Она повернулась к Сен-Лорану и сказала:

— Я сделаю все, что скажет Питер.

Напряжение стало постепенно рассеиваться, исчезать.

— Великолепно. А теперь — быстро. Кому еще известна наша тайна. Кто еще был вовлечен в ваше расследование?

— А при чем здесь…

— При том. Нам следует быть осторожными. Итак, кто еще знал все, что вам удалось выяснить?

— Вы собираетесь их убить?

— Разумеется, нет. В отличие от вашего брата я предпочитаю более обыкновенные методы. Их можно будет подкупить, ввести в заблуждение. Вы можете отправиться к ним и выдать другую информацию. Так кто?

— Управляющий кладбищем.

— Это нам известно. Еще?

— Он делал запросы в армейской разведке.

— Имена людей, с которыми он связывался.

— Он не называл их.

— Мы это вызнаем. Дальше.

— Мы звонили в Америку человеку по имени Хэтчинсон.

— Сыну Фонтэна.

— Да, он был, похоже, раздосадован тем, что его потревожили.

— В отличие от вас его интерес к отцу чисто умозрительный. Так что он забудет.

Пит старался припомнить.

— И, конечно, Беллэй. Но он работает на вас…

— Прошу прощения?

— Альфред Беллэй. Он из французского управления национальной безопасности. Тот, который выдал вам наше пребывание в охотничьем домике.

— Я о нем никогда не слышал!

Хьюстон почувствовал какую-то пустоту в груди.

— Но если он не работает на вас, тогда каким образом вы узнали, где мы скрываемся?

Сен-Лоран выглядел удивленным.

— Чарльз, ты работал с этим человеком?

— У меня в полиции свои информаторы. Я о таком тоже не слыхал.

— Но о вас ему известно, — сказал Пит. — Он клялся, что в течение целого года изучал деятельность вашей организации.

Сен-Лоран напрягся.

— Именно этого я к опасался.

— Я об этом позабочусь, —сказал Чарльз.

— Да, и побыстрее, пожалуйста. — Он повернулся к Хьюстону. — Прошу нас извинить. Но я не могу предложить вам лучшего местопребывания.

— Что такое? Вы собираетесь оставить нас здесь?

— Необходимое неудобство. Но я думаю, что с Симоной вы не будете чувствовать себя очень уж одиноким.

Отец Хьюстона явно находился в замешательстве.

— Извини, Пит.

— Так это все было подстроено? Ты лгал?

— Все-таки это получше, чем пытка, — ответил за него Сен-Лоран. — И более эффективно.

Монсар крикнул:

— Нет!

— Вы разочаровываете меня, мой бедный друг, — обратился к нему Сен-Лоран. — Меня, если честно, от вас тошнит. Ваша слабость является угрозой нашему существованию.

— Паскуда! — И Монсар принялся ругаться по-французски.

Но Сен-Лоран лишь улыбнулся.

— Такие слова и это от лучшего друга. Какой пассаж! Вы так печетесь о своей доченьке, что, думаю, вам придется остаться вместе с ней.

Монсар задрожал. Сжав кулаки, он кинулся к Сен-Лорану, который внезапно запрокинул голову и расхохотался.

И Хьюстон тут же понял, почему. Словно по заранее отрепетированному сценарию, вперед вышел Чарльз, и в лоб старика вонзилась железная булава. Скальп на лбу разошелся, кровь заструилась в рот Монсару, колени его подогнулись, и он, застонав, упал.

У Пита перехватило дыхание. Симона, дико закричав, кинулась к Чарльзу, и тот сделал шаг вперед, словно собираясь ударить и ее тоже, но Сен-Лоран поднял руку, останавливая его. В комнату вбежали двое охранников.

Злость Пита, наконец, выплеснулась.

— Ты очень смел с этой штуковиной, Чарльз.

— Можем попробовать и без нее!

— Хватит пререкаться! — закричал Сен-Лоран и обратился к отцу Хьюстона. — Будут какие-нибудь замечания? Может быть, захочешь присоединиться к ним?

— Я всегда был тебе верен, — произнес тот. — И не заслужил подобных упреков.

— Ах ты дерьмо! — заорал Хьюстон. — Ты меня подставил! Говорил так, словно нуждался во мне, а сам…

— Нам была нужна информация, — ответил отец. — И ты выложил нам ее сам и без принуждения.

— Я мог тебя убить, — прошипел Пит.

— Но не стал, — хохотнул Сен-Лоран. — Так что винить вам нужно лишь самого себя.

Грохнула железная дверь, и они остались втроем. Пит, Симона, безуспешно пытающаяся остановить струящуюся из раны на лбу Монсара кровь, и старик.

Раздался приглушенный толстой дверью смех, и камера пыток погрузилась в темноту.

Пит нащупал в кармане небольшую коробочку. Охранники отняли у него пистолет, но оставили ему спички.

Хьюстон вытащил коробок и трясущимися пальцами зажег одну спичку. Это был неяркий, дрожащий, умирающий, но все-таки свет! Пит повернулся к Симоне и увидел в ее глазах страх.

— Спичка быстро сгорает, и мне придется зажечь еще одну, — предупредил он ее.

Взяв спичку за обгорелый кончик двумя пальцами, он позволил ей догореть и тут же чиркнул второй.

— Спички скоро закончатся, Пит, — сказала Симона. — И что затем?

Пит развернулся и пошел вдоль стены. Так. Железная маска. А дальше железные клейма.

Клейма! Огонь!

 Он едва не сошел с ума от радости, найдя жаровню со сложенными в ней дровами. Две спички сгорели безрезультатно, но третья зажгла кору, и пошел дымок. Дым! Охрана увидит поднимающийся дым, ворвется и потушит огонь. Но тут же Пит вспомнил про снегопад, — он скроет дым.

Лоб Хьюстона покрылся потом. Он подбежал к Симоне.

— Ну, как он?

— Я не могу остановить кровотечение!

Пит поднес ко лбу старика платок, и тот моментально намок.

— Рана глубокая. Может быть, черепно-мозговая травма. — Он увидел, как в неярком свете побледнела Симона. — Эй-эй, я ведь могу ошибаться.

Он приподнял голову Монсара. Веки старика затрепетали.

— Пит, он очнулся!

«Или собирается отдать концы», — мрачно подумал Хьюстон.

Старик заморгал. Губы разлепились.

— Кто…

— Это я, Симона. Я рядом. И Питер.

— Ничего не вижу.

— Тебе надо отдохнуть. Твоя голова… Постарайся ничего не говорить. Береги силы.

— Но Сен-Лоран…

— Запер нас здесь. Думает, как лучше с нами покончить. Глаза старика закатились.

— Я хотел вас предупредить… Остановить их… «Верлен»…

— Пит, помоги!

Хьюстон обхватил дергающиеся ноги старика.

— Он был моим другом.

— Кто? Сен-Лоран?

— Но он не заслуживал того, чтобы его называли другом. — И старик прохрипел. — Харон.

— Что?

— Нам платили русские.

— Но я спрашивал отца. Он отрицает, что вы на них работали.

— Еще бы. Иначе ему пришел бы конец.

Старик задохнулся и его стошнило.

Симона, как безумная, вытерла ему губы.

— Пожалуйста, перестань разговаривать.

— Нет времени. Все началось после войны, когда мы стали помогать маньякам, которые служили в концлагерях, переправляться в Южную Америку.

— Но Сен-Лоран отрицал, что вы помогали военным преступникам.

— Ложь. Все ложь. После войны мы стали помогать русским.

Пит затрясся.

— И ПЛО. И красным бригадам. И «Баадер-Майнхофф». Терроризм, ненависть, безумие.

— ИРА. Арабам, кубинцам… В общем всем. Все они пользовались услугами Харона.

— Но почему?

— Безопасный путь. В любые страны.

— А как же ваша гостиница?

— Гостиница… Безопасное пристанище для всякого рода убийц, террористов. Вот зачем она Харону. Сейчас в ней проживает убийца, который должен… — Он замолчал, не в силах продолжать. — Вы его видели.

— Кого?

— От него разит лилейным тальком.

У Пита захватило дух. Монсара затрясло, он выгнулся.

— Питер, конвульсии!

Хьюстон изо всех сил прижал старика к себе, но Монсар словно пропитался нечеловеческой силой. Хьюстона отбросило в сторону. Старик ударил его в живот ногой. Пит согнулся пополам. От чавкающих, смачных звуков, исходящих от Монсара, его затошнило.

Язык! Он глотал собственный язык!

Пит не мог залезть ему в глотку рукой. Сомкнув зубы, Монсар вполне мог откусить ему пальцы.

— Пит!

Хьюстон осмотрел комнату, ища палку, кусок железа, все равно что.