События этой истории произошли в маленьком приморском городке, название которого здесь приводить нет смысла — если вы не увлекаетесь криминальной историей, оно вам ничего не скажет, а если увлекаетесь, то сами поймете, о каком городе идет речь.

По еще влажному после только что прошедшего дождя асфальту прошуршал колесами старенький дребезжащий автомобиль. Таких много ездит по маленьким курортным городкам, потому никто не обратил внимания ни на машину, ни на того, кто сидел за рулем. Разве что полицейский, стоявший на перекрестке на главной улице, взглянув на водителя, на секунду задумался, где он мог видеть это лицо, но его отвлек велосипедист, угодивший колесом в колдобину и громко выругавшийся. Когда полицейский убедился, что ничего страшного не произошло — на этой колдобине каждый день разбивалось по паре велосипедов, автомобиль уже скрылся за поворотом, и постовой сразу же забыл, что лицо водителя показалось ему знакомым и подозрительным.

Водитель хорошо знал этот город. Город тоже знал его отлично — это был, пожалуй, самый известный человек, родившийся здесь, но никто в городе не предположил бы, что он вернулся, причем именно в этот дождливый вечер. Точнее, почти никто.

На самом деле, этот человек был очень знаменит, причем слава его давно уже вышла за границы родного города, его имя нередко появлялось на страницах газет, а его фотографии висели в полицейских участках многих стран. Конечно, если бы постовой его узнал, то мог бы заработать повышение по службе. Но он, конечно, не ожидал такой встречи, а знаменитый водитель вовсе не стремился к тому, чтоб его узнали раньше времени.

Проехав через город, автомобиль остановился у калитки уютного белого домика, стоящего в саду, в тени высоких лип. Здесь водитель вышел из машины, потянулся, вдыхая аромат вечернего сада, закурил сигару, хлопнул дверью и уклонился от кирпича, слетевшего с крыши дома напротив. Кирпич шмякнулся на мостовую и раскололся надвое. «Все как раньше, — задумчиво сказал водитель, — как ничего не ремонтировали, так и не ремонтируют. Нерушимые традиции — вот на чем стоят все маленькие города».

«Да, традиции», — повторил он, подняв вверх указательный палец, и, очень довольный удачной фразой, распахнул калитку и направился к домику. На первый стук в доме никто не отозвался. Тогда он несколько раз пнул дверь ногой, и только после этого в доме зажегся свет, и сонный голос громко проворчал:

— Ну что за сволочь приперлась, на ночь глядя?! Если не по делу — в грядку закопаю, и не говори, что я не предупреждал.

— По делу в такое время только полиция приходит, — ответил поздний гость. — Если Черный Джо для тебя сволочь, то попробуй меня закопать. Я как раз приперся не по делу.

Да, это действительно был тот самый знаменитый преступник Черный Джо. Город еще не знал, кто приехал в него этим вечером, и какие выдающиеся события встряхнут теперь его сонный быт.

Описывать внешность Черного Джо не имеет смысла — его лицо, как и его черная ковбойская шляпа и так всем известны, потому ограничусь только кратким описанием внешности куда как менее знаменитого уголовника Билли, открывшего дверь Черному Джо и первым узнавшего о его возвращении. Это был крепыш невысокого роста с короткой стрижкой на маленькой и круглой как детский мячик голове, небритый, с толстыми короткими пальцами на непропорционально длинных руках. Смотрел он мрачно, исподлобья, говорил едва раскрывая рот, а когда он улыбался, что, впрочем, бывало не часто, можно было заметить, что зубов у него во рту гораздо меньше, чем это принято в цивилизованном обществе. Короче, он был из тех, кого приличные люди меньше всего хотят встретить в узком переулке в темное время суток. Типичный бандит, кому место за решеткой, а не в милом домике с садом. Вот к такому отвратительному типу и явился Черный Джо в первый же вечер своего возвращения. И не удивительно: поэт или музыкант пришел бы к нормальным законопослушным гражданам симпатичной наружности, а знаменитый преступник, дружит со всякими отбросами общества. Сам виноват.

— Вот это да! — сказал Билли. — Действительно Черный Джо! И как это ты здесь оказался?

Старые друзья и сообщники обнялись и пошли в комнату. Билли притащил из подвала несколько бутылок виски и какую-то снедь. Злодеи выпили по рюмке, Билли разлил еще и вскоре оба, выпившие и радостные наперебой рассказывали друг другу, какие события произошли, пока они не виделись.

— Как там жизнь в большом городе? — интересовался Билли. — Небось, не такая скукотища, как здесь.

— Да уж, — удовлетворенно отвечал Черный Джо. — Жизнь там совсем не такая. Заскучать не успеешь. То инопланетяне прилетят и снесут полгорода, то чудище из моря вылезет и шастает по улицам, то обезьяна громадная по небоскребам как по джунглям лазает и людей хватает. А уж маньяков и извращенцев разных столько, что в час пик не протолкаться. И никакого с ними сладу — их так много, что порой друг на друга набрасываются.

— Да! — вздохнул Билли, опрокидывая рюмку себе в рот. — Я тут про это тоже порой по телевизору смотрю. Просто жуть. Про чудище не видал, а про инопланетянцев здесь показывали. Говорят, у них компьютер сломался — они все и перемерли. Я и думаю себе — что же они с таким компьютером на дело пошли! Небось, на барахолке какой подешевле взяли, думали что и с таким прокатит. Фраера дешевые.

— Не, Билли, это ты зря. Компьютер у них был хороший, дорогой. Главная деталь вот на таком алмазе.

Джо развел ладони, показывая размер алмаза. Билли скептически поморщился:

— Не бывает таких алмазов? И чего бы это сломался компьютер, если в нем такая дорогая деталь?

— Потому и сломался, что деталь слишком дорогая, — авторитетно ответил Черный Джо.

— Врешь как всегда.

— Ты что не веришь? Ну не такой, конечно, чуть поменьше.

— Поменьше — это какой?

— Ну, вот такой.

Черный Джо вытащил из кармана завернутый в носовой платок алмаз. Он действительно был чуть поменьше, чем Джо перед этим показывал — размером со средний апельсин. Билли взял его в руку и с восхищением покрутил перед глазами.

— Да, — сказал он, — умеют же делать вещи в Инопланетянии! Только здесь его один хрен никто не купит. Такие штуки у полиции под особым контролем. Ни один барыга на такое не решится.

— То-то и оно, — вздохнул Черный Джо, убирая алмаз в карман. — Потому и приходится держать его вместо сувенира. Я им иногда орехи колю. Кокосовые. Твердый зараза.

— И как же там люди-то живут при таком бардаке? — спросил Билли, возвращаясь к предыдущей теме. — Это ж по улице ходить должно быть страшно, если там все время творятся такие дела.

— Страшно, — согласился Черный Джо. — Только со временем ко всему привыкаешь. Сначала пугаешься, а потом перестаешь обращать внимание. Там так и отличают тех, кто недавно приехал — если от каждого маньяка шарахаешься, значит не местный, не оклемался еще. А как привыкнешь, так уж маньяки от тебя сами разбегаться станут. Как меня узнали, так стороной стали обходить. Я там быстро знаменитым стал. Так прославиться только в городе можно. Кто бы обо мне здесь узнал? Так, полицейских несколько. Здесь и украсть-то нечего, а там банков побольше чем статей в уголовном кодексе. Пока все обойдешь — забудешь, с какого начинал. Миллионеры стадами ходят. А о каждом ограблении не статью в газете, а сразу роман с продолжением пишут, а то и телесериал снимают. Там очень уважают нашего брата. На ограбление не полицейский на велосипеде как у нас, а сразу десяток машин с пулеметами, громкоговорителями и сиренами приезжают. Вокруг всего банка поставят, мигалки врубят как на фейерверке, и орут на весь город, чтоб выходили с поднятыми руками. А там уж и журналисты, и прокуроры, одних полицейских инспекторов десяток, ну, и собак, конечно, тоже. На улицу выходишь — сразу шум, блеск. Журналисты щелкают фотокамерами, полицейские щелкают наручниками. Фотографии во всех газетах. Славы не оберешься.