Секира оказалась занесенной и над головой командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М. П. Кирионоса. К 16 июля 1941 г. НКВД подготовил на него убийственную справку: находясь на учебе в академии им. Фрунзе в 1923—1924 гг., являлся активным троцкистом, до 1937 г. поддерживал в Киеве связь с «троцкистом» Н. Г. Крапивянским, в 1938-м — с «троцкистом» И. К. Уховым. Будучи весной 1937 г. начальником Казанской пехотной школы, был наказан за очковтирательство. Жена — полька С. А. Пиотровская в 1919 г. была членом польской военно-спортивной организации «Соколы», ее отец в 1930 г. выслан органами советской власти из Житомира, а брат Ян еще в 1924 г. бежал из СССР за рубеж.
Возможно, что М. П. Кирпонос погиб вовсе не от вражеской мины, а вот И. С. Коневу повезло больше — ведь в его характеристике содержались выражения типа: «покровитель врагов народа».
Происходил, впрочем, и обратный процесс: за первые три года войны на фронт было отправлено до истечения срока наказания 975тыс. заключенных, в том числе и часть репрессированного комсостава: генерал армии К. Мерецков, комдив М. Букштынович. генерал-лейтенант А. Тюрин, контр-адмирал Г. Левченко, генерал-майоры И. Лазаренко, И. Кособуцкий и другие. В боях с гитлеровцами стали Героями Советского Союза бывшие заключенные
A. Матросов, С. Бреусов, А. Отставное, И. Сержантов,
B. Ефимов. Печальный факт: когда возникло подозрение, что настоящие имя и фамилия Александра Матвеевича Матросова — Шакирьян Мухаметьянов (т. е. башкир), партийные боссы дали команду: ночью снять с пьедестала в Уфе его бюст и упрятать за глухой забор. Вместо бюста солдата-гвардейца они установили бронзовое изваяние местного большевистского деятеля, национальная принадлежность которого не вызывала сомнений.
...Последствия авантюрного поведения Гитлера дали себя знать на Восточном фронте довольно быстро. Сама протяженность фронта —до 2200 км, линий снабжения — до 1500 км заставила раздробить танковые части на 3 армейские группы, что тут же ослабило их ударную мощь.
Из-за преобладания на советской территории грунтовых дорог автотрансиорг вермахта не мог справляться с темпом перевозок, а иная ширина колеи железных дорог еще более затрудняла работу интендантства. Пришлось снабжать 77 пехотных дивизий с помощью конной тяги, однако непривычные к местному грубому корму и плохим дорогам немецкие тяжеловозы выбивались из сил. На юге и севере танковые группы так и не достигли намеченных целей, и Гитлеру пришлось им помогать, ослабляя группу «Центр», что сломало первоначальные планы вторжения. Но обвинять, скажем, 2-ю танковую группу на севере за то, что она после 26 июня 1941 г. неделю ожидала поставок горючего, невозможно — ведь коммуникации удлинились до опасного предела. На юге солдаты 16-й армии за 5 недель прошли более 900 км, но затем на 14 месяцев застряли в непривычных болотах Ловати.
К осени 1941 г. пехота снова, как и в кампании 1914— 1918 гг., стала для немцев костяком Восточного фронта, что было крайне опасно для Германии и выигрышно для СССР.
28 октября 1941 г. командир 2-го корпуса 16-й армии докладывал: «Дожди превратили дороги России в такое месиво, что мобильность сохранили лишь тракторы, конные повозки и кавалерия, вода заливает обувь солдат и офицеров, обваливаются стрелковые ячейки. Многие сутки солдаты не видят горячей пищи, состояние здоровья личного состава резко ухудшилось, многие больны, есть обмороженные». Подобных материалов архивы в Кобленце и Фрайбурге хранят много.
Горько аукнулась нацистскому руководству спешка! Ведь по уровню механизации вермахт оказался далек от желаемого: на каждый танк приходилось по 200 лошадей. К нача\у восточной кампании вермахт имел их 2,7 млн голов, что вдвое больше, чем в Первую мировую войну.
Несмотря на тяготы летне-осенней кампании, военно-полевые суды вермахта работали вовсю, наказывая солдат в основном по политико-идеологическим мотивам. Так, к лету 1944 г. 320 042 военнослужащих были осуждены к тюремному заключению сроком менее 1 года, 84 346 — получили более года, а 23 124—длительные сроки. Не прекратилось это и в дальнейшем: только с конца августа до октября 1944 г. под суд отдано 44 955 солдат и офицеров. Особенно суровыми являлись наказания за дезертирство и попадание в плен. К примеру, в августе 1941 г. в 18-й тан-
новой дивизии из 300 солдат, сбежавших из советского плена, один был расстрелян, а двое других получили но 10 лет тюрьмы и дальнейшее поражение в правах.
Но в ситуации, когда солдаты лишились привычных условий войны, их усталость, апатия и озлобленность неуклонно нарастали. Тем более, что положение складывалось необычно в самом начале войны: до 22 июля 1 -я танковая группа потеряла по различным причинам столь много танков и автомашин, что продвижение на Киев поневоле застопорилось. Ведь солдаты привыкли идти вперед за своими танками, а оставшись лишь с противотанковой артиллерией, просто опешили. К 10 октября вообще две трети танков во всех танковых группах вышли из строя и требовали ремонта. В группе «Центр», имевшей их тысячу и получавшей ежемесячно по 150 боевых машин в качестве пополнения, к 5 ноября осталось 150 танков, а количество автотранспорта уменьшилось на 85 %. Характерный пример: при вторжении 18-я танковая дивизия имела 200 танков, в к 24 июля осталось 12. В результате основные наступательные и оборонительные задачи стал выполнять мотоциклетный батальон. Даже после пополнения личным составом и техникой и дивизии на 15 августа насчитывалось всего 50 танков. Держать прежний темп наступления стало невозможно и потому, что продовольствие и боеприпасы танкистам доставляли 1уженым транспортом, а это сдерживало маневренность. К 1 декабря, находясь на Московском направлении, 18-я танковая сохранила 25 % боеготовности. Г. 1Нкисты проклинали неприспособленную к русским морозам форму (она была изменена лишь в 1943 г.), от-сутствие отопления в своих машинах.
Планы «блицкрига» затрещали по всем швам: для оккупационных войск на советской территории в 1940 г. пла-нпровали выделить 14 дивизий, но оказалось, что и 49 будет недостаточно. Готовясь к схватке с большевизмом.
Гитлер полагал, что если сформировать дополнительно к имеющимся летом 1941 г. еще 52 дивизии, то победа обеспечена. Мясорубка войны на Востоке привела к лихорадочному расширению Резервной армии, но спешка подвела: летом 1941 г. большинство новых дивизий оказались не готовы к боям.
До 22 июля 1941 г. совокупные потери сухопутных войск вермахта превысили уровень 1 сентября 1939-го — 21 июня 1941 г. Уже в сентябре 142 дивизии Восточного фронта лишились половины личного состава, а в пехоте такое положение наступило к 1 ноября. Хотя позади атакующих подразделений постоянно продвигалось 90 тыс. солдат из батальонов резерва, но уже в августе фронту недоставало 132 тыс. солдат. Влив во фронтовые части в октябре 250 тыс. рекрутов, ранее не предназначавшихся для службы в полевых войсках, соединения только ослабили. В декабре, чтобы закрыть новые бреши, с Запада было переброшено 8 дивизий неполного состава и 4 — типа «Валькирия», предназначенных в принципе для выполнения полицейских функций. Кроме того, в каждой из 23 дивизий, оставшихся на Западном фронте, забрали по одному батальону, чтобы на их базе создать 4—6 новых соединений. Однако общий итог не впечатлял: число дивизий на Восточном фронте довели до 179, но в них числилось на 700 тыс. солдат меньше, нежели летом.
И все же большинство солдат и офицеров вермахта не теряли веры в гений фюрера, а в письмах с фронта пессимизм не преобладал. В августе 1941 г. жена убитого офицера 18-й танковой дивизии Эльза Гаупп писала комдиву, что в письмах мужа постоянно присутствовала мысль о счастье умереть за Родину, честно выполнив долг. В 1987 г. году вдова офицера Герда Фукс-Ричардсон рассказывала американскому историку О. Бартову, что ее муж — сержант-танкист — был типичным идеалистом, верил в нацизм, будущее страны. Она знала, что при таком энтузиазме видеть гибель рейха было бы для него слишком страшным испытанием. Ее сын добавил: письма отца 1937—1941 гг. показывают, что он действительно был предан Великой Германии и считал долгом погибнуть та нее. Подобных примеров немало. Иначе быть и не могло — ведь речь шла о противоборстве двух идеологий, в которые поверили миллионы людей.
