К счастью, объяснить демоническому шуту, зачем им нужно отдельное помещение для церкви, оказалось куда менее сложным, чем ожидал сэр Джордж. Чужак удовлетворил их просьбу, не скрывая своего презрения к «примитивным предрассудкам». Этого следовало ожидать, но разговор с ним навел сэра Джорджа на мысль: есть ли у двоеротого и остальных чужаков души, о спасении которых следовало заботиться?

Впрочем, барон не долго ломал голову над этим вопросом, предоставив размышлять на эту тему отцу Тимоти. У него же хватало иных забот, в том числе и та, ради которой он навестил нынче Скиннета.

— Я знаю, вы любите норовистых коней, милорд, — обратился к нему седой ветеран, — и лучшего наездника я не видел. А наездников не хуже, — добавил он, лукаво сверкнув глазами, — повидал немало. И многие из них попадали в беду из-за норова коней.

— К чему это ты клонишь? — поинтересовался сэр Джордж.

— Шеймас думает, что это очень своевольный конь, — сообщил Скиннет, указывая подбородком на лысого объездчика, внимательно наблюдавшего за шагом коня.

Шеймас МакНили, ирландец, который много лет был старшим конюшим сэра Джорджа, работал с лошадью крайне осмотрительно, и, глядя на недовольное выражение его лица, барон сдержал улыбку. Шеймас стал младшим конюхом, когда ему исполнилось шесть лет. Это случилось более сорока лет назад, и не было, кажется, лошади, не обученной им в результате всем трюкам, которые полагалось проделывать боевому коню. Он превосходно разбирался в лошадиных повадках, и его мнению вполне можно было доверять. И раз уж он говорит, что вороной отличается своеволием, стало быть, так оно и есть…

— Простите за смелость, милорд, — продолжал Скиннет с упрямством старого слуги, — но лучше вам держаться от этого коня подальше. Или охолостить.

— Нет, — твердо сказал сэр Джордж.

— Если вы не хотите его холостить, то используйте как племенного жеребца. Не всегда верно, что только дурак ездит на нехолощеном жеребце, но в данном случае… — ветеран покачал седой головой и мрачно предрек: — Кого-нибудь он обязательно угробит, попомните мое слово, милорд.

— Если угробит кого надо, я возражать не буду, — мягко сказал сэр Джордж. — И лучше, чтобы подо мной был норовистый конь, когда придется ставить на карту жизнь.

— Тут я с вами спорить не стану, — согласился Скиннет, — но у него дурной нрав. Этот жеребец такой злющий, словно в нем сам черт сидит.

— Посмотрим, что Шеймас скажет через пару дней.

— При всем моем уважении, милорд, Шеймас МакНили скажет, что солнце встает на западе, если вы ему прикажете, — коротко хохотнул ветеран и покачал головой. — А впрочем, зря я клепаю на старика Шеймаса. Он не скажет, что оно встает на западе, он просто сделает так, чтобы оно там встало.

— Вот именно. Если я ему прикажу, — ответил с усмешкой сэр Джордж, и Скиннет рассмеялся. Смеялся он, правда, недолго, а затем снова стал серьезен.

— Отлично, милорд, отлично. Поживем — увидим. Но помните, что никого из нас не порадует, если этот дьявол поможет вам сломать шею. Это не порадовало бы нас и во Франции, а уж здесь…

— Я учту твое мнение, Уолтер, — после непродолжительного раздумья ответил сэр Джордж. — Однако, если мне придется вести людей в бой, я хочу, чтобы в битве подо мной был сам сатана!

— Да? Ну, если вы хотите сатану, милорд, то его-то вы и получите.

— Как продвигается обучение ваших лошадей?

Сэр Джордж стоял перед демоническим шутом у того же самого хрустального стола. Со времени последнего его визита этот зал изменился. Стены стали темно-зеленого цвета, а за спиной двоеротого виднелась настоящая лесная поляна. Деревья и роскошные низкорослые кусты с алыми и золотыми бутонами не были похожи ни на что, ранее виданное сэром Джорджем. Листья деревьев были звездчатые, длинные и нежные, а стволы покрывала кора, похожая на мягкий кошачий мех. У кустов были ножевидные листья, почти черные, с красными прожилками, и пока он рассматривал их, какое-то диковинное существо подползло к ним слишком близко. Весь куст сжался и содрогнулся, словно под внезапным порывом ветра, и тут его ветви «прыгнули». Сэру Джорджу пришло в голову именно это слово. Ветки метнулись к неосторожной твари, ножевидные листья, повернувшись, как зажатый в руке кинжал вонзились в нее, и она испустила высокий, пронзительный крик боли. Куст дрожал и дергался еще несколько мгновений, а затем замер, высасывая, надобно думать, кровь из своей жертвы.

— Как продвигается обучение ваших лошадей? — повторил демонический шут, и сэр Джордж с трудом оторвал взгляд от лесной поляны.

— Хорошо, командир, — ответил он. — Некоторые из них оказались негодными для боя, но у нас достаточно хороших коней, чтобы посадить в седло две сотни латников. Я предпочел бы продолжить обучение, хотя в целом удовлетворен результатами работы своих людей.

— Рад это слышать, — ответил демонический шут. — Мы слишком долго шли на половинной тяге. Нам придется увеличить ее до девяноста пяти процентов, чтобы компенсировать потерю времени. Это создаст определенный риск для корабля и всех находящихся на его борту, причем наращивать мощность мы начнем немедленно. Медлить с этим нельзя, иначе нам не наверстать упущенного.

— Сожалею, что задержал вас, — солгал барон, — но затраченное на обучение время не пропало даром. Зато теперь мы можем сражаться как подобает.

— Знаю. Если бы я не был в этом уверен, вы были бы мертвы, — пропищал двоеротый.

Сэр Джордж промолчал, полагая, что подобное заявление не требует ответа.

Демонический шут смотрел на него всеми тремя глазами несколько мгновений, затем чуть заметно дернул ушами.

— Вы, ваши люди и лошади будете помещены в стазис на время фазового ускорения, — сказал он. — При первом переходе в это состояние оно может вызвать панику, особенно у таких примитивных существ, как вы. Вы и ваши офицеры обязаны обеспечить порядок во время этого процесса и в момент пробуждения.

— Вы с Компьютером уже упоминали об этом стазисе, — бесстрастно напомнил сэр Джордж. — Но ни я, ни мои офицеры понятия не имеем, что это такое. Если мы должны поддерживать порядок во время этого процесса, было бы неплохо узнать, что нам предстоит пережить.

Повисло долгое молчание — демонический шут обдумывал слова сэра Джорджа.

— Живые существа не могут пережить физического стресса, которому они подвергаются во время работы фазовых двигателей при мощности выше пятидесяти процентов. Это неизбежное следствие набора сверхсветовой скорости. Для защиты команды и пассажиров нашего корабля от опасности мы помещаем их в стазис. Ваш грубый язык и примитивное мировоззрение не содержат понятий, которые помогли бы мне объяснить вам суть этого процесса. Однако его можно сравнить с глубоким сном, который для вас протянется до конца путешествия.

— Сон? — с тщательно скрываемым скептицизмом переспросил сэр Джордж, глядя поверх головы демонического шута на молчаливых и бесстрастных драконолюдей, неподвижно стоящих за его спиной.

Барон невольно восхищался ими. Как это ни странно, к драконолюдям он испытывал ничем не объяснимую симпатию, в то время как бородавочники вызывали у него столь же необъяснимое отвращение.

В течение долгих недель, которые он и его люди провели на борту корабля-тюрьмы, бородавочники появлялись в их отсеке довольно часто. У них был свой язык, казавшийся людям неприятным и неуклюжим, состоящим по большей части из хрюканья и всхрапыванья, перемежавшихся время от времени свистом. Обычно они были одеты в туники из тяжелой ткани, усеянной металлическими бляшками, и в отличие от людей им было позволено носить оружие.

С начала активации фазовых ускорителей, о чем рассказывал ему демонический шут, никто не видел бородавочников в доспехах и с топорами, которые, по-видимому, были их излюбленным оружием, — разве что в свите двоеротого или кого-то из членов команды волшебного корабля. Некоторые из них носили, однако, тяжелые шипастые дубинки. Бородавочники с дубинками неизменно стояли вдоль стен зала, в котором тренировались лучники сэра Джорджа. Несмотря на протесты лучников, их стрелы были без наконечников, что делало присутствие стражи излишним, но демонический шут, судя по всему, не любил рисковать.