Билли. И ты готова начать судебную тяжбу, если я скажу, что оставляю ее здесь на полгода?

Ханна. Я подниму на ноги главного прокурора штата (кстати он мой друг), если Дженни не будет со мной на трехчасовом рейсе.

Билли (усмехается). Ханна, — почему ты никогда не баллотировалась на выборах? Из тебя бы вышел отличный губернатор штата.

Ханна. Потому что я не верю в нашу демократическую систему выборов. Предложи мне монархию — тогда поговорим. (Смотрит на часы). Пятнадцать минут второго. Кто позвонит Дженни — ты или я?

Билли. Только не я.

Ханна. Тогда объясни, как добраться до твоей маленькой французской фермочки. Я сама заеду за ней.

Билли. Ханна, сколько времени ты ей уделяешь? Ты когда-нибудь завтракаешь вместе с ней? Сколько вечеров девочка ужинает в одиночестве? Неужели ты думаешь, что она счастлива, если ты сунешь ей 20 долларов перед поездкой в Вашингтон на уик-энд? Девочка растет одинокой. Быть может, ты скажешь мне, что у нее есть кошка и канарейка?..

Ханна. У нее две собаки. Кухарка-мексиканка и десяток подружек, которые ночуют в нашем доме, когда я уезжаю. У нее хорошие отметки в школе, и ее жизнь не похожа на жизнь Джейн Эйр в сиротском заведении.

Билли. Уверен. Если мы дадим Дженни право решать самой — с кем ей остаться — у тебя не будет шанса усадить ее в самолет. Разве не так?

Ханна. Да, это так. Иначе наша дурочка не сбежала бы от меня к тебе. Кто сказал, что у нас с ней нет проблем? Ей только семнадцать. И когда мы ссоримся, естественно, ей нужно чье-то плечо, чтобы выплакать свою обиду. Но я буду проклята, если я передам свою дочь кашемировому плечу на расстоянии трех тысяч миль от меня.

Билли. Господи, это действительно тебя пугает… Это что-то из ряда вон выходящее. Я вижу впервые, как сильно ты нервничаешь.

Ханна. Неправда. Я нервничала в нашу первую брачную ночь. Но это было уже после нашей близости.

Билли. Пожалуйста, не придумывай. На тебя это не похоже. Ведь был же у нас маленький шанс на счастье. Но секс никогда не был камнем преткновения.

Ханна. Но он также не был шедевром творческого воображения. Нет, тебя я не упрекаю. Ты был очень приятен в постели. Ты мог часами ласкать меня. Но как только экстаз проходил, ты глубоко вздыхал и принимался излагать какие-то свои планы на будущее… Твоя близость была стимулирующей, но все твои планы были такими невыносимо скучными.

Билли. Скучными?.. Я занимался любовью с женщинами при включенном телевизоре, но Эрика Сиварида никогда не смотрел.

Ханна. Иногда нам нужны вспышки фантазии, чтобы взлететь на вершину волшебной горы.

Билли. Знаешь что, Ханна?.. Ты мне больше не нравишься.

Ханна. Отлично. Иногда я сама себе тоже не нравлюсь… И все-таки, что же мы будем делать, Билли? Я хочу, чтобы моя дочь вернулась бы вместе со мной. Только ты один можешь мне в этом помочь.

Билли. Не знаю, ты говоришь искренне или же нет? Ты так редко бываешь искренней. И даже когда ты говоришь как бы искренне, я всегда ищу какой-то подвох.

Ханна. Билли… Чего же ты ждешь от будущего?

Билли. Это что — допрос?

Ханна. Ты меня знаешь. Мой ум всегда забегает вперед… Заглянем в будущее. Тебе уже сорок пять лет, ты был дважды женат, имеешь дочь, ты сменил десятки адресов, у тебя была перспективная карьера журналиста и ты добился сомнительного, но все же неплохого коммерческого успеха… Хотела бы я знать, чего ты ждешь?

Билли (подумав). Субботы… Люблю уик-энд.

Ханна. Для шалопая — простачка ты иногда выказываешь незаурядный ум… Прошу, помоги мне.

Билли. Отправить Дженни домой? Так она через две недели будет дома. И останется с тобой.

Ханна. Только если я привяжу тяжелые гири к ее ногам. У нас остался всего лишь год нашей совместной жизни. В сентябре она поступает в колледж. Вернется через четыре года — либо монашкой, либо революционеркой, а что еще хуже… похожей на меня или на тебя.

Билли. Немного от каждого из нас. Не так уж плохо.

Ханна. Ты любил свою мать?.. Не уходи от ответа. Ты любил ее?

Билли. Она была невротичкой, но неплохой женщиной.

Ханна. А я свою не очень любила. Такие люди, как ты и я — эгоисты. Но я не хочу, чтобы Дженни выросла эгоисткой, чтобы она меня ненавидела… Потому я не хочу, чтобы она росла здесь, потому что я могу ее невзлюбить… Быть может, нам нужно было бы оставаться вместе, а Дженни отпустить?.. Что ты на это скажешь?

Билли. Я ошибся. Ты снова мне нравишься.

Ханна. Он долго не проживет.

Билли. Кто он?

Ханна. Мистер «Вашингтон Пост», мой друг. У него была открытая операция на сердце, но, увы, поздно.

Билли. Мне очень жаль.

Ханна. Мне тоже. Вот он мог по-настоящему меня рассмешить.

Билли. Это делает ему честь.

Ханна. Иногда ты выигрываешь, иногда проигрываешь.

Билли. Но всегда восстанавливаешь баланс.

Ханна. Для неглупой женщины в мире, где всем заправляют мужчины, я достаточно преуспела.

Билли. Да, ты права… Чтобы ты не волновалась, хочешь, я познакомлю тебя с моей подругой, актрисой? Будешь знать, что Дженни не попала в недобрые руки.

Ханна. Сейчас я не в той форме, чтобы встречаться с кем-то моложе меня… Большое тебе спасибо.

Билли. Спасибо — за что?

Ханна. Ты должен был сказать: «Она не выглядит моложе тебя».

Билли. Прости, но она выглядит… Но только в остроумном разговоре первенство она уступит тебе.

Ханна. Спасибо… Билли, хорошо быть влюбленным?

Билли. Да.

Ханна. А почему?

Билли. Потому что это сейчас.

Ханна. Мне не нравится, как проходит наша встреча. мне кажется, что почва уходит у меня из-под ног. Почему бы нам не слетать в Нью-Йорк и там всё порешить?

Билли. А можно сделать иначе.

Ханна. Как?

Билли. Зимой ты возьмешь себе летний отпуск. Приедешь сюда. Я найду тебе прелестное бунгало на побережье. И мы вместе будем видеть Дженни.

Ханна. Жить здесь целых два месяца?! У меня высохнут все мозги!

Билли. Ты боишься.

Ханна. Боюсь — чего?

Билли. Что тебе здесь может понравиться. А кое-что даже очень. Счастье — ведь это банальная вещь, неправда ли?

Ханна. Нет. Просто люди так говорят. А в действительности все иначе. Давай оставим все, как есть, Билли. Бог подарил нам только девять лет совместной жизни. Ведь он знал, что делал.

Билли. Значит, мы с тобой ничего не решили?

Ханна. Нет, мы решили, что на два месяца я сюда не приеду, и чтобы, это решить, мне стоило сюда приехать. А дальше пусть решит сама Дженни.

Билли. Хочешь, я сюда ее позову? Она сидит в машине с упакованными чемоданами… Она готова подчиниться любому нашему решению.

Ханна. Ловко ты всё это подстроил! Какой же Хитрюга! Если мы ей скажем — лететь в Нью-Йорк, она Подумает, что это я заставила тебя принять такое решение. А если мы скажем — оставайся здесь, ей будет обидно, что я так легко от нее отказалась — сдалась без боя.

Билли. Думаешь, что у нее такой уж изощренный ум?

Ханна. Еще бы! Она МОЯ дочь.

Билли. Хочешь, чтобы я тебе помог, Ханна? Я готов. Последнее слово за тобой. Пусть будет так, как ты скажешь. А я уже скажу Дженни, что это наше совместное решение.

Ханна (поистине озадачена). Господи! Не удивительно, что в Калифорнии так много торговцев подержанными автомобилями. Сколько у меня времени? Я никогда не могла быстро найти выход из тупика.

Билли. Думай, сколько хочешь.

ХАННА смотрит в окно.