Выходя на берег, Лисса почувствовала себя свежей и полной сил, как будто и не было длинной дороги, которую она прошла с прошлой ночи почти без отдыха. Вдруг над озером очень ясно раздался негромкий скрипучий звук, от которого Лиске стало уж совсем весело. Не торопясь, обстоятельно, протяжно и тягуче заквакала лягушка, за ней другая, и после непродолжительного вступления двух солисток, победно грянул целый хор. Во тьме фантастической, осиянной звездами ночи, самозабвенно орали лягушки…

На берегу Лиссу ждала невысокая темноволосая девушка, которая подала ей тонкое полотенце и сообщила, что поклажа Лискина уже в доме и что сейчас будет ужин. Лиска стала вытираться полотенцем и тут всполошилась: у нее на шее висел амулет, подарок Хорстена. Дед отдал его Лиске два года назад втайне ото всех со словами: «Это – талисман. Для чего он тебе понадобится, я пока точно не знаю. Могу сказать только, что он будет помогать тебе в пути. А пока береги его, никому не отдавай и никому не показывай». И она по сей день его прятала и рискнула надеть только прямо перед уходом. А сейчас, выходит, выставила на общее обозрение. Лисса быстро оделась и спрятала талисман под рубашку, хотя, конечно, это дело безнадежное, раз уж от Русалки и мыслей не спрячешь. Вот если бы еще и не думать… Ну да, может, обойдется…

По мелкой пушистой травке они подошли к терему. Покрытые резьбою бревна, из которых его сложили, были такими светлыми, что, казалось, завитки, листья и диковинные звери были вырезаны только что. Переступив через порог, Лиска почувствовала запахи, от которых у нее закружилась голова. Сразу вспомнилось, как давно она ничего не ела. Пахло жареной рыбой, свежими огурцами и какими-то пряностями и еще – земляникой. И все это обволакивал густой и теплый запах свежевыпеченного хлеба. Поэтому, наверное, первое, что увидела девушка, войдя в комнату, был длинный накрытый стол. И уж только потом – те, кто за этим столом сидел.

Свечи, стоящие на столе в большом количестве, освещали оживленные лица русалок. Лиска с удивлением увидела, что все они очень разные. И вовсе не все они зеленоволосые стройные красавицы, хотя были и такие. Но были и беленькие, и темноволосые, и даже одна рыженькая. Некоторые были и пухленькие. Сидела за столом и прочая лесная нечисть: пара кикимор (и, хотя Лиска никогда не видела кикимор, почему-то сразу поняла, что это они), несколько домовых (терем-то большой, одному не управиться), а на самых высоких табуретах сидели трое шишлей.

О шишлях Лиска знала, что это небольшие мохнатого вида существа размером с крупного зайца. Вспоминают о них редко, так как те (по застенчивости, наверное) стараются не попадаться людям на глаза. Но при этом весьма горазды на мелкие пакости: развязать путнику шнурки, подкинуть камушек в сапог, подсунуть в костер край одежды, чтоб затлелся. А уж если кто споткнулся о внезапно появившийся на дороге корень и рассыпал корзинку с ягодами, да прямо в грязь, – точно без них не обошлось.

Вся эта публика весело гомонила за столом, разливая вино, разламывая хлеб, подкладывая себе на тарелки жареных карасей. Удивительнее же лесного народа для Лиски были несколько сидящих за общим столом мужиков, обыкновенных бородатых мужиков, таких, как и у них в слободе, и в городе, и в других деревнях. Она, грешным делом, испугалась было, уж не утопленники ли… Однако хозяйка, рядом с которой ее посадили, заметила ее пристальное к мужикам внимание и пояснила, что это гости из соседних деревень: мельник, рыбаки, лесорубы – словом, те, для кого важно, чтобы с рекой, проходящей через Мокрый лес, все было в порядке. Чтобы уровень воды был хороший, чтобы рыба водилась, чтобы лес, что по реке сплавляют, в сохранности до места доходил.

– Они, бывает, и просто гостят, бывает, помогают. Вон те два высоких плотника нам терем ставили.

Лисса осмелилась, наконец, задать мучающий ее вопрос:

– А ты правда все мысли читаешь?

– Да нет, зачем же все. Я слышу только самые громкие. Страхи разные хорошо слышно… и о любви… – Русалка тихо улыбнулась чему-то внутри себя. Потом взглянула Лиске в глаза и спросила:

– Покажешь мне талисман?

Лисса, подумав немного, кивнула, сняла с шеи амулет и положила его на прохладную ладонь.

Талисман имел форму зуба длиной с большой палец. Снаружи было сплошь резное серебро. Сверху донизу хитро вились, многократно перекрываясь, орнаменты: один растительный, другой в виде длинной затейливой надписи на незнакомом Лиссе языке. Сквозь просветы в переплетениях орнаментов проглядывала внутренность – какой-то минерал молочно-белого цвета, в верхних слоях, похоже, полупрозрачный.

– А, драконий зуб, – узнала минерал хозяйка. – Хороший талисман.

Повертев зуб в пальцах, Русалка отдала его Лиссе и сказала в точности как дед:

– Береги его, никому не отдавай и никому не показывай.

– А что он может?

– Трудно сказать. Это во многом будет зависеть от тебя. Что тебе говорил Хорстен?

– Что будет помогать в пути.

– И помогал?

Лисса хотела сказать, что нет, она ведь не умеет им пользоваться, но чуть подумав, ответила с удивлением:

– Не знаю… Но если вспомнить, мне так легко удалось собраться и никто не помешал уйти, и по дороге мало кто встречался, и дошла сюда довольно быстро, не натерла ноги и даже не очень устала, и ты меня услышала вовремя. Конечно, это могло случиться и без талисмана… Не знаю, что и сказать.

Девушка была озадачена.

– Действительно трудно сказать. Хотя иногда волшебство и выглядит как простая цепь совпадений.

– А откуда ты знаешь Хорстена?

– А не пора ли тебе спать? – посмеиваясь, ответила собеседница.

И в самом деле, Лиска чувствовала, что уже с трудом соображает, да и гомон в комнате слышит уже как сквозь вату. Хозяйка кивнула одной из девушек, и та проводила Лиску наверх, в спальню.

Проснулась она в небольшой комнате, сплошь обшитой светлым деревом. Верхняя часть стен и потолок были резные. По затейливой резьбе прыгали солнечные зайчики. А за окном было утро, щебетали птицы, плескалась вода, о чем-то вполголоса переговаривались русалки. Лисса выглянула в окно, увидела знакомую девушку, которая встречала ее после купания, а потом, кажется, она же провожала ее спать… Тут в Лискиной памяти образовалась брешь, девушка, убей, не могла вспомнить, как раздевалась.

Наскоро одевшись и решив пока не обуваться, она босиком выскочила во двор и чуть не налетела на свою знакомую. Та улыбнулась Лиссе:

– Внизу на столе молоко, ватрушки, ягоды. Можешь позавтракать. Если захочешь посмотреть лес, я тебя провожу. Хозяйка приглашает тебя дня на два здесь задержаться. Если же решишь непременно идти сегодня, все равно подожди ее, она придет к обеду.

Лиска с удовольствием приняла приглашение и тут же побежала купаться. Полдня она провела на острове, или, вернее будет сказать, в озере около острова. Иногда все же, мучимая совестью, вылезала из этой чудной воды и шла помочь девушкам готовить обед.

Перед обедом появилась хозяйка. Она позвала Лиску в горницу.

– Смотри, что у меня есть, – сказала она и расстелила на широком столе кусок тонкого шелка. Перед ними лежала большая карта, на которой были изображены все изнорские княжества и прилегающие к ним земли.

Лиска, увидев карту, выскочила из горницы со словами: «Я сейчас…» и через минуту вернулась.

– Вот, – она положила рядом две своих карты. Одну на пергаменте, на которой был изображен Загорский тракт от Вежина до Метелок, а другую – на вощеной бумаге с участком, расположенном гораздо левее, от вежинского леса до Ковражина.

– Вот эту, – показала Лиска на бумажную карту, – я потихоньку срисовала с тех карт, что хранятся у нас в доме (отец в свое время, бывало, ездил и в Загорье, и в Изнор, и в Суворощь, учился у тамошних мастеров кузнечному делу). Я это сделала еще год назад, сама не знаю зачем. А пергамент я стащила в последний момент, чтобы, если меня и будут искать, то где-нибудь вдоль Загорского тракта.