Напоследок зашли на ВК и закрыли профиль. Макс еще раз проверил адрес и время собеседования, посмотрел расписание автобусов, убедился, что на бумажке у него написано то же самое, что и на сайте, дважды подчеркнул нужный рейс, сложил бумажку и убрал в карман. Все, вроде чистота и порядок.

— Не хочу, чтоб она знала раньше времени. Не хочу, чтоб она думала, что это ее заслуга, — Макс говорит, стоя спиной к Игнату. Как будто к окну обращается. Или к тому, что там за ним видно.

— А ты это, — Игнат теребит рукав пижамы. — К отцу не думал поехать?

— В Москву, что ли? — Макс поворачивается. — Не, вообще не вариант. У него там своя жизнь. Он, знаешь, «свободен и счастлив»!

— Ну понятно, — чтобы чем-то себя занять Игнат перекладывает книжки на столе. Сначала стопкой, потом в рядок по предметам, потом одну книжку ставит на полку, но тут же снимает, кладет обратно к остальным. И что ж это такое, а? Что вообще происходит?

Макс смотрит на часы, оглядывается, словно ищет куда присесть. Но не садится, а подходит к двери и опасливо выглядывает в коридор. Словно там кто-то ждет его. Кто-то опасный. Невидимый в темноте.

— Ну, мне пора, — Макс даже не оборачивается. Просто выходит в коридор. Натягивает куртку, берет с полки ботинки.

— А со школой что собираешься делать? — Игнат поднимает всю стопку книжек и прижимает к себе. Как будто старается закрыться, спрятаться о того, что Макс сейчас скажет.

— Да как-нибудь само уляжется.

— Но они же искать станут? — Игнат скорее спрашивает, чем утверждает.

— Начнут. Потом перестанут. Ты сам видел — в ленте куча этих объявлений о поиске. Начнут, потом успокоятся, — голос у Макса глухой, едва слышный. Он наклоняется лицом к самому полу, пытаясь развязать запутавшийся шнурок.

— Там это, выключатель есть, — в горле пересохло, и голос Игната тоже почти не слышен.

— Да ладно, так справлюсь.

— Слушай, ну а… — Игнат шаркает пушистыми тапочками, стараясь идти как можно медленнее. Он сам не знает почему. Ведь ничего такого не происходит. Ничего опасного.

— А как же мама? — наконец-то Игнат справляется с этим нелегким словом.

— А? — Макс выпрямляется, — Да переживет. Как-нибудь, — и со всего маху хлопает Игната по плечу.

В кармане пижамы пищит мобильник с очередным напоминанием.

Перед входом в здание автовокзала Макс поглубже натянул капюшон. Вдруг потом кто-то догадается просмотреть записи камер наблюдения.

На ступеньках снег, на кафельном полу грязь и лужи талой воды. Он помнит, что сейчас нужно вести себя естественно. Расслабленно. Не смотреть по сторонам, просто идти, как идется. Рамка металлоискателя. Макс пристроился за каким-то мужиком в черном и прошел мимо. Дежурные полицейские даже не шелохнулись. Следующий рубеж — касса. Деньги на билет и всякую дорожную мелочь были давно отсчитаны и разложены по карманам.

В зале работали всего два окошка. Не снимая капюшона Макс огляделся. Кто-то спал на металлических стульях, маленькая девочка бегала по залу с рекламным белым шариком, пузатый дядя заслонил собой проход и говорит в телефон что-то громкое и непонятное.

Макс качнулся влево, огибая толстяка, пристроился к ближайшей очереди. Заранее приготовил деньги. Когда подошла очередь, назвал нужный город и сунул бумажки в окошко. Кассирша почему-то не взяла их. Пришлось так и стоять, по-идиотски придерживая их рукой — чтоб сквозняком не сдуло.

— Чего? — кажется, она что-то у него спросила. Макс наклонился ухом к окошку и тут же, стараясь действовать незаметно, убрал деньги в карман.

— Полный или детский?

— В смысле?

— До двенадцати лет детский за полцены. Плюс билет сопровождающего. Если багаж есть, оплачивается дополнительно, — кассирша деловито сортировала бумажки у себя на столе.

— Мне один полный.

— Точно? — она наконец-таки посмотрела прямо на него.

— Да. Без багажа, — на всякий случай Макс сбросил капюшон, чтобы лучше было видно, что уже взрослый.

— Паспорт есть? — кассирша вытащила пухлую тетрадку и что-то туда записала.

— Есть. А… зачем?

— Билеты на межрегиональные рейсы только по паспорту. Молодой человек, вы ехать собрались или вопросы задавать? — она отвлеклась от тетрадки и снова посмотрела ему прямо в глаза. С ручкой в руках и криво заколотым пучком волос на затылке она была очень похожа на географичку.

Макс сунул в окошко деньги и паспорт.

Как выяснилось, сложности на этом только начинались. Множество каких-то мелких и неприятных случайностей слипались в один большой комок. Приходилось отвлекаться на каждую из них, приходилось на время забывать, зачем все это, забывать о важности того, что происходит прямо сейчас, о том, как круто все будет дальше. Пока что была сплошная бытовуха. Сыро. Грязно. Холодно. И есть уже хочется. Из отложенных на мелкие расходы денег Макс купил кривой, лоснящийся и пачкающийся маслом пирожок. Но пока ходил за ним, ухитрился провалиться в яму с талой водой. Неглубокую. Но в левый ботинок, похоже, немного залилось.

И что хуже всего — соседом по автобусу оказался тот самый пузатый дядя, что говорил на чужом шумном языке. Дядя занимал собой полтора места, так что Максу оставалось только узенькая щелочка около холодного окна. Можно было попробовать пересесть, но как-то это… неправильно. Несерьезно. Плотней закутался в куртку и решил терпеть. Ехать еще всю ночь.

Разумеется, так и должно было произойти. Только очень уж быстро это случилось. Хоп — и уже все потеряно. И все планы, схемы и пути отступления — все сломано, одним движением сброшено со стола и не стоит уже ничего. Все. Финиш.

Сначала ничего вроде бы не предвещало опасности. Так, случайный вопрос. Ну, не заходил ли кто? Обычное дело. Сидели с мамой на кухне. Игнат болеет, так что вполне нормально, если кто-то зайдет его проведать. Разве нет? Мама убирала в шкаф кружки. И так между делом: как прошел день, самочувствие, как вообще дела, не было ли кого из класса? Игнат, конечно, замял эту тему. Не было никого. Да и зачем специально приходить? Все, что нужно, можно и на ВК спросить.

Вроде бы получилось убедительно. И никто ничего не заметил. Или, может, он зря нервничал? Хотя книжки — Игнат прямо видел, как неестественно торчат эти книжки. Те, за которыми мобильник и аккумулятор.

Наверное, поэтому он и не удивился. Потом, через час или даже больше, когда сидел один в темноте и только телевизор освещал комнату яркими бликами. То зелеными, то голубыми. И всего лишь зазвонил мамин телефон. Просто зазвонил. Даже не в первый раз за сегодняшний вечер. Но Игнат почему-то знал, что именно ТОТ звонок. Тот самый. И они обо всем уже знают. Натянул одеяло на голову, как будто этим можно все исправить. По школьным вопросам звонят только маме. Хотя он видел, что в ведомости напротив его фамилии указаны оба телефона. Но звонят всегда только маме. И на собрания ходит только она.

— Игнат?

Может, еще есть вариант, что обойдется? Ведь все просчитали. Может быть, если зажмуриться, если очень захотеть, то и ничего не случится? И через секунду все будет как обычно? Ведь он сам, лично он — ничего не делал.

— Игнат? Подойди сюда на секундочку.

Звонила классная. Хотя это ничего не меняло. Могла бы сразу позвонить и Максова мама. Этот идиот вчера сам ей сказал, что будет у Игната. Типа у них там творческая работа, и общая тема, и все дела. Сам сказал. И Оля — Максова мама — она не спрашивала, приходил ли он. Она спрашивала, куда Макс пошел после этого. После.

Вот тут Игнат и сломался.

Ну и что с того? Он просто хотел, чтобы было как лучше. Если все всё уже знают, зачем молчать? Просто рассказать им как есть. Да, приходил. Ну, не знаю. Нет, я не знал, зачем все это. Думал, игра такая.

Папа кричал. Мама как-то молча стояла в сторонке. Хотя вот кричать было незачем. Игнат бы и так все рассказал. Он даже начал. Немного сбивчиво рассказал про самое начало. И мама тут же перезвонила Оле. А папа стал орать, мол, позор какой и все такое. И пока все кричали, звонили и плакали, Игнат сообразил, что рассказывать о том, как было, не надо. Прям вот совсем не надо. Потому что это неправильно. И от этого всем только хуже. В конце концов Макс все это придумал — пусть он сам и выкручивается.