Властям приходилось поддерживать на сравнительно низком уровне и фактически субсидировать цены на продукты питания и квартплату (по­следняя составляла в 1985 г., по официальным данным, в среднем 3% рас­ходов семьи). Правда, вне крупных городов в магазинах становилось все труднее купить товары, но колебания цен на рынках уравновешивались сдерживанием роста официальных цен[513], причем продовольственные то­вары нередко продавались ниже себестоимости. Хотя жилья по-прежнему не хватало, широкая программа жилищного строительства несколько смяг­чила эту проблему. За 1966-1985 гг. было построено 2143 млн. кв.м, жилой площади, и жилищные условия улучшили 221 млн. человек. Оставались бесплатными медицинская помощь и образование; за 1960-е - 1980-е гг. было открыто значительное число новых больниц, поликлиник, высших и средних учебных заведений, детских садов. Число врачей на 10 тысяч на­селения с 1960 по 1985 гг. выросло с 20 до 42, число больничных коек на 10 тысяч населения - с 1739 до 3608, а общее количество обучающихся в учебных заведениях всех уровней - с 52,7 млн. до 108,6 млн. человек. Ко­нечно, режим тратил на социальную сферу и на производство потреби­тельских товаров лишь те средства, которые оставались после затрат на тяжелую и военную промышленность и потребление номенклатурной эли­ты, и их не хватало, а услуги были нередко низкого качества; в некоторых районах по-прежнему недоставало врачей. Легкая промышленность (про­изводство товаров народного потребления) составляла лишь около четверти в общем объеме промышленного производства, и на ее нужды шло лишь 3-5% капиталовложений в народное хозяйство; ее изделия были низкого качества, а за импортными товарами выстраивались огромные очереди. В то же время, потребительские товары служили для системы источником огромных прибылей. «Среднеотраслевая себестоимость определялась на основе данных, полученных от отраслевых Научно-исследовательских институтов и передовых фабрик. При этом львиную долю себестоимости для обувного производства составляли затраты на материалы - до 80%. Доля стоимости рабочей силы была мизерной и составляла 10-15%, - ха­рактеризует ситуацию в обувной промышленности российский исследова­тель Ю.И.Каневский. - Налог с оборота определялся государством в лице Комитета по ценообразованию таким образом, чтобы обеспечить сверх­прибыль даже в случае большого процента брака <...> В результате налог с оборота мог превышать среднеотраслевую себестоимость в несколько раз. Пара зимних женских сапог фабрики №2 «Пролетарская Победа» в конце 1960-х годов при себестоимости около 10 руб. в розничной продаже стоила 50 рублей. Если фабрика не укладывалась в среднеотраслевую се­бестоимость, то коллектив фабрики получал уменьшенную премию, а то и вовсе оставался без таковой. Торговая скидка покрывала расходы торго­вых предприятий. В результате действия такой «экономической» системы население России получало самые дорогие в мире предметы потребления и, в том числе, обувь. В то же время трудящиеся на фабриках получали одну из самых нищенских зарплат»[514].

Невысокими были и пенсии, хотя число получающих их значительно возросло после того, как в 1964 г. пенсионное обеспечение колхозников

взяло на себя государство: если в 1960 г. различные пенсии получали 21,9 млн. человек (в т.ч. по возрасту - 5,4 млн.), то к 1985 г. - уже 55,7 млн. человек (в т.ч. 39,3 млн. по возрасту)[515]. Были введены новые пособия и льготы, 100%-ная оплата отпуска по беременности и родам, увеличилась оплата по уходу за больным ребенком, и т.д.

В 1970-х гг. уровень жизни населения страны был, вероятно, наивыс­шим за всю ее историю. Тем не менее, по уровню развития «социального государства» Советский Союз заметно уступал многим из своих западных конкурентов. В середине 1980-х гг. доля оплаты труда в национальном доходе страны, произведенном промышленностью, достигала 37%, а рас­ходы на социальные, культурные нужды и науку - 27% национального дохода (в сумме эти показателя 64%)[516]. В то же самое время, доля зарпла­ты в ВВП на Западе в среднем превышала 60%, а доля социальных расхо­дов в ВВП - 20%.

В стране сохранялся значительный уровень бедности: в 1968 г. от 35 до 40% населения жило на менее чем 50 рублей в месяц, а в 1988 г., по данным газеты «Московские новости», бедность в Советском Союзе варь­ировала от 3-4% в Прибалтийских республиках, 5 -8% в Белоруссии, Рос­сийской Федерации и на Украине, 16-18% в Грузии и Армении до 33-37% в Азербайджане, Туркмении и Киргизии, 45% в Узбекистане и 59% в Тад­жикистане[517].

Разумеется, негласный социальный «компромисс» не был устойчивым; вокруг его «условий» постоянно шла вязкая борьба «на местах». Админист­рация предприятий периодически пыталась взвинтить нормы больше обычного и ухудшить условия труда, работники отвечали на это протеста­ми и сопротивлением в различных формах. «Они (начальство) делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем», - шутили советские рабо­чие. Уже в 1963 г. забастовки, митинги и демонстрации отмечались в Гроз­ном (против сверхурочной работы и несоблюдения перерывов), Краснодаре, Донецке, Ярославле, Муроме, Горьком, на заводе «Москвич» в столице. Нередко при попытке увеличить трудовую нагрузку или снизить зарплату вспыхивали забастовки и прекращения работы: на судоверфи в Севастопо­ле (июнь 1964 г., 200 участников), на ряде уральских предприятий, где ра­ботники были недовольны несвоевременной выплатой зарплаты (Синарском и Первоуральском трубных заводах, Каменск-Уральском электромехани­ческом заводе, заводах «Прогресс» и «Искра», фабрике «Уралобувь», Лозьвинском леспромхозе и Первоуральском областном автомобильном управлении, 1964 г.), Серовском механическом заводе на Урале (декабрь 1964 г.), Первом государственном подшипниковом заводе ГПЗ-1 в Москве (1965 г., против сокращения премий), химическом заводе в Ленинграде (1965 г., трехчасовая, за улучшение условий труда и сохранение премий), Втором подшипниковом заводе ГПЗ-2 в Москве (1966 г.), в таксопарках Ленинграда (май 1966 г., против принуждения к починке машин за счет шоферов), на заводе ЗИЛ в Москве (угроза забастовки против сокращения премий, 1967 г.), свердловском заводе резиново-технических изделий (ап­рель 1967 г., всеобщая забастовка против изменения режима и графика работы), в двух автопарках Кишинева (зима 1969 г., против штрафов), на отдельных предприятиях Калиниграда, Львова и Белоруссии (1970 г., про­явление солидарности с польскими рабочими), на заводе в Витебске (фев­раль 1973 г., против снижения премий), в автобусном парке в Шяуляе (1975 г.), на Кировском заводе в Ленинграде (1976 г., «итальянская стачка» с участием 400 человек), в портах Ленинграда, Выборга, Таллина, Риги, Клайпеды и Вентспилса (май 1977 г.; отказ разгружать импортные товары, идущие в распределители для элиты), на текстильных предприятиях в Иваново (1977 г.), на машиностроительном заводе им. Кирова в Копейске, заводе резиновых изделий «Инкарас» в Каунасе (декабрь 1977 г.), в авто­бусном парке в Горьком (1979 г.), на заводе «Гомсельмаш» в Гомеле (1979 г., против снижения расценок), радиозаводе и тракторном заводе в Минске (1980 г.), автомобильном заводе в Тольятти (май 1980 г.), заводе сельскохозяйственного машиностроения в Тарту (1980 г., против повыше­ния норм и снижения премии), предприятиях Москвы, Киева, Ленинграда, Воронежа, Минска, Петрозаводска, Вильнюса, различных городов Эсто­нии (1980-1981 гг., солидарность с рабочими Польши), заводах Свердловска («Уралмаше», Верхне-Исетском инструментальном и т.д.; начало 1980-х гг., протест против нехватки продовольствия), автозаводе им.Жданова в Пав­лово (октябрь 1981 г., против лишения премии, с участием 600 человек; в мае 1982 г. там же и на механическом заводе состоялись подпольные ма­евки), заводе «Электроинструмент» в Выборге (январь 1983 г., против за­держки зарплаты), в автобусно-таксомоторном парке Нарвы (июнь 1983 г., против повышения норм и изменения графика работы), и др.[518]