Напор Разумовского испугал Кривцова. Отбросив мелькнувшую было мысль отказаться от эксперимента, он совладал с собой. Левченко был прав и здесь. Разумовский умер на пике ненависти, и теперь эта ненависть не давала ему покоя. Ее нужно было перенаправить. И попытаться нейтрализовать. И если это получится -- не станет ли это лучшим доказательством его, Кривцова, правоты?

Страх исчез. Кривцов почувствовал возбуждение.

-- А что ты предлагаешь? -- крикнул он. -- Давай, ну! Бунтуй! Иди на улицу и скажи, что ты -- Разумовский! За твой кристалл дают миллион, так сколько, думаешь, ты проживешь?

Разумовский скривился, но промолчал. Кривцов постарался придать голосу проникновенности:

-- Бунтуй, Разумовский! Против меня! Против себя! Только жди! Береги, черт возьми, свой гнев, чтобы потом, когда мы с тобой докажем всем, что достойны бессмертия, ты смог бы наказать всех, кто посадил тебя в клетку! Ты слышал? Ты слышал меня?

Тот Кривцов, что был здесь и сейчас, не сразу понял, что вопрос этот звучит не в прошлом, а в настоящем.

-- Ты слышал меня? -- спросил Илюха.

Он теперь постоянно крутился рядом. Выслушивал, успокаивал, варил кофе по первому требованию. "Как Андрей" -- подумал Кривцов и поморщился.

-- Черт меня дернул тогда с ним связаться, -- сказал он вслух. -- Или потом я слишком расслабился и отпустил ситуацию...

-- Я говорю тебе, что ты должен сказать, что ты ничего не поджигал, а поджег один из твоих экспериментов, -- сказал Илюха. Крыса сидела у него на шее и глядела на Кривцова бусинками глаз.

-- Чтобы меня посадили еще и за незаконную экстракцию?

-- Но ты же не поджигал! Поджег один из них, я сам видел!

Кривцов вдруг прекратил броуновское движение по комнате, развернулся к Илюхе и наставил на него палец. Брунгильда протестующе запищала.

-- Ты видел? -- резко спросил Кривцов. -- Кто из них это был?

-- Не знаю я... -- растерялся Илюха. -- Не различаю я их!

Кривцов опустил руку:

-- Ведь это мог быть и не Разумовский... Хотя... Нет, все равно. Достанут память, а там так или иначе все есть...Черт!

Кривцову не удалось выспаться. Вернувшись вчера домой, он позвонил Ольге и проговорил с ней до трех ночи. Около семи утра его разбудили, и все утро пришлось отвечать на вопросы полиции. Выпроводив, наконец, настырного лейтенанта, он занялся уничтожением наркотиков. Покончив с этим, собрался вздремнуть, но пришел Илюха. Обсудили новости, выпили кофе, пожалели, что поспешили с наркотиками, а там уже было не до сна.

Телефон разрывался.

С утра позвонила Жанна. Кривцов успел забыть о ней. Но теперь вспомнил -- кристалл, раньше казавшийся красивым. С Илюхиным не сравнить. Она видела утренние новости, сочувствовала, уверяла, что он ни в чем не виноват -- кого она хотела в этом убедить? Переживала за этого своего приятеля-робота. Вот о чем Кривцову совершенно не хотелось думать -- это о приятелях-роботах. Жанна сказала, что каморки в институте пусты. Кривцов подумал, что неудивительно. Он и сам сегодня занимался уничтожением улик.

А еще Жанна сказала, что надо поговорить. Кривцов хотел было ответить, что он не в настроении, как вдруг сообразил -- Жанна же была у него. Жанна знала, что у него есть адам! Рано или поздно полиция выйдет на девушку, и она даст показания. И если ее обидеть, то она точно не забудет, что Кривцов занимался тем, чем заниматься не положено. Поэтому он сказал, что тоже будет рад ее видеть.

Не успел он выкурить сигарету, как позвонила Ольга. От общения с ней у Кривцова заболела голова. Эта женщина словно состояла из двух, и обе перепугались не на шутку. Одна всерьез переживала за Кривцова, рвалась приехать и поддержать. Другая боялась, как бы в новостях не проскочила информация о ее связи с Кривцовым. Она умоляла уничтожить всю сетевую переписку, все ее вещи, оставленные у него.

-- Я с тобой, Венечка! Держись! -- горячо шептала одна.

-- Только постарайся не упоминать меня, -- говорила вторая. -- Если муж узнает, убьет обоих...

Кривцов почувствовал, что от этой многоголосицы сходит с ума.

Телефон умолк на мгновение и снова разразился истеричным визгом. Кривцов устал. Он указал на телефон Илюхе, а сам ушел на кухню. Насыпал кофе в турку, поставил на огонь.

На кухню заглянула Илюхина физиономия:

-- Слышь, тут это... газетчики. Интервью хотят.

-- У поджигателя? -- усмехнулся Кривцов.

-- Ни слова про поджог не было! Да на вот, сам с ними поговори!

Кривцов вздохнул и взял трубку:

-- Слушаю!

-- Вениамин Вячеславович, здравствуйте! -- сказал бойкий женский голос. -- Вас беспокоит портал "Mondial Mind", меня зовут Алина. Мы хотели бы побеседовать с вами. Материал будет размещен на нашем портале и в его бумажной версии.

-- О чем будем беседовать? -- спросил Кривцов.

-- В связи с последними событиями вокруг российского филиала "Brain Quality" и Леонида Бражникова в стране резко обострилась проблема нейрокристаллизации как таковой. Мир возмущен циничностью тех, кто наживается на кристаллах. Все больше говорят о том, что Левченко был прав.

-- Я все это знаю! -- оборвал Кривцов.

-- Разумеется, -- подтвердил голос. -- Но я хотела сказать, что наш портал принципиально против подобной односторонней оценки ситуации. Мы хотим показать обе стороны конфликта максимально непредвзято. Мы хотим осветить ваши идеи, наработки и критику идей Левченко.

-- Хотите выставить меня сообщником Бражникова?

-- Нет, -- спокойно ответил голос. -- Нас интересует не это. "Mondial Mind" -- серьезный международный научный портал, посвященный проблемам психологии, психиатрии и нейрокристаллизации. Политические веяния, а тем более сплетни, нас не волнуют.

-- То есть вы хотите сделать материал о моих научных результатах? -- недоверчиво поинтересовался Кривцов.

-- Именно так, -- подтвердил голос. -- Когда мы сможем побеседовать?

-- Я, я... наверное... ммм... -- Кривцов взял себя в руки. -- Вы же понимаете, из-за всех этих событий я, в общем-то, свободен все время. Поэтому мог бы подъехать...

-- В этом нет нужды. Учитывая, что вы долго подвергались гонениям и все это время работали дома, мы бы предпочли побеседовать у вас. Мы будем через полчаса, если не возражаете.

-- Я... э... нет, конечно, я жду вас!

Он продиктовал адрес. Положил телефон дрожащими руками.

-- Илья! -- крикнул он. -- Надо разгрести здесь все, быстро! Давай, давай...

-- А я куда? -- спросил Илюха.

-- Останешься. Скажу, что ты мой помощник... Давай, надо подмести... Черт!

По плите разлилось пятно выкипевшего кофе.

За полчаса Кривцов с Илюхой успели навести в комнате подобие порядка. Проветрили. Кривцов хотел переодеться, но Илюха переубедил его, сказав, что в мятой футболке и джинсах тот выглядит ближе к простому, далекому от науки народу. Кривцов тщательно разглядел себя в зеркале, пожалел, что нет белого халата, расчесал и убрал в аккуратный хвост волосы.

-- Очень солидно выглядишь! -- тараторил Илюха, едва не подпрыгивая от восторга.

Кривцов раздраженно повел плечами. Он злился -- то ли на Илюху, то ли на себя. С каких пор его волнуют журналисты и возможность раскрыть миру глаза? Кривцов постарался взять себя в руки. Он должен быть спокоен.

-- А про меня ты скажешь? -- спросил Илюха. -- Я ведь тебе крыс покупал!

Звонок в дверь раздался вовремя. Кривцов пошел открывать.

На пороге стояли двое полицейских. Один уже знакомый лейтенант, фамилию которого Кривцов не помнил, второй, судя по нашивкам, сержант -- совсем молодой парень, дружелюбно и -- как показалось Кривцову -- чуть виновато улыбнувшийся перед тем, как войти.

-- Простите за вторжение, Вениамин Вячеславович, -- без тени смущения сказал лейтенант, -- но у нас возникло еще несколько вопросов.

-- Простите, я... -- на Кривцова наползал липкий страх, раздражение и странное ощущение безысходности. -- Я сейчас жду людей из уважаемого журнала. Мы не могли бы... э... побеседовать, -- слово из лексикона журналистки возникло само собой, -- позже?