— Боюсь, я до этих жертв не доживу.

— Брось трусить! Отставить панику! — Отдала Женя приказы командным тоном. — А вообще, идём, я тебя со всеми лично познакомлю. — Засмеялась, и за руку потянула.

Что тут сказать, работалось трудно, но весело. Чтобы хоть немного представить себе схему создания журнала, я не раз спускалась в типографию, узнавала все мелочи и нюансы, вникала в суть процесса. Дима злился и твердил, что заставит своего друга меня уволить, что мой рабочий день заканчивается как минимум на два часа раньше, и что скоро я перестану ночевать дома. Но Женя махнула рукой на все его угрозы и пригрозила любовнику, чтобы даже смотреть не смел в мою сторону, впрочем, все оставалось в пределах допустимых рабочих отношений.

По истечении испытательного срока меня взяли на постоянную работу и выделили не только официальную должность, но и стол, и стул, потому как до этого я пользовалась Женькиным в её отсутствие. Расстраивала меня только машинка, которая своим внешним видом отпугивала каждого, кто за время моей работы просил подбросить его в то или иное место. Глядя на покорёженный металл, многие ссылались на внезапно появившиеся планы или говорили, что в сумке ещё лежит последний жетон на метро, который непременно нужно использовать сегодня. И не то, чтобы меня особо заботило чужое мнение, но неприятно всё же было, поэтому я с решительным видом вошла к мужу в кабинет, когда он мученически пытался свести концы какой-то сделки.

— Дима, одолжи мне денег на ремонт машины. — Заявила я с порога и под пристальным недовольным взглядом продефилировала прямо к столу, нависая над ним.

— Ага, сейчас. — С обычной для этой темы иронией отозвался он и вернулся взглядом к своему отчёту.

— Ну, Дим, — я присела на столешницу, намеренно выставляя напоказ гладкую кожу ног. — Ну, Дим, она же портится.

— Раньше нужно было думать. — Развёл он руками, всем видом демонстрируя свой ответ: «Не знаю, что ты от меня хочешь, много дел. Как всегда много дел» — так и кричал каждый его жест.

— Ну, Дима… — Клянчила я, а чтобы ему было проще принимать решения, на столе развернулась к нему лицом, ноги на бумаги его поставила, чуть раздвигая. Дима с довольным видом откинулся на кресле, не переставая крутить в руке карандаш.

— У моей девочки что-то случилось? — Хмыкнул он понятливо и хитро исподлобья посмотрел. — Переходишь к решительным действиям?

— Да. Свой расчётный лист увидела, поняла, что ждать бессмысленно. Дим, ты одолжишь?

— Нет. — Ответил он, улыбаясь, но говорил довольно твёрдо. — Я же сказал, учись отвечать за свои поступки. Скажи ещё спасибо, что ремонт ворот на себя взял.

— Пусть начальник охраны оплачивает, это он виноват! — Разозлилась я тому, что разговор при любых условиях всегда возвращался к одному и тому же. — И скажи, чтобы он перестал меня обижать!

— Боже, — воскликнул Дима, якобы переживая, — что он сделал на этот раз?

— Дим, вот тебе смешно, а я уже устала от его подколов. Что он себе позволяет?

— Ты так и не сказала, что же он сделал. — Напомнил Дима. Я разозлилась. Хотела со стола спрыгнуть, а он меня за щиколотки поймал, ноги на место расставляя. — Нет, красавица, мне так больше нравится!

— Вот ещё! — Передёрнула я плечами и обратно развернулась, Дима тихо посмеивался. — Он не воспринимает меня всерьёз. Каждый раз гадости говорит.

— Да что сказал-то? — Как всегда веселился Дима, прекрасно зная наши тёрки с начальником охраны Егором Кречетовым. У него даже имя соответствующее, словно на дыбах стоит!

— По-разному говорит, но смысл в том, чтобы я отправлялась в твою постель. Дим, поговори с ним.

— Я сейчас не понял, в чём тут гадость?

— Да уж точно не в постели! — Всплеснула я руками, не сдержавшись. — Дим, дело в том, что он позволяет себе говорить мне об этом!

— Нет, Галь, всё дело в том, что ты позволяешь ему говорить тебе об этом.

— Что значит, я позволяю? Он с первой встречи как начал, так до сих пор и указывает, что я не больше, чем твоя подстилка.

— Галь, он хоть раз тебя так назвал?

— Он на это намекает! — Подскочила я, краснея от недовольства.

— Галя, он хоть раз тебя так назвал?! — Повторил Дима с металлом в голосе, и я застыла.

— Нет!

— Поверь мне, если бы он считал тебя подстилкой, так бы и сказал. Егор не тот человек, который будет подбирать выражения.

— А почему я должна терпеть его подколы?

— Вы встречаетесь раз, максимум, два в день.

— Ровно столько же раз он говорит мне об этом.

— О чём?! — Не выдержал.

— Да ни о чём! Смысл вообще с тобой разговаривать, ели ты проблемы не видишь?

— Поговори с ним. — Мягче добавил Дима и отложил бумаги в сторону. — Ты реагируешь и он это видит, вот и подливает масла в огонь.

Я как всегда отвернулась в сторону, не зная, куда себя деть, а Дима подошёл и обнял меня со спины.

— Просто иногда нужно самостоятельно решать проблемы.

— Да, ты уже говорил, как с машиной.

— Нет, люди — это не машины. Здесь тоньше всё. Подход нужен. Он неплохой мужик, нравишься ты ему, вот и достаёт.

— Ты так спокойно говоришь об этом?! — Возмутилась я, а он рассмеялся, но плечи мои не отпустил, даже когда я повела ими, носом между лопаток уткнулся.

— Не в том смысле нравишься, Галь. У него дочка твоя ровесница.

— Это вовсе не значит, что я ему нравлюсь не в том смысле. А если он запал на меня и попытается отбить? Что тогда?

— А что тогда?

— Смотреть будешь, как он вокруг круги нарезает, и всё так же попросишь общий язык найти? Надеюсь, не в буквальном смысле?

— Если так, то физиономию начищу и вопрос решу. Но пока не так… попробуй сама. Учись общаться с людьми так, чтобы они тебя понимали. Это в жизни всегда пригодится.

— Ты обещал защищать меня! — Топнула я ногой, а Дима мои печи сжал, что фактически означало: «разговор окончен». — Денег на машину дашь?

— Я уже ответил и решения свои менять не собираюсь. — Жёстко оборвал меня он и отпустил, возвращаясь к своим делам.

Было уже достаточно поздно, впереди выходные, наверно мне стоило просто съесть что-нибудь сладкое и подождать Диму в постели, но потянуло на улицу. Фонари в сумерках были недостаточно яркими, но мотыльки уже вовсю кружили, словно танцуя. Я спустилась с веранды, чтобы подойти поближе, но увидела у ворот Кречетова, он о чём-то разговаривал с молодым парнем из охраны, по повышенному тону стало понятно, что отчитывает или указания раздаёт. Не могу сказать, что тогда в моей голове щёлкнуло, но за руль своей недобитой машины села, ключ в замке зажигания провернула, и к воротам поехала, резко затормозив напротив мужчин. В приоткрытое окошко на довольный взгляд посмотрела, еле сдержалась, чтобы не скривиться.

— Егор Владимирович, — обратилась вежливо как никогда, — можно вас на минутку?

Он моргнул раз, второй, расплылся в дикой от накала эмоций улыбке, и к машине подошёл, голову к окошку склонил.

— Ну?

— Прокатимся? — Выдержала я его похотливый взгляд и кивнула на соседнее сидение. Волновалась смертельно, так руль сжала, что пальцы онемели, а он, словно меня чувствуя, взглядом окинул, прицениваясь, запах мой на расстоянии втянул, оскалился.

— Свободен. — Скомандовал подчинённому, глядя прямо мне в глаза. — Видишь, какая прекрасная дама приглашает меня на разговор тет-а-тет? — Повернулся к застывшему от вида этой картины парня. — Пшёл! — Рыкнул и когда тот вглубь территории направился, едва ли не вприпрыжку поскакал, через капот перекатился, себя демонстрируя, плюхнулся на соседнее сидение, и сверкнул на меня глазами. — Поехали малышка. Или хочешь, чтобы я повёл?

И с таким подтекстом произнёс, словно ноги мне раздвинул и войдёт сейчас. Да и смотрел так же. Правда, тут же отвернулся, как только рык мотора услышал. Возле ворот подал знак тому, кто сегодня на пульте, к слову, без его знака, меня никогда из двора не выпускали, словно он тут главный, а я вовсе и не хозяйка. Исключениями были случаи, когда Кречетова поблизости от ворот не было. Но за месяц таких исключений было всего два.