С 21 июля 1941 г. в Москве стали каждодневными воздушные тревоги: 2-й воздушный флот люфтваффе под командованием генерал-фельдмаршала А. Кессельринга упорно пытался прорвать ПВО столицы. Хотя большинство самолетов противника не могли прорваться в небо над Москвой, однако до 24 ноября 1941 г. в результате бомбежек было убито и тяжело ранено 3258 жителей, уничтожено 402 жилых дома, разрушено 22 промышленных объекта. Часть жизней москвичей унесла жуткая паника 23 июля, когда после взрыва фугасной бомбы в районе Арбата на станции метро в страшной давке были затоптаны 46 человек!
К сожалению, разрушенный в 1941 г. кинотеатр в Центральном парке культуры и отдыха им. Горького оставался невосстановленным и летом 2001 г.!
. ..9 октября 1941 г. комиссия по проведению специальных мероприятий представила Государственному комитету обороны список 1119 предприятий Москвы, которые предполагалось уничтожить в случае оставления г голицы. С 15 октября толпы москвичей двигались на восток по Горьковскому шоссе. Паника охватила многих горожан: только за 16—17 октября в Московской парторганизации было уничтожено, по неточным данным, свыше тысячи партийных и кандидатских карточек. Недостойно повела себя и часть высокопоставленных чиновников: сбежал, например, директор института Склифосовского с частью персонала, обобрав кассу и получив предварительно зарплату за несколько месяцев вперед.
Эти «патриоты», захватив три институтских автомобиля, забрали продукты, предназначенные больнице, лекарства из аптеки, увезли оставленные на хранение больными ценности, бак с бензином и гербовую печать института. В эти же дни. захватив деньги, продукты и автомобили, сбежали 11 руководящих работников московских продторгов. В ноябре количество эвакуировавшихся из Москвы увеличилось, достигнув 97 648 чел. (данных за октябрь автор не имеет). Массовой паники удалось избежать, потому что утром 17 октября А. Щербаков объявил по радио: Сталин остался в Москве и не покинет столицу, которая будет защищаться до последней капли крови. Свою тревогу москвичи выражали по-разному: например те, что проходили мимо стоявших в лужах у Курского вокзала заключенных, ожидавших теплушек, злобно кричали им: «Шпиены, предатели!»
Предполагалось, что 16 октября или позднее, смотря по обстоятельствам, вслед за эвакуацией наркоматов, дипломатических миссий в Куйбышев выедет и Сталин. Он дважды приезжал на вокзал, долго прохаживался по очищенному от пассажиров пространству и всякий раз возвращался в Кремль.
Между тем 15 октября линия фронта проходила в 16 км от Кремля, и полной уверенности в неприступности столицы у советского руководства не было. Поэтому параллельно с решением об эвакуации в Куйбышев в случае крайней необходимости самого Сталина было решено построить гам бункер для него и оперативной группы в 115 человек под зданием обкома партии. Под руководством архитектора Ю. Островского 600 московских метростроителей к 1 ноября 1942 г. сдали в эксплуатацию «газобомбоубежище», рассчитанное на полную автономность в течение 5 суток. Оно имело два выхода, расположенных в 50 м один от другого, кабинет Сталина находился на глубине 34 м (условно — на уровне 8-го этажа) и был полной копией кремлевского. На стенах в нем висели портреты А. Суворова и М. Кутузова, фалын-окна из голубого шелка создавали нечто вроде мягкого освещения. Из кабинета вели шесть дверей, но четыре из них — фальшивые; отсутствовала ванна или душ, но и осенью 2001 г. сохранился санузел с раковиной выпуска 1942 г. Напротив кабинета — зал заседаний, стол для 28 членов ГКО, на уровне 5-го этажа — кабинеты для оперативной группы. Бункер мог выдержать и ядерный удар. Неизвестно, побывал ли в нем Сталин — ведь недалеко от убежища жила до августа 1943 г. его любимица — дочь Светлана и, возможно, он ее и посетил...
Радоваться было нечему, ибо с фронта поступали очень т ревожные донесения: 13 октября 30-я армия практически не оказала сопротивления вермахту, наступавшему на Калинин, причем 1100 ополченцев разбежались при первом выстреле. Из города в панике сбежала вся милиция, сотрудники НКВД. На следующий день грозный приказ Л. Л. Берии вернул в Калинин 60 офицеров НКВД. Малоярославец брали две дивизии немцев, хотя здесь находилась намного более мощная 43-я армия. Некоторые части просто разбегались: в одном только можай-с ком секторе обороны за 15— 18 октября было задержано 23 064 бойца, включая 2164 командиров, покинувших поле боя. В день введения осадного положения в Москве — 20 октября — Жуков, заменивший с 11 октября И. С. Конева на посту командующего Западным фронтом, издал приказ, в котором предписывалось безжалостно расстреливать тех, кто оставил фронт, «не останавливаясь перед полным уничтожением всех бросивших фронт».
Не помогали обещания С. К. Тимошенко и Сталина офицерам частей, защищавших Ельню, повысить зарплату и осыпать наградами штабистов: в октябре здесь были разбиты целиком 7-я, 8-я, 105-я, 129-я и другие дивизии. После 21 октября в войсковую практику вошла идея Г. Жукова и Н. А. Булганина о выдаче каждому бойцу, уничтожившему вражеский танк гранатой или бутылкой с зажигательной смесью КС, 1 тыс. рублей, награждении орденом Красной звезды с выдачей денежной премии тому, кто подобьет 3 танка, и т. д.
О сложности ситуации говорит и то, что еще 26 сентября 1941 г. посол СССР в Лондоне И. М. Майский по команде из НКВД поспешил заверить Ш. де Голля: после победы над фашизмом Сталин не допустит во Франции свержения капитализма.
Меры по стабилизации фронта (если написанное ниже можно назвать такими) прннималисьдраконовские. Так, в октябре 1941 -го войскам Юго-Западного фронта был направлен приказ сжигать населенные пункты в тылу у немцев в пределах 36 км от линии фронта. К счастью, выполнялся он на территории Украины весьма прохладно.
17 ноября 1941 г. Сталин подписал уникальный по жестокости приказ, в соответствии с которым советские войска обязаны были сжигать дотла населенные пункты, чтобы лишить врага квартир для постоя. Начальник Главного управления политпропаганды Красной Армии армейский комиссар 1 -го ранга Л. 3. Мехлис выразился короче: «Гнать немца на мороз!» Только за 7 дней ноября в районе действий 5-й армии Западного фронта (командующий — генерал-майор А. А. Говоров) было сожжено артиллерийским огнем, действиями специальных команд 53 деревни (полностью или частично), в полосе 16-й армии (командующий — генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский) за два дня стерты с лица земли 4 деревни, в декабре в Можайском секторе диверсионные группы НКВД подожгли 12 сел и т. д.
Но в приказах Ставки отмечалось и другое: мужество частей 316-й стрелковой дивизии генерал-майора И. П. Панфилова, воины которой с гранатами в руках атаковали немецкие танки, шли в бой с пением «Интернационала»; стойкость сводного стрелкового полка курсантов Московского командного пехотного училища; солдат и офицеров 312-й стрелковой дивизии полковника А. Ф. Наумова; 110-й стрелковой дивизии и 151-й мотострелковой бригады... За два месяца 250 тысяч жителей соорудили под Москвой 72 тыс. погонных метров противотанковых рвов, 80 тыс. м эскарпов и контрэскарпов, 52,5 тыс. м надолбов и других препятствий, вырыли 128 тыс. м окопов и ходов сообщения — а это более 3 млн м3 вынутого грунта. Разумеется, далеко не везде они содержали противника столь эффективно, как это было на Истринском направлении.
И все-таки хаос, серьезнейшие недостатки в управлении войсками при обороне привели к тому, что к 1 декабря 1941 г. в действующей армии СССР осталось всего 1300 танков. Кроме того, они стали использоваться россыпыо, путем равномерного их распределения по пехотным частям, то есть наименее целесообразно. Заметим, что только с лета 1943 г. положение было улучшено, но опыт достался чрезмерно дорогой ценой. Однако и в дальнейшем недопустимая расточительность привела к тому, что с конца 1943 г. у вермахта в строю оказалось больше танков, нежели в Красной Армии. Из-за систематических крупных потерь боевых машин численное превосходство в танках вернулось к советским войскам лишь к началу 1944-го. Эксперт полагают, что за 22 июня 1941-го — 2 мая 1945 г. Красная Армия потеряла около 75 тысяч танков.
