Наверху опять был бархат, на этот раз зеленый, сияющий никель и стекла: то матово-молочные, то прозрачные, как вода. Над широким отверстием, в которое уходила винтовая лестница свисала люстра с тысячей блестящих висюлек. Я затравленно озирался.

Седой маршал обернулся к хантам:

- Сначала я проверю его права, а затем завершим наши финансовые дела. О"кей?.. Прошу вас вот в этот офис.

- Я здесь постою, - пробормотал усатый. - Снаружи.

Гвен кивнула, и мы вслед за значком вошли в просторную каюту с большими, чуть не до пола окнами. Кроме окон в помещении было штук десять клерковских столов с откидными панелями мониторов. За одним уже сидели какие-то двое: старый упитанный пень с вислыми щеками и высокий худой парень лет тридцати с длинным носом и печальными глазами. Как только мы вошли в прозрачную дверь, оба повернулись в нашу сторону и застыли, будто поршнем по голове двинутые. На толстяке для чего-то были напялены красные шаровары с сапожками и тужурка Санта-Клауса. Красный колпак, отороченный свалявшимся мехом лежал на краю стола рядом с открытой коробкой, вроде сейфовой ячейки.

Маршал остановился, и мы с Гвен остановились за ним.

- В чем дело, Джаст? - громогласно осведомился Клаус.

- Извините, сэр, - проговорил маршал, не теряя впрочем своего деловито надменного вида. - Я не знал, что вы здесь. Мне нужен служебный сканер.

- А почему нельзя было пойти в кабинет Вайда? - чуть умеряя тон, поинтересовался толстяк.

- Так ведь у Вайда...

- Ах да, - толстяк похлопал себя по лбу. - Совсем забыл. Ну что ж...

- Мы вам не помешаем, - пообещал маршал, подталкивая меня в другой конец помещения к крайнему столу.

Там он велел мне сесть в складное кресло, разложил еще одно для Гвен, сам обошел стол и сел с третей стороны. Через плечо коричневой жилетки я видел парочку в другом конце каюты. Санта-Клаус перебирал какие-то документы и уже не обращал на нас внимания, а вот долговязый продолжал украдкой поглядывать в нашу сторону. Ему было неудобно, но, видать, он ничего не мог с собой поделать. Ну и пусть пялится. Мне было не до не него.

Маршал достал из кармана брюк складной инсишник, разложил его раз, потом еще раз, щелкнул получившийся квадрат по краю и, придерживая его на весу, начал тыкать в экран пальцем. Ну и пусть себе тычет. Я отвернулся и стал смотреть в окно. Отсюда, сверху было здорово видно все полосы до самого края эстакады. Дорожное покрытие под едущими миддлами и вип-вагонами светилось разными оттенками синего, разметка горела желтым и розовым, над головой проплывали рождественские рекламные растяжки, насвеченные под перекрытиями верхнего полотна.

От сияющего неистового благополучия у меня засвербило в носу, а на душе стало совсем паршиво, и я опять перевел взгляд на парочку за дальним столом. Санта вкручивал своему долговязому приятелю насчет каких-то сертификатов и чиппитов. Носатый парень рассеянно глядел в открытую коробку.

- Готово, - сказал маршал. - Покажи-ка свои права, сынок. Руку во-от сюда.

Я неохотно прижал к экрану сканера тыльную сторону правой ладони.

- Вот и молодец, - пробурчал маршал, нагибаясь к своему инси. - Так... Права категории D... Юджин Михалек... Семьдесят второй год... Ага... Приют Святого Христофора... Ага... Ага... Параметры... Особые отметки... Привлекался дорожной полицией. Однажды за незаконное пребывание на территории общественной парковки, однажды за "пешее передвижение в пределах аварийной полосы", получил шесть месяцев в окружной... Да ты стреляная птица! - Маршал поглядел на меня поверх планшета. - Гвен! Все в полном порядке. Вы прекрасно поработали. Оговоренная сумма за вычетом аванса будет переведена на счет вашей фирмы. Было приятно иметь с вами дело, так и передайте Диксону. Не смею вас задерживать. Веселого Рождества.

Они пожали друг другу руки, обменялись праздничными пожеланиями, и Гвен ушла, а маршал откинулся на спинку кресла. Он вытащил портсигар, закурил, затем сказал, выпуская дым сквозь уголок тонкогубого рта:

- Ну что, парень, знаешь, в чем тебя обвиняют?

Я буркнул что-то насчет поршня под днище. Он не обиделся, а добродушно усмехнувшись, подтолкнул ко мне свой инсишник.

- Мистер Бакко обвиняет тебя в краже пяти тысяч ньюбов. Почитай его показания и показания двух свидетелей.

Посопев носом, я притянул к себе планшет и принялся просматривать, чего там накарябано. Ниппель, сукин сын, вешал на меня пять штук, которые он якобы передал мне на разовом чиппите при двух свидетелях. Теперь, когда я в оговоренный срок не вернул ему деньги, более того, попытался скрыться, он подал иск в окружной суд. Вранье от первого до последнего слова. Никакого чиппита и никаких свидетелей не было. Вернее свидетели были, но видели они, как Бакко вручал мне три сотни лотерейных билетов. Просто продажа государственных билетов по цене в пять раз выше номинала тоже преступление, и об этом лучше не поминать ни мне, ни Бакко. А то, что Ниппель накинул две штуки сверху, меня даже не удивляло, вонючка потратился на услуги судейских и желал окупить все затраты.

- Вранье, - сказал я, возвращая инсишник.

- А свидетели под присягой показали, что чистая правда. - Маршал оперся крепким подбородком на пальцы. - Вариантов у тебя немного. Если ты вернешь мистеру Бакко деньги, дело ограничится административным взысканием судебных издержек, если нет, то передам тебя истцу с вердиктом взыскать, а уж как он будет взыскивать, не мое дело.

- Знаю я его фальшивых свидетелей.

- А это уже клевета. - Лицо у маршала стало хищным. - Карается по закону.

- Идите вы куда подальше, - проговорил я обиженно. - Нету у меня никаких денег. Сорок ньюбов тварюги-ханты забрали и доску с рюкзаком...

Маршал сочувственно качнул головой, потыкал пальцами в инсишник, затем сложил приборчик и убрал в карман.

- Ты хорошо подумал? - спросил он.

- Нечего мне думать.

- Прекрасно. - Маршал аккуратно погасил сигарету о края мусороприеника. - Тогда я властью, данной мне Дорожным Округом, выношу оперативное судебное решение. Ты будешь передан истцу для взыскания оговоренной суммы. Вот так-то, сынок. Сейчас пристав проводит тебя в камеру, а потом передаст на руки мистеру Бакко.

"Попал", - мелькнуло в моей голове.

Маршал уже поднялся со своего места. Обойдя стол, он заставил меня подняться с кресла и, сдавив, как клещами, локоть, поволок к выходу из офиса. Долговязый парень скользнул по мне странным взглядом и, нагнувшись вперед, спросил что-то у своего собеседника.

Значок уже наполовину сдвинул дверь матового стекла, когда Санта-Клаус неожиданно его окликнул.

- Э-э-э... Одну минуточку, Джаст, - сказал старикан.

Маршал обернулся.

- Мой клиент, э-э-э... мистер Нидл... пардон... мистер Элдридж просит разрешения задать вам вопрос.

На сухом лице появилось выражение внимания и готовности.

- Простите, сэр, - сказал парень, поднимаясь со своего кресла. - А в чем обвиняют этого мальчика?

Надо же, юзя, нашел мальчика.

- Невыполнение долгового обязательства, - охотно ответил маршал. - Приравнивается к преступному присвоению, сиречь к краже.

Он вкратце объяснил суть дела и обрисовал мое положение. Я стоял, мрачно рассматривая забавные ботинки долговязого.

- И что его ждет?

- Будет передан истцу для взыскания означенной суммы.

- Не понимаю. Как можно взыскать сумму с несовершеннолетнего, у которого нет ни родителей, ни работы?

Маршал усмехнулся:

- Считается совершеннолетним с момента получения водительских прав. А взыскать дозволено множеством способов. Мистер Бакко может отдать его на какой-нибудь фермер-бас, обрабатывать грядки, или в педальный ресторан сэра Пежо-старшего, крутить ногами за семь ньюбов в неделю, или на велофургоны Пежо-младшего. Лет за пять, если будет стараться, покроет свои долги. Так что работа у него будет. А начнет артачиться, увеличим срок и отправим в окружную тюрьму. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство.