел овладеть собой прежде, чем его эмоции выплеснулись в чем-то большем, чем в кривой, с плотно сжатыми губами, усмешке. – Понимаю. Но есть… есть некоторые трудности. – Он выстраивал перед собой логические аргументы, словно силовое поле, пряча свою малодушную, неприкрытую ревность от обжигающего честного взгляда двух пар карих глаз.

– Конечно, Елена еще совсем молода… – он это быстро бросил, потому что в ее глазах вспыхнула ярость, а губы беззвучно проговорили «Ах, ты…»

– Но самое главное, я дал свое слово сержанту Ботари, что в случае его смерти выполню три вещи: похороню его на Барраяре; позабочусь, чтобы Елена была просватана с соблюдением всех церемоний и… э-э… прослежу, чтобы она вышла замуж за достойного офицера барраярской Имперской Службы. Вы хотите, чтобы я нарушил клятву?

Баз выглядел таким ошеломленным, словно Майлз и вправду ему врезал. Он открыл рот, закрыл, открыл снова. – Но… разве я не ваш вассал и оруженосец? Это, конечно, не то же самое, что быть имперским офицером… черт, да сам сержант был оруженосцем! Или… вы недовольны моей службой? Скажите, в чем я подвел вас, милорд, и, может, я смогу это исправить. – Он уже был не изумлен, а неподдельно расстроен.

– Ничем ты меня не подвел, – сорвались с губ Майлза слова, побуждаемые его собственной совестью. – Гм.. Но, конечно, ты служишь мне всего четыре месяца. На самом деле это очень недолгое время, хотя, я знаю, кажется оно куда длиннее, столько всего произошло… – Майлз путался в словах, чувствуя себя не просто калекой, а безногим – яростный взгляд Елены отрубил ему ноги по колено. Насколько меньше он стал в ее глазах? – Все это так неожиданно… – проговорил он беспомощно и замолк.

Голос Елены сделался низким, заскрежетал от ярости: – Как ты смеешь… – Она задохнулась, голос у нее перехватило, затем она заговорила вновь: – Ты в долгу… да разве может ли кто-нибудь быть в долгу перед этим?! – Майлз понял, что ее вопрос относился к сержанту. – Я не была ему рабыней, и тебе – тоже! С-с-собака на сене…

Баз опасливо накрыл ее руку своей, пытаясь сдержать тот прилив, который уже обрушился на Майлза.

– Елена, может сейчас не самое подходящее время заводить об этом разговор? Может, лучше попозже… – Он с замешательством поглядел на недвижное лицо Майлза и вздрогнул.

– Баз, ты же не собираешься принимать это всерьез?

– Пойдем отсюда. Мы еще поговорим…

Она заставила свой голос вернуться к нормальному тембру. – Встретимся у выхода с пандуса, внизу. Я на минуту.

Подчеркивая сказанное, Майлз кивнул Базу – «свободен!»

– Ладно… – Инженер вышел, медленно ступая и с беспокойством оглядываясь через плечо.

Словно по молчаливому согласию, они подождали, пока не стихнет мягкий звук его шагов. Когда Елена обернулась, гнев в ее глазах сменился мольбой.

– Неужели ты не понимаешь, Майлз? Это мой шанс сбежать от всего. Начать жизнь заново – чистой и незапятнанной – где-нибудь в другом месте. Как можно дальше.

Майлз покачал головой. Он бы упал перед ней на колени, если бы думал, что это чем-то поможет. – Как я могу от тебя отказаться? Ты – это горы и озеро, это воспоминания, которые есть у нас обоих. Когда ты со мной, я дома, где бы я ни был.

– Будь Барраяр моей правой рукой, я взяла бы плазмотрон и отрезала ее. Твои отец с матерью все это время знали, кто он был, и все же его покрывали. Кто они после этого?

– Сержант вел себя как должно…. полностью, всегда, вплоть до… Ты была его искуплением, разве ты не понимаешь?…

– Что, жертвой за его грехи? И вот я превращаюсь в образцовую барраярскую деву и выдумываю магическое заклинание прощения? Я могу провести всю свою жизнь, исполняя этот ритуал, и так не добраться до его конца, черт побери!

– Не жертвой, – попытался он объяснить ей. – Может, алтарем…

– Чушь! – Она принялась вышагивать взад и вперед – будто пантера, посаженная на короткую цепь. Раны ее эмоций открылись и кровоточили прямо у него на глазах. Как он жаждал остановить эту кровь!

– Разве ты не понимаешь, – страстно бросился Майлз ее убеждать, – что со мной тебе будет лучше. Что бы мы ни делали, мы несем его в себе. Ты не сможешь от него убежать, как и я. Куда бы ты ни отправилась, он станет твоим компасом. Искаженным цветным стеклом, через которое ты будешь видеть все новое. Я-то знаю, мой отец меня тоже неотступно преследует.

Потрясенная Елена вздрогнула. – Мне от тебя просто дурно делается, – высказалась она.

Только она зашагала прочь, как на пандусе показался Айвен со словами: – А, вот ты где, Майлз.

С Еленой Айвен разминулся, осторожно обойдя ее по дуге, причем его руки неосознанным защитным жестом прикрыли пах. Уголок рта Елены саркастически дернулся, и она наклонила голову в вежливом кивке. Айвен ответил на приветствие застывшей и нервозной улыбкой. Вот тебе и все твои рыцарские планы защитить Елену от его непрошеного внимания, печально подумал Майлз.

Со вздохом Айвен устроился возле Майлза. – Ничего пока не слышно от капитана Димира?

– Совсем ничего. Ты уверен, что они отправились именно на Тау Верде, а не получили приказ внезапно двигаться куда-то еще? Не понимаю, как скоростной курьер может опоздать на две недели.

– О боже, – произнес Айвен. – Как думаешь, это возможно? Тогда я влипну в такие неприятности…

– Ну, не знаю, – попытался Майлз его успокоить. – Вашим первоначальным приказом было найти меня, и на настоящий момент ты единственный, кто преуспел в его выполнении. Не забудь об этом упомянуть, когда станешь просить отца снять тебя с крючка.

– Ха, – пробормотал кузен, – И какая польза от того, что живешь в системе наследственной власти, если ты не можешь время от времени пользоваться небольшими благами протекции? Майлз, твой отец не оказывает покровительства никому. – Он уставился на дендарийский флот и добавил, опустив половину рассуждений: – Знаешь, впечатляет.

К Майлзу постепенно вернулось хорошее настроение. – Ты правда так считаешь? – И он шутливо добавил. – Не хочешь присоединиться? Похоже, здесь открываются новые, горячие вакансии.

Айвен фыркнул. – Нет уж, спасибо. Не имею никакого желания садиться на предписанную императором диету. Закон Форлопулоса, знаешь ли.

Улыбка Майлза завяла у него на губах. Смешок Айвена иссяк, словно вытек куда-то. В потрясенном молчании они уставились друг на друга.

– Ох, черт… – произнес Майлз наконец. – Я забыл про закон Форлопулоса. Мне это даже в голову не приходило.