Застуда никуда не ушла, сидела рядом. В рот, правда, не заглядывала, но болтала без умолку. Очень говорливая оказалась вурдалачка. И хотя Степан на все вопросы пока мог отвечать только утвердительным мычанием или отрицательным мотанием головы, она не унималась. Особенно её интересовало, почему ничем не примечательным отрок прячется от весичей и с какого перепугу маги-дознаватели хотят его изловить.
— Весичи в Проторе уже две седьмицы стоят, а никого ещё не ловили и не искали. Тихо себя ведут, уважительно. А ты и появиться у нас ещё не успел, а они уже про тебя батюшку пытали. Почто?
— Потому что я демон, — признался Стёпка, обгрызая вкусную косточку.
Застуда, само собой, тут же решила, что над ней насмехаются, и очень смешно обиделась. Словно маленькая девчонка. Надула губы и помрачнела. Ага, а как сама над Стёпкой хихикала, так ничего, губы не топырила.
— Честное слово, демон. Меня в Летописном замке призвали. А маги-дознаватели теперь изловить хотят зачем-то. Наверное, сами таких демонов вызывать не умеют. Мы с дядькой Неусвистайло ехали, но пришлось его оставить на Бучиловом хуторе, а самим через лес идти сюда. Со мной ещё гоблин был, но маги его усыпили и увезли. Нарочно, чтобы я за ним пришёл. Вот я и пришёл. Только я к магам не хочу. Я не придумал ещё, как мне гоблина выручить.
Но Застуде про незнакомого гоблина было неинтересно. Уверившись, что Стёпка правду о своих отношениях с весичами твёрдо намерен скрывать, она переключилась на другую новость, гораздо более волнительную. Сверкая глазами и почти вплотную приблизив к нему лицо, она вполголоса рассказала, что вся Протора гудит и волнуется, что люди бают, будто сама Старуха-с-Копьём через весскую заставу нонче проскакала, и весичи её остановить не сумели. Будто бы раскидала заставу по обочине да наказанием пригрозила за то, что перечить посмели. Её многие видели, она недалеко от корчмы в Пытёхин проулок свернула, а если бы не свернула, то как раз бы на Застуду её и вынесло. А Застуда как раз по ту пору от подружки шла. Такой ужас. Все теперь боятся, думают, что страшная Старуха добычу ищет, по Проторе шастает.
— Не шастает, — проговорился Стёпка. — И никакая добыча ей не нужна.
— Как ты знаешь?
— Она меня сюда довезла, а потом в девушку превратилась и на небо улетела.
— Ох, и силён ты брехать! — рассердилась Застуда и опять глазищами засверкала и даже клыки свои остренькие показала. — Ведомо мне теперь, почто тебя маги-то ищут, верно, натрепал им с три подводы кренделей…
И тут на сцене вдруг появился Дрэга. Буквально свалился с неба чуть ли не на голову. Впорхнул под навес, упал прямо перед Стёпкой, клацнул коготками по столу и жадно набросился на мясо, причавкивая и прихрюкивая, словно всю эту вкуснятину только для него здесь и выложили.
— Дракончик! — взвизгнула Застуда. — Лови его, лови, а то улетит! — и руки загребущие растопырила, уже готовясь схватить зверька.
— Не улетит, — успокоил её Стёпка, прикрыв маленького друга ладонью, чтобы защитить его от девчачьего нападения. — Это Дрэга. Он со мной пришёл. Он теперь пока брюхо себе до отвала не набьёт, никуда не денется. На, обжора, не подавись, — и отдал дракончику недогрызенную косточку.
Глаза у Застуды распахнулись на пол-лица. Она смотрела то на Дрэгу то на Стёпку, то опять на Дрэгу и, кажется, начала сомневаться уже и насчёт Старухи. От такого удивительного отрока всего можно ожидать, даже и того, что он окажется взаправдашним ведьминым внуком. А иначе зачем бы его весичи так настойчиво разыскивали? Над Стёпкой отчётливо нависла угроза новых, ещё более въедливых расспросов. Спасение пришло вовремя. Прибежавшая чумазая и очень смешливая служанка протараторила, что Застуду сей же миг требует отец. Застуда ойкнула, подхватилась и резво ускакала, унося с собой все незаданные вопросы. Служанка восторженно повизжала над дракончиком, погладить его не решилась и с нескрываемым сожалением убежала вслед за вурдалачкой.
Дрэга наелся и пристроился спать рядом с тарелкой. Стёпка подхватил его под мягкое брюшко, унёс наверх, в летник и уложил на охапку сена. Сам тоже хотел улечься, но сна не было ни в одном глазу, хотя, казалось, после почти бессонной ночи, проведённой в тайге, он должен был бы валиться с ног от усталости. Помаявшись с полчаса, он спустился вниз и вышел во двор. Ему хотелось послушать, о чём говорят. Весичей он сейчас не слишком опасался. Одежда с чужого плеча сделала его почти неузнаваемым. Он сейчас почти ничем не отличался от местных мальчишек. А от слишком глазастых и догадливых магов, которые видят демонов насквозь, он собирался держаться как можно дальше.
У конюшни компания гоблинов обсуждала предстоящую охоту на Людоеда. Наместник обещал большую награду за поимку лиходея. Вроде бы кто-то видел его в соседней деревеньке. Хотел он ребёнка унести годовалого, да его спугнули и загнали в какую-то падь, из которой другого хода нет. Говорят, Людоед мелок ростом, и одёжа на нём не нашенская. О магах-дознавателях ничего не говорили, видимо, никого они здесь не интересовали. Ну, понятно, маги ведь не гоблинов ловят, а про демона здесь ещё даже и не слыхали.
Стёпка долго сидел на завалинке, следил за воротами, вдруг приедет дядько Неусвистайло. Но тролль всё не приезжал. Что-то его задержало. Только бы это были не весичи. Как бы они не обозлились на пасечника за то, что демону помог в лес тайком утечь. Каким бы большим и сильным не был Неусвистайло, а против всех весских магов ему не выстоять. Когда усталость всё-таки взяла своё, Стёпка забрался наверх. Дрэги там уже не оказалось, дракончик, похоже, отыскал себе более надёжное убежище. Сон не шёл. От нечего делать Стёпка вытащил из котомки стража, ничего при этом не ощутив, долго разглядывал его, мял пальцами, даже о рукав потёр. Неужели вправду не страж это, а подгляд? Между прочим, милорды, очень на то похоже. Понятно становится, зачем хозяин Оглока так легко отдал его незнакомому отроку (а я, дурак, и обрадовался). Значит, оркимаги всё время следили за мной и знали, где я и что делаю. Но как же тогда я всех победил и одолел? И Варвария с дружками, и огненного демона, и Стурра, и гномлинов, и разбойников со Щепотой, и оркимага, и немороков, и подколодезного змея, и Стодара (вон сколько их всех набралось)? А страж, гад, всю грудь расцарапал, кровь мою пил, вот почему я всё время уколы чувствовал, думал, он помогает, а он по-вампирски кровью моей питался. И что теперь с ним делать? А не попробовать ли?.. Стёпка достал из котомки увеличительный кристалл, помедлил, потом лёг поудобнее, чтобы в случае чего не упасть, — и посмотрел на стража сквозь кристалл.
Он никуда не уплыл, его даже не тряхнуло, он сначала вообще ничего не увидел, кроме какой-то мути, словно он в запотевшее стекло смотрит. Потом кто-то совсем близко, почти в Стёпкиной голове, заговорил на незнакомом языке очень недовольным голосом, словно бы ругаясь или отчитывая. Он долго так говорил и очень надоедливо, и Стёпка хотел уже прекратить это бесполезное разглядывание и подслушивание, как вдруг услышал весскую речь.
— Я понимаю, разумеется, что никто не мог предвидеть встречи с этой, как вы там её называете…
— Старуха-с-Копьём, мидграф.
— И что нам теперь делать? Где он теперь?
— Он в Проторе. Старуха провезла его через весскую заставу и высадила… мы не смогли определить точное место. Но мы ищем.
— Ищите быстрее. Время уходит. Маги могут вас опередить.
— Мы делаем всё возможное, мидграф, вы же знаете.
— Что наместник?
— С ним можно договориться, особенно, если мы предоставим ему доказательства измены замковых чародеев.
— Чтобы их предоставить, нужно изловить демона.
— Изловим. У нас есть и другие способы.
— Гоблин?
- Он придёт за ним, мидграф. Придёт непременно. Это демон и он не может игнорировать зов вызвавшего его.
— Мы-то с вами хорошо знаем, кто на самом деле вызвал демона.
Обладатель сердитого голоса словно бы усмехнулся, и Стёпка узнал его. Это был голос того чародея, который подарил ему на лестнице стража. Хозяин Оглока! А притворялся своим! Второй голос, слегка хрипловатый и с характерным пришёптыванием, принадлежал какому-то незнакомцу. Очень неприятный голос, не может такой принадлежать хорошему человеку. Стёпка слушал затаив дыхание. Получалось так, что подгляд теперь работал в другую сторону, уже против своего хозяина. Только бы эти двое не заметили, что их кто-то посторонний слышит.
