-- Нет, -- ответил лейтенант. -- Это не займет много времени. Скажите, Вениамин Вячеславович, как давно вы знаете Леонида Бражникова?
-- С осени, -- буркнул Кривцов. -- Он предлагал мне работу еще тогда. Я отказался.
-- Почему?
-- Не хотел работать на него.
-- Вы работали в то время в другом месте?
-- Нет.
-- Откуда вы брали деньги на жизнь?
-- Вам не кажется, что вы отдалились от темы?
-- Ничуть. Я прошу вас, Вениамин Вячеславович, понять, что Бражников сейчас находится в розыске по обвинению в умышленном убийстве восьми человек. Поэтому в ваших интересах рассказать нам все о ваших финансовых делах, особенно если вы вели их не с Бражниковым.
Кривцов побледнел. Экстракция, поджог -- а теперь еще и убийства! Бражников в розыске... а Кривцов, выходит, крайний.
-- У меня почти не было денег, -- сказал Кривцов. -- Вы можете проверить счета...
-- Разумеется, -- сказал лейтенант. -- И все-таки нам хотелось бы получить ответы на свои вопросы. Деньги можно, знаете ли, и спрятать. Некоторые в чулке хранят. А вы с закрытия института мозга нигде не работали. На что жили?
Стены квартиры вдруг надвинулись на Кривцова, потолок навис угрожающе низко. Шкафы с книгами, окна, солнечный свет за окном, отраженный от свежего белого снега -- все исчезло. Кривцов видел перед собой ноздреватые, покрытые трещинами и паутиной стены каземата. Реальность стала тюрьмой и не имела выхода. Он задыхался.
-- Уходите! -- прохрипел он.
-- Это ваше право, -- прозвучал голос из большой щели прямо перед глазами у Кривцова. Голос звучал гулко и отдавался в ушах. -- Если вы не хотите сотрудничать...
От этого голоса с потолка посыпалась старая штукатурка, стены завибрировали. Трещина росла и пугала.
-- Подождите! -- Кривцов постарался взять себя в руки. -- Эти деньги... Я получал их от женщины.
-- Вашей любовницы?
-- Любовницы? Не знаю... просто женщины. Она помогала мне. Я работал... Я искал... Да, у нас был секс, но это не главное...
-- Имя этой женщины?
-- Я... я не могу сказать.
-- Следствие все равно выяснит это.
-- Ольга. Ольга Яворская.
-- Она давала вам деньги на исследования?
-- Да, -- Кривцов облегченно выдохнул, стены отодвинулись. Едва-едва, но стало можно дышать. -- Да, именно так.
-- Какого рода эксперименты вы ставили?
-- Нейрокристаллы. Я работал с ними. Я изучал влияние химических веществ на окраску нейрокристалла.
-- А с Бражниковым, значит, знакомы не были?
-- Я же сказал. Нет! Я познакомился с ним этой осенью, встретился один-единственный раз. Он предложил мне работу. Я отказался от его предложения. Потом передумал. Понял, что надо двигаться дальше. Позвонил ему. Это было неделю назад! Я, я ничего не знал о его делах! Я, я не имею отношения к этим убийствам!
Кривцов кричал. Собственный голос оглушал, но казалось, что его все равно не слышат. Он был отрезан от мира стеной. Стена росла в высоту и ширилась с каждым его словом. Оттуда, с другой стороны, не доносилось ни звука, ни дуновения ветерка.
-- У Бражникова сохранилась переписка с вами, -- сказала стена. -- Там речь шла о кристаллах.
-- Это подлог!
-- Возможно. Вы можете предоставить какие-либо доказательства ваших слов?
Кривцов задумался. Кто мог подтвердить, что он не был знаком с Бражниковым? Что отказывался от его настойчивых предложений? Что жил бедно?
-- Разумовский, -- сказал он, внезапно успокаиваясь. -- Послушайте. У меня здесь жил... робот. Андрей Разумовский. Я, я много говорил с ним, он был в курсе всех моих дел, читал мою почту, подходил к телефону... Найдите его, посмотрите память. Наверное, я не слишком приятный тип... Но я не убийца.
Полицейские ушли, наконец, оставив его совершенно вымотанным. Только закрыв за ними дверь, Кривцов увидел, что журналисты приехали все-таки. Двое: женщина, должно быть, та самая, что говорила с ним по телефону, и парень с 3D-камерой на плече.
-- Вы что, все снимали? -- устало спросил Кривцов. Ответ был очевиден. Кривцов ушел на кухню и закрыл за собой дверь. Не спеша намолол кофе, засыпал в турку, поставил на огонь.
-- Там это... журналисты, -- сказал, заходя, Илюха. Крыса спрыгнула с его плеча на стол и принялась очищать его от хлебных крошек.
-- Я видел, -- сказал Кривцов. Он чувствовал, как стены каземата медленно удаляются, позволяя жить.
-- Они спрашивают, когда ты выйдешь.
-- Они что, мало услышали? -- взорвался Кривцов. -- Они теперь меня представят в таком виде, что все мои теории станут для почтеннейшей публики только поводом посмеяться. Да и не будут они про это спрашивать, теперь будут спрашивать только о Разумовском.
Звонок в дверь раздался одновременно с шипением убежавшего кофе.
-- Черт! -- бросил Кривцов и снял турку с огня. -- Открой, посмотри, кто там.
Илюха пошел открывать. С порога кухни вернулся, сгреб со стола Брунгильду и исчез за дверью. Кривцов насыпал сахару в кофе и тщательно перемешал. Весь мир его теперь был в этой чашке -- другого он не знал и знать не хотел.
Мир не пожелал остаться за дверью. В кухню вошла Жанна. За ней попыталась пройти журналистка, но Жанна, извинившись, закрыла дверь перед ее носом.
-- Где Илья? -- спросил Кривцов.
-- Развлекает журналистов. Как ты?
-- Меня обвиняют в убийстве и поджоге. К тому же я только что сознался в незаконной экстракции. Лучше не бывает.
-- В незаконной экстракции виновата я, -- тихо сказала Жанна. -- Это ведь я принесла тебе Ро...
-- Причем тут твой Ро? -- хмыкнул Кривцов. -- У меня тут шесть лет жил Разумовский. Я шесть лет ставил на нем опыты. По сравнению с этим твой Ро -- такая мелочь, что даже упоминать его не стоит.
-- Ты?.. Но как же ты...
Она растерялась. Присела на табурет рядом.
Кривцов с удовольствием смотрел на ее смущение. Она думала о чем-то, на лице застыло растерянное выражение лица, и вдруг кристалл ее полыхнул голубым. Кривцов сообразил, что это -- первый раз за долгое время, когда он увидел чей-то кристалл. Не то, чтобы ему не хватало кристаллов -- по правде говоря, от них начинало подташнивать -- но все же.
Звонок в дверь разрушил тишину и спугнул сияние.
-- Где он? -- раздался требовательный голос из-за двери. -- Кто вы все? Пустите меня к нему!
Кривцов уронил голову на руки.
Ольга вошла в кухню и бросилась к Кривцову.
-- Венечка! Венечка, я приехала! Я плюнула на все, я решила, что сейчас тебе нужнее! Кто вы? Дайте воды, не видите, что ли, человеку плохо!
Кривцов поднял голову, посмотрел на Ольгу невидящим взглядом. Ее кристалл горел ржавчиной, а голос обрушился лавиной.
-- Господи, сколько же вас на меня одного! -- простонал он. -- Уйдите все! Дайте дышать!
-- Венечка... -- Ольга перевела взгляд на Жанну, потом снова на Кривцова. -- Венечка, любовь моя, но как же... Я ехала...
-- Я тебя не просил приезжать! -- крикнул Кривцов. Его стены вернулись и давили со всех сторон, они кричали женскими голосами, опутывали цепями, рвали на части, а потолок давил, прижимая к полу. -- Уйди! Оставь меня! Дышать...
Кривцов схватил чашку с кофе и запустил в стену. Та пошатнулась. Раздался звук обвала. Кривцов рванулся посильнее, стараясь вырваться из пут. Загрохотало громче. Посыпались камешки с потолка. Кривцов закрыл голову руками и сжался в комок. Он по-прежнему не видел выхода, а камни летели прямо в него. Его заваливало.
-- Дышать! -- прохрипел он.
Когда обвал закончился, он лежал, прижав колени к груди, на кухонном полу в луже остывшего кофе. Рядом никого не было.
Кривцов встал и огляделся, боясь увидеть руины своей темницы или хотя бы каменную осыпь. Но на полу лежали только осколки чашки.
Из комнаты донеслись голоса. Кривцов почувствовал новый приступ ярости. Хватит с него на сегодня. Сейчас он выгонит их всех. Это его дом, и распоряжается здесь он.
