Вадим лежал в ручье. Его штаны были разорваны и обожжены, недавно блестящая кольчуга стала черной. Господи, пусть только он был бы жив! Я подошла ближе и осторожно перевернула его на спину. Часть волос на голове обгорело, брови и ресницы стали рыжими от огня. Он был жив, мне удалось нащупать пульс у него на шее. Кожа на его руках покраснела, кое-где вздулись волдыри. Не зная, что делать, я просто плеснула водой ему в лицо. Вадик не отреагировал. В панике я стала озираться по сторонам. Где же Андрей?

Хруст кустов раздался через несколько секунд, когда я уже думала громко позвать шефа. Беркут выскочил на поляну с арбалетом на перевес, напряженно оглядываясь по сторонам.

Увидев меня, рывком приблизился и склонился над Вадиком.

— Что здесь произошло, можешь рассказать?

Запинаясь и заикаясь, я поведала ему о том, что случилось.

— Твою дивизию! — Выругался он, уложив Вадима на землю и подняв его ноги на стоявшее рядом дерево.

— Ира, бегом собери наши вещи. Надо как можно быстрее отсюда линять.

Я бросилась собирать мешки. Было невероятно жалко буханку хлеба и кусок колбасы, которые в еду больше не годились. Господи, только бы Вадик пришел в себя! Отойдя от Вадима, Беркут начал навешивать на себя рюкзаки и мешки.

— А как он? — Кивнула я на Вадика.

— Понесу на закорках, — буркнул Андрей, передавая мне рюкзак и свою сумку. — Тяжко будет, Ириша, но ты потерпи, пожалуйста.

— Может подождать, пока он очнется? — спросила я. Меня по-прежнему потряхивало, меньше всего мне хотелось сейчас куда-то бежать.

— Грохот слышно было, наверное, километров на пять в округе, да и сверкало тут, как на День Победы. Те бойцы, мать их, от которых мы бежим, вполне вероятно, захотят посмотреть, что произошло. Если с ними еще заявится их маг — нам точно крышка. Поэтому, давай-ка собирайся с силами и пойдем. Лес тут скоро заканчивается, за ним дорога. Судя по моим наблюдениям, не слишком оживленная. Надо уйти как можно дальше от этого долбаного места.

— Я попробую… — Пробормотала я, навьючивая на себя вещи. Никогда в жизни я столько не таскала. Андрей помог одеть рюкзак и приспособил сумку, чтоб я могла хоть как-то тащить ее.

Первые несколько шагов были очень трудными. Потом пошло немного легче, главное — смотреть под ноги. Если я сейчас споткнусь, то, наверное, уже не встану.

Беркут взвалил Вадима на спину и побежал вперед как лось. Стараясь успеть за ним, я перебирала ногами так быстро, как могла, но все равно стала отставать. Андрей очередной раз свернул, упершись в густые кусты. Я, видя, что впереди прохода нет, свернула заранее и, сделав несколько шагов, наткнулась на голые, волосатые ноги, торчавшие из кустов.

— Ой, мама! — Вырвалось у меня. Отшатнувшись назад, я не удержала равновесие и полетела в траву.

Беркут оказался рядом спустя мгновение. Не совсем аккуратно положив Вадима, он рывком приблизился к кусту и ткнул своей палкой в торчавшие конечности.

— Двухсотый. Холодный уже, — сообщил он, вытягивая за ноги из-под куста мертвого мужчину. Одетый в черную хламиду с капюшоном, мертвец был похож на монаха. В спине, между лопаток торчал оперенный хвостовик стрелы. — Мужчина, лет под пятьдесят. Видать, прилетело ему на пожарище. Судя по следам крови на одежде, некоторое время бежал, потом полз. Заполз под кустик и умер.

— Можно без подробностей, — я почувствовала, как ком из желудка поднялся к горлу и еле успела согнуться, прежде чем все, съеденное сегодня мной, оказалось на траве.

— Ира, ты как? — спросил Андрей, протягивая бутылку с водой.

— Отвратительно, — пробормотала я. Умывшись и сделав несколько глотков, я уселась спиной к ближайшему дереву, чувствуя себя совершенно разбитой. Меня охватила апатия, было все равно — пусть берут в рабство, убивают, делают со мной что хотят… Поток холодной воды хлынул мне на голову, полилось за шиворот. Взвизгнув, я подскочила на ноги.

— Вот так-то лучше, — хмыкнул Беркутов, заворачивая крышку на пустой бутылке.

— Бл…, я вся мокрая! Ты что наделал?!! — Заорала я на него, чувствуя, как вода течет по спине.

— Некогда тут рассиживаться! — Рыкнул он в ответ таким тоном, что мне сразу расхотелось спорить и кричать. — Надо идти. Надень это на всякий пожарный, — Беркутов протянул мне деревянный амулет, похожий на медаль с вырезанной на нем открытой ладонью. — Похоже, здесь такие все носят. Может знак религии какой, может документ…

— А вдруг он заразный? — Пробормотала я, беря двумя пальцами кожаный шнурок.

— Это вряд ли, — хмыкнул шеф в ответ. — Этот парень явно не от заразы умер.

Сморщившись, я нехотя натянула шнурок себе на шею. Вот скотина, я вся мокрая теперь!!! Беркутову было плевать на мои трудности. Заметив, что у трупа в кулаке что-то зажато, он пытался разжать ему пальцы. Внутри оказался большущий перстень, с огромным, иссини черным камнем. Андрей несколько секунд рассматривал кольцо, потом, хмыкнув, сунул его в мешок.

— Все, в темпе, вперед! — он развернулся к Вадиму. К нашей общей радости, тот уже сидел на травке и хлопал глазами, держась за голову.

— Что со мной? Где мы?

— В п…де, маг долбаный, твою мать, — высказал ему Беркут свое мнение. — Надо думать, перед тем, как что-то делаешь. Быстро уходим отсюда. Можешь передвигаться?

Вадик, весь красный от ожога, ошарашено посмотрел на нас, проморгался. Потом попробовал встать. С некоторым трудом, но ему это удалось.

— Башка раскалывается…

— Давай в темпе вперед, — отрезал все жалобы Андрей. — А то сейчас сюда заявятся бойцы и сделают из нас ежиков, как из этого, — он кивнул на труп.

Вадим взглянул на мертвого монаха, и зажал рот ладонью.

— Да твою же дивизию! — Зарычал шеф, схватив Вадика за шиворот и рывком поднимая его на ноги. — Некогда блевать!!!

Спустя пару минут, чуть ли не пинками и ругаясь как сапожник, шеф заставил нас идти за ним. У меня забрали сумку, поэтому двигаться дальше стало немного легче. Глотая слезы, я топала за мужчинами, пытаясь понять, за что мне все это?

В чем Беркут был прав, так это в том, что прежде чем что-то делать, надо подумать. Меня многие, еще со школы называли гением, институт я закончил с красным дипломом. В любой сфере, касающейся информационных технологий, чувствовал себя как рыба в воде. Без ложной скромности скажу, что фирма Андрея целиком держалась на мне, по крайней мере, ее техническая часть. Однако, я никогда не умел мыслить стратегически, увлекаясь деталями и нюансами какого-либо дела. Зато в них (деталях) я уж разбирался досконально, поэтому мне нередко удавалось делать вещи, которые не мог реализовать кто-либо другой.

Почему я сделал глупость на это раз? Наверное, потому, что не принимал в серьез все эти видимые только мне цветные штучки и до последнего не верил, что из той пирамидки может получиться что-то, столь мощное. И где-то на подкорке сидела дурацкая мысль, что все вокруг не реальность, а какой-то странный квест из компьютерной игры. Из этого следовало немедленно сделать определенные выводы.

Под понукания Беркута, мы добежали до опушки. Лес заканчивался полосой кустарника, дальше в низине начиналось поле, поросшее какой-то колосистой травой. Культура была странная, примерно по пояс высотой, но я не агроном: это вполне могла быть какая-то пшеница. За полем, примерно в километрах двух снова чернел лес. Рядом с опушкой, вдоль края кустарника, вилась дорога — две не очень широкие колеи и полоска пожухлой травы между ними. Где-то вдалеке по ней катила телега, вроде как удаляясь от нас.

— Куда дальше? — с трудом отдышавшись, спросил я Андрея.

Беркут осмотрелся, задержался взглядом на телеге и принял решение.

— Пойдем за ней. Не спеша. Смотрим внимательно по сторонам, если кого видим, сразу говорим.

Мы двинулись по дороге за телегой. Вскоре она скрылась за поворотом приблизительно в полукилометре от нас. Наверное, со стороны мы выглядели комично, но в тот момент нам точно было не до смеха. Навьюченные вещами, грязные, мокрые и обгорелые, озираясь по сторонам, мы еле плелись по дороге. Давно я себя так плохо не чувствовал — голова раскалывается, кожа почти на всем теле жжется, мутит до тошноты… Я уже собрался просить Андрея о привале, как вдруг он зло рыкнул.