Герцог: (удрученно) * * * Маркиз: (расхаживая по комнате) Черт побери! Эта дрянь меня сводит с ума! Заперся в доме и носу наружу не кажет… Штурмом взять дом? Так кругом щелкоперишек тьма, Снимут, запишут и всей Ойкумене расскажут: Вот, дикий варвар штурмует поэтов дома, Вот, кутерьма, Вот, мракобес, враг прогресса, бездарность — и даже Вредность сама! Я-то рассчитывал с герцогским войском сойтись, А не безгласным скотом на лужайке пастись, Глядя, как чертов поэт Нас на весь свет Кроет, честит — и молчит! О, ему не спастись! Я бы прибил борзописца, Только нельзя торопиться — Мне ли потом в новостях, словно кляче, плестись? Честно сказать, размышляю я снова и снова: Может быть, дать отступного? Может быть, стыд проглотить? Денег ему заплатить? К дому прислать табачку и вина, и съестного — Кушайте, пейте, поэт… Нет! Гранд Эскалоны я, и не желаю иного, Гранд Эскалоны, и месть — мой завет и ответ! Я не прощаю обид, Зол и сердит, Мыслю — пожалуй, отыщется ловкий бандит, Влезет в окошко к мерзавцу, желая дурного, Острым кинжалом под ребра его наградит! Так, чтобы я ни при чем, Так, чтоб другой — палачом, Чтобы на кладбище я постоял, удручен: Мол, сожалею… Гляди, Ойкумена, гляди! Кто тут в грехах, будто угольщик в саже? Чьи добродетели можно собрать в закрома? Черт побери! Эта дрянь меня сводит с ума! Заперся в доме и носу наружу не кажет… * * * Кардинал-советник: Сын мой, я вызвал вас тайно. Считаете, странно? Вовсе не странно! Как честную Божью овцу, Зная вас… Санчо: Падре, уж лучше скажите «барана» — Божьим бараном мужчине быть больше к лицу! Кардинал-советник: Сын мой, оставим крестьянам пастушьи сравненья! Вы — горожанин, торговец. Считай, вы — народ! Санчо: (подбоченясь) Да, я народ! Я — народный народ, без сомненья! Трижды народный народ! Кардинал-советник: И народное мненье Мне интересно узнать, так сказать, тет-а-тет. Друг ваш — поэт… Санчо: Кардинал-советник: Вы — поэта сосед, Значит, культурная личность, знаток, театрал…. В курсе ли вы, что есть мнимо счастливый финал? Санчо:
Ясное дело! Представьте, что вы у ней дома, Дело дошло… Ну, короче, дошло! Крепче лома Ваш… Кардинал-советник: Санчо: И в самом финальном конце Вы понимаете: дело не в нем, подлеце, Дело-то в ней! Кардинал-советник: Санчо: Она засыпает! Морщится, кривится, чешется, сладко зевает, И засыпает! А ты хоть долбись до камней… Это есть мнимо счастливый финал, как по мне. Кардинал-советник: Вы мне открыли глаза на сценический казус! Поговорим о политике. Санчо: Кардинал-советник: В городе зреет побоище, смута дворян Из-за поэта. Скажите мне, Божий баран, Если поэта тихонько спровадить в канал… Санчо: (с пониманием) Будет ли это нам мнимо счастливый финал? Кардинал-советник: Слышал, гуляет он вечером возле канала… Санчо: Кардинал-советник: А вы пригласите, каналья! И незаметно прижмитесь к поэту бочком, И по-соседски, могучим народным толчком, Мнимо счастливый финал обеспечьте-ка мне, Так, чтобы плач на поминках, но счастье в стране. Я же подброшу редисочки в ваш огород… Санчо: Знаете, падре, что скажет на это народ? С этакой дичью идите к убийцам-ворам, Я хоть и Божий баран, но совсем не баран! * * * Герцог: Он мне не друг. Какие тут друзья? Свет не одобрит, родственники взвоют — У герцогов в друзьях сидят князья, И то не каждый. Воевать нельзя С маркизом! Выдать парня головою? Зачтется ль мне поэта голова, На правеже Господнем? Черта с два! Призрак Федерико: (мерещится герцогу у окна) Мой принц, я вам не друг, Я — тля из ваших слуг, Пускай мои стихи Отпустят вам грехи! Бесы: |
