Но вот наконец впереди замерцал оранжевый свет уличных фонарей. До ребят донесся шум проезжающих автомобилей. Пашке он показался райской музыкой.

— Дошли! — В голосе Игоря звучало неподдельное облегчение.

— Теперь надо в мили… — Пашка осекся.

Позади раздалось негромкое рычание.

Ребята обернулись. На дорожке замерла огромная темная тень. Янтарные глаза вожака горели яростным огнем. Тень чуть шевельнулась и как бы укоротилась — вожак явно готовился к прыжку.

— Вот черт! — вскрикнул Игорь, и тут существо бросилось на них.

Игорь успел вскинуть руку, пытаясь защитить горло, но вожак обрушился на него всем весом и сбил с ног. В лунном свете блеснули клыки, и мальчик пронзительно закричал.

Всего этого Пашка уже не видел. Когда вожак прыгнул, пацан повернулся и побежал, не разбирая дороги. Ветки хлестали его по лицу. Игорь затих, а затем сзади послышалось шуршание листьев. Пашка не оборачивался, но и так знал — существо настигает его огромными мягкими прыжками.

Что-то больно ударило по голени, и земля внезапно рванулась навстречу. Пашка споткнулся о корягу и рухнул, зарывшись лицом в опавшие листья. Нога онемела. Запах осенней гнили внезапно смешался с густым запахом псины. Над ухом раздалось глухое рычание. Пашка замер. Перед глазами неожиданно возник мертвец из оврага, лежащий лицом вниз, вот так же уткнувшись в листву.

«Совсем как я», — пронеслась в голове лихорадочная мысль.

Тут левое бедро Пашки взорвалось дикой болью, и он провалился в темноту.

— Пашка! Па-а-ашка! — кричали где-то совсем близко. Голос казался очень знакомым, но каким-то странным, захлебывающимся. Кто бы это мог быть?

Игорь… Но Игорь не мог его звать. С Игорем случилось что-то плохое. Очень плохое. И с ним самим тоже.

Осознание всего произошедшего этим вечером окатило Пашку ледяной волной. Он вспомнил овраг, шорохи в кустах, вспомнил, как убегал, упал, а дальше…

Дальше была боль.

Словно разбуженная воспоминанием, боль запульсировала в левой ноге. Ныла ушибленная голень, но куда сильнее болела верхняя часть бедра, в которую — он был в этом совершенно уверен — вонзились зубы его преследователя.

Пашка открыл глаза. Он все так же лежал на животе, уткнувшись носом в ворох листьев. Где-то далеко впереди сквозь заросли просвечивали огни фонарей. Оттуда доносился едва уловимый, но такой привычный шум большого города.

Он приподнялся на локтях и оглянулся. Больше всего мальчишка боялся увидеть желтоватое мерцание глаз своего преследователя. Но тот исчез, словно сквозь землю провалился.

— Пашка! Ты жив? — До него вновь донесся голос Игоря, а вслед за тем неподалеку зашуршали листья и затрещали ветки кустов. Пашка всмотрелся туда, откуда донеслись звуки, и различил в лунном свете двигающийся силуэт.

— Пашка! Ну где же ты?! — Кажется, Игорь едва не плакал.

— Здесь я! — Пашка хотел крикнуть, но ответ прозвучал тихо и хрипло. Однако Игорь, похоже, услышал, потому что стал пробираться в его сторону.

— Ты цел?!

— Не знаю. — Пашка осторожно перекатился на правый бок и провел рукой по бедру, пытаясь понять, насколько серьезно пострадал. Воображение рисовало ему ужасные рваные раны, клочья мяса, торчащие осколки костей…

Джинсы на ощупь были неприятно липкими и мокрыми, но нога, как ни странно, казалась целой, хотя прикосновение к ней вызывало боль. Пашка нащупал край прорехи в штанине и не рискнул щупать дальше.

— У меня нога вроде поранена.

Игорь подошел к нему и опустился на корточки рядом.

— Ни хрена себе! Да у тебя вся штанина в крови! Болит?

— Терпимо.

— А меня она за руку хватанула. Вот здесь. Видишь? — Игорь осторожно вытянул вперед руку, но Пашка ничего не разглядел, кроме того, что рукав куртки заляпан темными пятнами. Он кивнул. — Больно, правда, не очень, но кровь сильно льется. Я чувствую. Надо нам с тобой в больницу, а то истечем кровью, и конец. Ты идти сможешь?

— Попробую.

Пашка осторожно попробовал встать, опираясь только на здоровую ногу. Это удалось ему лишь отчасти. Бедро вновь полыхнуло острой болью, и мальчик вынужден был схватиться за плечо приятеля, чтобы не упасть. Но нога держала, хотя и болела при каждом движении.

— Вроде могу, — неуверенно сообщил Пашка.

— Тогда пошли. Слушай, а куда она делась?

— Кто?

— Собака. Она на меня прыгнула, я даже испугаться не успел. Тяжелая такая, ударила меня лапами, я и упал. И в руку как вцепится. Ну все, думаю, сейчас откусит. А она отпустила и за тобой побежала. Я только потом испугался. Думал, она тебя загрызла, как того…

— А я думал — тебя.

Неожиданно Пашке стало невыносимо стыдно. Игорь искал его, хотя мог бы просто убраться подальше. А он, Пашка, струсил. И неважно, что Игорь вовсе не был его другом. Он бросил человека в беде и попробовал убежать. Было бы только справедливо, если бы ужасная собака загрызла его после такого поступка. Почему же она все-таки этого не сделала?

Ребята, не сговариваясь, шли в сторону шоссе. Пашка еле ковылял, стараясь не наступать на левую ногу и опираясь на плечо Игоря. Он чувствовал, как по бедру медленно ползут струйки крови, пропитывая штанину до самых ботинок. Все сильнее кружилась голова.

Потрепанный «жигуленок» съехал на обочину и остановился. Водитель — пожилой усатый дядька — посмотрел на ребят поверх опущенного стекла.

— Куда надо? — с нескрываемым подозрением спросил он.

— В больницу. Нас собака покусала. Вот. — Игорь продемонстрировал окровавленный рукав. — А у него нога. — Он махнул здоровой рукой в сторону Пашки. Тот попытался выдавить из себя дружелюбную улыбку, но не слишком преуспел. Он изо всех сил старался удержаться на ногах. Бедро ныло и дергало как больной зуб. На асфальте вокруг ботинка уже натекла небольшая лужица крови.

Водитель внимательнее присмотрелся к голосовавшим подросткам. На этот раз от его взгляда не ускользнула ни залитая кровью штанина Пашки, ни меловая бледность его лица, ни листья в волосах Игоря.

— Ну-ка сынок, подойди поближе, — на этот раз он обращался к Пашке.

Пашка сделал два шага вперед. Мир неожиданно покачнулся у него перед глазами, и, чтобы не упасть, он вынужден был опереться о крышу машины. Хозяин «жигулей» удивленно присвистнул. — Это кто же тебя так? Против ножа, что ли, дрались?

— Я же говорю, собака.

— Ничего себе собачка. Ладно, залезайте.

Игорь плюхнулся рядом с водителем, а Пашка с трудом втиснулся на заднее сиденье. «Я же все тут перепачкаю», — подумал он. В машине было тепло, и моментально захотелось спать.

— Только в больницу я вас не повезу.

— Как не повезете? — На лице Игоря смешались испуг и возмущение.

Машина вырулила на шоссе.

— Вас в больницу не возьмут. Вам в травмпункт надо. Он тут, к счастью, неподалеку.

Паша откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

В травмпункте, невзирая на поздний час, они оказались не одни. Перед ними сидела, заполняя левой рукой необходимые бумаги, бабулька, сломавшая, по всей видимости, запястье, и все возмущалась:

— Ну что это за жизнь! Приходит человек со сломанной рукой, так нет бы ему помощь оказать! Бумажки суют! А если с проломленной головой человека принесут, что делать будете?

— Таких в больницу возят, — лениво отмахнулась дежурная медсестра, пышная седовласая дама с высокой прической. — Так, а у вас что, мальчики?

— Да вот, собака искусала, — выступил вперед Игорь.

— Обоих, что ли? Хм… Тогда заполняйте, вот.

Благодетель, привезший ребят в травмпункт, предложил подождать их, но мальчикам стало неловко. Хотя кровь продолжала сочиться, боль понемногу отпускала.

— Нас либо в больницу положат, — заявил Игорь, — либо мы сами домой доедем.

Пашка уже жалел, что не поехал сразу домой. Ну подумаешь, дырка в бедре — покровит и перестанет, что он, коленок не разбивал? А мама волнуется. Звонить же домой сейчас — немыслимо. «Здравствуй, мама, я в травмпункте, кровью истекаю».