Ранней осенью 1941 г. сине-желтые флаги в Киеве развевались рядом с красными со свастикой, полицаи на рукавах советских шинелей носили повязки цветов УНР 1917 г. Над входом в различные учреждения названия писались сначала на украинском, а ниже — по-немецки. Открылся ряд учебных заведений, курсы по изучению немецкого языка, ряд технических и сельскохозяйственных курсов, но их учащимися могли стать лишь те, кто не имел среди родственников сотрудников НКВД или членов большевистской партии. В здании на Бульварно-Кудрявской улице, где размещалась ранее редакция газеты «Коммунист», стал работать коллектив газеты «Ук-раУнське слово» во главе с членом ОУН(м) И. Рогачем. Развернул деятельность Союз украинских писателей и его орган журнал «Литаври» во главе с очаровательной Е. Телигой. Бургомистром Киева до 1 ноября был известный историк А. Оглоблин, его заместителем стал бывший воспитатель детей Н. С. Хрущева честолюбивый профессор В. Багазий, выполнявший обязанности председателя городской управы до своего ареста в начале февраля 1942 г. При нем в органы самоуправления хлынула целая армия чиновников — более 20 тысяч человек, из которых 35 % составляли бывшие советские служащие, 25 % — представители высшей интеллигенции.
Ситуация изменилась под влиянием нацистского руководства, для которого рост национальных организаций в Украине стал опасен из-за ответной патриотической реакции русского населения. Заигрывания с деятелями ОУН, приказы вермахта о взятии заложников только из состава русских, а не украинцев (подобное распоряжение по группе армии «Юг» появилось еще 16 августа 1941 г.), означали лишь вариации немецкой «национальной» политики. Не только окружение Гитлера, но и руководство вермахта полагало, что элементы сепаратизма в Украине лишь укрепят великодержавные позиции Сталина.
В основном по этой причине в феврале 1942 г. были расстреляны многие сторонники обеих фракций ОУН, над храмом святой Софии исчез желто-голубой флаг, растаяли очереди на запись в украинскую национальную армию на Софийской площади. Полиция теперь носила белые повязки с черной свастикой и готической надписью, названия учреждений писались по-немецки и лишь внизу маленькими буквами — на украинском. Ряд членов бургомистрата, деятелей Украинского национального центра, «Просв1ти» находились под арестом в подвалах гестапо (бывшее здание НКВД) по улице Владимирской, 33. Пронацистскую газету «Новое украинское слово» возглавил бывший ректор Киевского университета, преподаватель основ марксизма-ленинизма К. Штепа.
...Организации отпора врагу не способствовали многие сводки Совинформбюро. В конце июля 1941 г. одна из них сообщала: «Крупные соединения советской авиации в течение дня вели успешную борьбу с танками противника... В результате боев механизированные соединения противника несут большие потери... Немецкий летчик, взятый в плен, заявил: "С русскими воевать не хотим, деремся по принуждению. Война надоела; за что деремся, не знаем... Перед боем нам дают водку"». Из-за подобной дезинформации жители Мариуполя 10 октября спокойно шли на работу, ибо советская пропаганда заверяла, что фронт находится далеко от города. И вдруг на улице появились германские танки!
Данные гитлеровской штаб-квартиры о потерях вермахта до 15 декабря 1941 г. — 767 415 убитыми, ранеными, пропавшими без вести Совинформбюро 16 декабря решительно опровергло. В его сообщении говорилось: «Эти цифры не могут не вызвать смеха», потому что потери-де немцев за 5 месяцев войны составили 6 млн человек, а наши — 520 тыс., включая пленных. И это говорилось тогда, когда в плену находилось уже не менее 2,9 млн советских военнослужащих!
Отступать было некуда: ведь еще 29 июня Совинформбюро с нескрываемой гордостью сообщило: за 7—8 дней враг потерял не менее 2500 танков, около 1500 самолетов, более 30 тыс. пленными. Богатая фантазия политических руководи телей бюро до 1 сентября уничтожила 8500 германских самолетов. Между тем гитлеровское командование, обеспокоенное не на шутку, с тревогой констатировало действительные потери ВВС: 725 боевых машин и 6900 человек летного и технического персонала.
Не случайно в годы войны возникла шутка: Наполеон I говорит Сталину, что если бы он имел газету «Правда», то никогда не узнал бы о своем поражении под Ватерлоо.
В дело дезинформации советских людей значительный вклад внесла военно-политическая цензура во главе с ее бессменным руководителем Н. Г. Садчиковым — цензором тоталитарного режима по призванию. Под стать ему оказался начальник отдела военной цензуры полковник Черстовой. За его подписью 5 марта 1943 г. вышел секретный приказ, в котором запрещалось не только в печати, но и в обычной беседе упоминать о «системе Костикова» (так назывались тогда реактивные установки). К тому времени о них стало известно едва ли не всему миру, а их залпы демонстрировались в хроникально-документальном фильме «Сталинград». Получилось совсем по М. Е. Салтыкову-Щедрину: «секреты-то у нас, обсмеешься».
С 1 июля 1941-го по 1 ноября 1944 г. 3400 цензоров проверили и выпустили в свет отечественной и зарубежной литературы в количестве 1 881 482 названий, в том числе 460 973 газет и журналов. Несмотря на такой колоссальный труд «проколов» избежать не удалось. Из-за одного из них возник международный скандал: в мае 1942 г. в «Известиях» фотокорреспондент Д. Н. Бальтер-манц поместил снимок подбитых немецких танков, на поверку оказавшихся английскими — типа «Матильда», которые СССР получал по ленд-лизу. Подрывали действенность пропаганды и бесчисленные фальсификации немецких зверств, хотя для появления желания мести хватило бы и действительных. Лишь усиливали сопротивление противника и такие лозунги: «Убей немца. Это просит старая мать. Это молит твое дитя».
Но вот вложенную в уста политрука В. Клочкова по приказу первого секретаря Московского горкома партии А. Щербакова фразу, которую тот не произносил, бдительная цензура в статье А. Кривицкого не вымарала. Возмущаясь безалаберностью и бездарностью высшего руководства, герой-политрук не говорил вовсе: «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва».
...Гибла советская авиация, а следователь НКВД полковник А. Хват все еще обвинял Н. И. Вавилова в том, что он якобы засевал посадочные площадки Ленинградского военного аэродрома семенами трав, зараженными карантинным сорняком, — разумеется, с контрреволюционными целями. Вдобавок выдающийся ученый услышал, что является ярым сторонником А. Ф. Керенского. Сознайся в этом Николай Иванович, «вредительство» на аэродроме частично объяснялось бы кознями бывшего премьера России.
Неудачи на фронтах вынудили искать «козлов отпущения». Одними из первых пострадали высшие командиры Западного фронта, в том числе командующий фронтом генерал армии Д. Г. Павлов и около 20 других командиров.
Утром 23 июня застрелился командующий ВВС Западного фронта Герой Советского Союза, герой боев в испанском небе генерал-майор И. И. Копец. В конце июля был арестован командующий авиацией Юго-Западного фронта Герой Советского Союза генерал-лейтенант Б. С. Пту-хин, 9 июля — самый молодой в стране авиационный генерал С. А. Черных, командовавший 9-й смешанной авиадивизией. Последовали аресты командующего ВВС Московского округа генерал-лейтенанта П. И. Пумпура, заместителя командующего авиацией страны по учебным заведениям генерал-майора Э. Г. Шахта. В дни, когда войска истекали кровью, под стражу было взято более 20 военачальников, часть из которых казнили в июле и октябре 1941 г. В день 24-й годовщины Красной Армии расстреляны П. И. Пумпур, Е. С. Птухин и Э. Г. Шахт.
Затравили талантливого ученого-артиллериста И. П. Граве (1874— 1960), на базе опытов которого создавалась реактивная установка. В 68-ле гнем возрасте ему наконец присвоили звание генерал-майора (после двух арестов), а через два года отстранили от работ по реактивной технике.
Томился в заключении еще один талантливый сотрудник Реактивного института — В. Н. Лужин, вдове которого лишь в апреле 1994 г. догадались вручить звезду Героя, хотя решение о награждении ею В. Лужина принималось еще в 1991 г. В данном случае мы имеем дело с грандиозной аферой Героя Социалистического Труда А. Т. Костикова и Г. Аборенкова, приписавших себе все заслуги (которых вовсе не было) в разработке знаменитых «Катюш» — пусковых установок М-8 и М-13, а также снарядов к ним марок РС-82, РС-132.19 апреля 1944 г. экспертная комиссия, установив, что данную работу выполняли другие специалисты, облегчила тем самым арест генерал-майора Костикова. Впрочем, судьба оказалась к нему благосклонной: он не просидел и двух лет, окончил свою жизнь в качестве высокопоставленного чиновника. Но в одном из последних указов президента СССР М. С. Горбачева о присвоении звания Героя Советского Союза шести подлинным творцам грозного оружия почему-то оказались вычеркнуты двое — Ю. Победоносцев и В. Артемьев!
