Проводимая двоеротым политика кнута и пряника была не нова, а подчеркнуто пренебрежительное отношение к людям исключало возможность доброго сотрудничества. Начав с убийства сэра Джона Денмора, демонический шут совершил величайшую ошибку, которую не в состоянии были загладить никакие блага и чудеса, окружавшие людей, попавших на борт волшебного корабля.
Величайшим из этих чудес и благ был, безусловно, Компьютер, к мыслям о котором сэр Джордж возвращался снова и снова. В отличие от демонического шута — или бородавочников и драконолюдей, которые пока ни словом не обменялись с людьми, — Компьютер умел слушать. Стоило только обратиться к нему, и он отвечал — не важно, когда и где был задан вопрос. Компьютеру, похоже, было все равно, с кем говорить, поскольку отвечал он как самому молодому подмастерью, так и сэру Джорджу. И кем бы — или чем бы — ни был этот самый Компьютер, он демонстрировал своим поведением любопытную смесь презрения — такого же, как у двоеротого, — к англичанам и готовности отвечать и учить, проявляя при этом исключительное терпение.
Именно Компьютер обучил англичан пользоваться множеством чудесных приспособлений, которые были в их жилищах. И сэр Джордж вынужден был признать, что в приспособлениях этих заключался великий соблазн. Сам король Эдуард не имел такой роскоши, какую предоставляли демонический шут, Компьютер и корабль, в котором они были заключены, своим самым последним слугам. Да, их комнаты были маленькими, но каждый из его офицеров, даже те, у кого не было ни жены, ни любовницы, жил отдельно от других. Солдаты и горстка гражданских обитали в казармах, но даже казармы имели такие же сказочные удобства. Горячая и холодная проточная вода, мягкие кровати, столы и кресла, выраставшие из пола или исчезавшие в случае необходимости, живительный, исцеляющий недуги пар — все это можно было получить у Компьютера по первому требованию.
Однако всему есть предел. Компьютер всегда отзывался на свое имя, но на ряд вопросов он твердо отвечал: «Эта информация без специального допуска недоступна». Ему явно отдали приказ не сообщать англичанам никаких сведений о таинственной гильдии демонического шута, о том, куда они направляются и что ждет их в конце пути. Он четко исполнял этот приказ, но кое-какие обрывочные сведения при желании из его речей можно было извлечь.
Если верить Компьютеру — а сэр Джордж полагал, что ему незачем врать, ведь он мог просто не отвечать на вопросы, как частенько и делал, — волшебный корабль плыл между звездами, вокруг которых крутилось множество планет. На каких-то из этих планет жили разумные существа, и среди них встречались как похожие на людей, так и непохожие. Прежде сэр Джордж счел бы подобные речи еретическими и даже кощунственными, но теперь он готов был поверить, что это действительно так. Весь его прежний опыт и представления о мире должны были быть пересмотрены, если он не хотел сойти с ума от многочисленных несообразностей и противоречий. Но сумасшествие — это своего рода бегство от действительности, бегство, которого он не мог себе позволить, ибо ни на минуту не забывал, что на нем лежит ответственность за своих людей, за судьбы сына и жены. Матильда не простила бы ему такой слабости, подумал сэр Джордж, внутренне усмехаясь.
Появившаяся на его лице улыбка медленно угасла, когда он вновь обратил взгляд на МакНили и жеребца. Нельзя было сказать в точности, сколько времени они провели на борту корабля, поскольку тут не было ни луны, ни солнца, ни дней, ни ночей. В коридорах и переходах той части корабля, где их поселили, никогда не становилось по-настоящему темно, хотя свет регулярно тускнел, что, по-видимому, означало наступление условной ночи. Компьютер, похоже, не видел смысла информировать людей о проведенном на корабле времени, а без календаря они не могли знать, насколько здешние «дни» соответствуют настоящим. Они не знали, когда наступит Рождество или Пасха, когда будет суббота и воскресенье!
Отец Тимоти, будучи единственным рукоположенным священником на корабле, уже поделился с сэром Джорджем своим беспокойством по этому поводу. К счастью, у него хватило ума заговорить с ним об этом наедине, чтобы принять какое-то решение и подготовить ответ прежде, чем кто-нибудь из солдат обратится к ним с этим же вопросом. Разговор кончился тем, что Тимоти возложил на себя еще и обязанность вести отсчет дням, проведенным ими на борту чудесного корабля.
— Мы можем сделать только то, что в силах смертных, — сказал сэр Джордж. — Господь, конечно же, понимает те трудности, с которыми мы столкнулись, и, несомненно, сделает нам послабление. Когда нет ни заката, ни рассвета, мы можем только приблизительно рассчитывать время и отмечать воскресенья и постные дни, когда они наступят в соответствии с нашими подсчетам.
— Не могу сказать, что мне это по нраву, милорд, — отозвался отец Тимоти, — но другого пути я не вижу. И, как и вы, верю, что Господь в бесконечном милосердии своем простит нас, если мы ошибемся.
— Несомненно, — подтвердила участвовавшая в разговоре Матильда. — Боюсь, однако, некоторым из наших людей может не понравиться это решение. Кое-кто из них до сих пор не понял, что бородавочники и драконолюди смертны подобно людям. Они продолжают считать их демонами, невзирая ни на какие доводы.
— Именно поэтому мы должны твердо отстаивать принятое решение, — сказал сэр Джордж. — Надо поговорить с сэром Ричардом, сэром Энтони и другими командирами, убедить их поддержать нас, если в этом возникнет необходимость.
— Это касается не только солдат, — задумчиво промолвила Матильда. — Поговорю-ка я сначала с леди Маргарет. Супруга сэра Брайана — очень уравновешенная дама, и многие женщины обращаются к ней за советом и помощью так же часто, как и ко мне.
— Хорошая мысль, миледи, — одобрил отец Тимоти, — а я для начала займусь Томом Уэстменом.
Сэр Джордж кивнул. Уэстмен был их старшим кузнецом, умелым ремесленником, которого весьма почитали простолюдины.
— Может быть, следует напомнить, что даты, установленные для святых дней нашей матерью церковью, порой менялись, чтобы легче было вычислять время их наступления? — предложила после краткого молчания Матильда. — У нас нет епископа, чтобы дать добрый совет, но Господь укажет верный путь, раз уж нам приходится самим устанавливать даты.
— Никто прежде не мог упрекнуть меня в том, что я замахиваюсь на власть Папы Римского! — с нервным хохотком отозвался отец Тимоти.
— Никто вас в этом и не обвинит, отец Тимоти, — заверил его сэр Джордж. — И все же следует признать, что из всех нас вы единственный можете претендовать на звание епископа или даже архиепископа.
— Я не могу взять на себя такую ответственность, милорд!
— Как бы вы себя ни величали, ответственность ваша от этого меньше не станет, — спокойно ответил сэр Джордж. — Вы наш духовный пастырь, и все мы, рыцари и простолюдины, нуждаемся в ваших напутствиях и наставлениях. — Он почти сочувственно улыбнулся своему старому другу и положил руку на широкое плечо священника. Тот беспокойно глянул на него. — Ну же, Тимоти! Разве не вы рассказывали глупому мальчишке, что никто не может отринуть призыв Господа? Бог всегда с нами и через вас поможет нам выстоять в трудном положении, не потеряв веру и все присущие истинным христианам добродетели. Мое положение куда более затруднительно, поскольку я не могу обратиться за помощью к королю или Совету пэров.
— Ваше положение и впрямь хуже, — улыбнулся отец Тимоти.
Если он и продолжал терзаться по поводу ответственности, легшей на его плечи, то ничем более этого не выказывал. Таким образом, вопрос о календаре был решен, и, хотя кое-кому такое решение пришлось не по душе, одной заботой у сэра Джорджа стало меньше. Отец Тимоти установил регулярный цикл воскресных служб, и барона не слишком беспокоило, насколько точно они совпадали со службами, проводимыми в покинутой ими Англии. Теперь у них было свое воскресенье, и люди охотно посещали в положенные дни службы, проводимые их духовным отцом.
