«Ладно, вернулся — значит, вернулся, — сказал он себе. — Нужно обдумать свои похождения, проанализировать, переварить впечатления, а для этого как раз и полезна короткая остановка. А потом можно снова уйти».

Он вставил ключ в дверной замок.

Из проигрывателя звучал квартет Моцарта. Элизабет, свернувшись калачиком на диване у окна гостиной, листала журнал. День клонился к вечеру, и небоскребы Сан-Франциску по ту сторону залива сияли в лучах заходящего солнца. На cтoлике из красного дерева стояли в хрустальной вазочке свежие цветы, и в комнате витал аромат гардений и жасмина. Она неторопливо подняла голову, взглянула на него с теплой улыбкой и сказала:

— Ну, здравствуй.

— Здравствуй, Элизабет.

Она подошла к нему:

— Я не ожидала, что ты вернешься так быстро, Крис. Собственно говоря, даже не знаю, ожидала ли, что ты вообще вернешься.

— Так быстро, говоришь? И сколько же я, по-твоему, отсутствовал?

— С утра вторника по вечер четверга. Два с половиной дня. — Она окинула взглядом его отросшую жесткую щетину и поношенную, выгоревшую рубашку. — Для тебя прошло больше времени, да?

— Несколько недель! Точно не знаю. Я побывал в восьми или девяти мирах, а в последнем немного задержался. Там живут крестьяне, земледельцы, какое-то примитивное славянское племя. У залива. Я был у них богом, но мне надоело.

— Тебе все быстро надоедает, — сказала она, и засмеялась, и взяла его за руки, и притянула к себе. Прикоснулась губами к его губам, легонько, играючи, это было у них обычным первым приветствием. Потом их поцелуй стал более страстным, они прижались друг к другу, и языки их соприкоснулись. Сердце Кэмерона учащенно забилось, он чувствовал такое знакомое волнение…

Когда их объятия разомкнулись, у Кэмерона слегка кружилась голова. Он отступил на шаг и сказал:

— Элизабет, я скучал по тебе. Даже и не подозревал, что способен на такое, пока не понял там, в других мирах, что могу тебя больше не увидеть.

— Тебя это на самом деле тревожило?

— Очень.

— А вот я и не сомневалась, что мы снова будем вместе, так или иначе. Милый, ведь бесконечность — это такая штука, где может быть все, что угодно. Ты бы нашел путь ко мне или к другой, очень на меня похожей. И кто-то похожий на тебя нашел бы путь ко мне, даже если бы ты не вернулся. Как думаешь, сколько Крисов Кэмеронов путешествуют сейчас между мирами? Тысяча? Триллион триллионов?

Она повернулась к серванту и без всякой паузы спросила:

— Хочешь вина?

И начала наливать красное вино из полупустой бутыли.

— Расскажи, где ты был.

Он подошел и положил руки ей на плечи. Потом провел вниз по спине, обтянутой шелковой блузкой. Обнял за талию. Поцеловал в затылок.

— Я был там, где разразилась атомная война, а еще там, где у Ливермора до сих пор рыщут индейцы, и там, где полным-полно фантастических роботов и невиданных вертолетов, где Джонсон был президентом перед Кеннеди, а Кеннеди до сих пор жив и теперь ходит в президентах и где… А! Поподробнее расскажу потом. Сначала надо прийти в себя.

Он убрал руки с талии Элизабет, поцеловал в ушко и взял у нее бокал. Они отсалютовали друг другу бокалами и залпом выпили вино.

— Как хорошо быть дома, — расслабленно сказал он. — И уходить в другие миры хорошо, и возвращаться…

Она снова наполнила его бокал. Знакомый домашний ритуал: красное вино было их особым напитком, дешевое красное вино в галлонных бутылях. Символ, более дорогой его сердцу, чем дым жертвоприношений его недавних поклонников.

Наполовину опорожнив второй бокал, он предложил:

— Пойдем в спальню.

Простыни на кровати были свежими и прохладными. На тумбочке лежали три толстые книги: в его отсутствие Элизабет взялась за серьезное чтение. Здесь тоже были свежие цветы, их благоухание разливалось по комнате.

Они медленно разделись. Элизабет потрогала его щетину и издала смешок: колючая! Кэмерон поцеловал ее гладкое прохладное бедро и легонько потерся о него щекой, ласково щекоча кожу. Потом она притянула его к себе, и их тела слились, и он вошел в нее.

Дальнейшее произошло быстро, слишком быстро. Он так долго не был с ней, что теперь в ее теле, ее движениях чувствовалось что-то незнакомое. И это ускорило наступление момента его высшего наслаждения. Он тут же почувствовал легкое сожаление, но не более: все это было поправимо, и они оба это знали.

Не произнося ни слова, они расслабленно обнимали друг друга, пока наконец желание не вспыхнуло с новой силой — на этот раз все было так, как и должно быть. А потом они задремали…

Когда Кэмерон открыл глаза, над городом растекался великолепный закат. Они поднялись с постели и вместе приняли душ, вовсю хихикая и резвясь.

— Давай махнем через залив и устроим себе отменный ужин, — предложил он. — «Трианон», «Голубой песец», «У Эрни» — куда угодно. Выбирай. Хочу отпраздновать возвращение.

— Я тоже, Крис.

— Хорошо быть снова дома.

— Хорошо, что ты здесь, — Она принялась искать сумочку. — А когда собираешься снова уйти? Нет, я тебя не подгоняю, но…

— Ты думаешь, я уйду?

— Конечно.

— Да. Ты правильно думаешь.

Она никогда не сомневалась в том, что он не прекратит своих странствий. Каждый из них старался считаться с желаниями другого; они всегда были на равных и могли делать что хотели.

— Я не знаю, сколько еще буду здесь, — сказал Кэмерон. — Вероятно, недолго. Я же вернулся так быстро по чистой случайности. Намеревался-то идти все дальше и дальше, из одного мира в другой. Никогда не планировал каждый следующий скачок; во всяком случае, сознательно не планировал. Просто прыгал. И почему-то последний прыжок перенес меня прямо к порогу собственного дома. Вот я и вошел. И ты меня встретила с радостью.

Она сжала его руку и произнесла с легкой грустью:

— Ты не дома, Крис.

— Что?!

Он услышал, как входная дверь открылась. В прихожей раздались чьи-то шаги.

— Ты не дома, — повторила она.

Его охватило смятение. Он подумал о том, что было между ними этим вечером.

— Элизабет! — позвал из гостиной низкий голос.

— Я здесь, милый. У нас гости.

— Да? Кто же?

Мужчина вошел в спальню, остановился и улыбнулся. Он был гладко выбрит и одет так же, как во вторник был одет Кэмерон. Во всем остальном они выглядели близнецами.

— О, привет! — доброжелательно сказал мужчина, протягивая руку.

Элизабет объяснила:

— Он пришел из мира, который, должно быть, очень похож на наш. Он тут с пяти, и мы как раз собирались отправиться поужинать. Хорошо провел время?

— Отлично провел, — ответил второй Кэмерон. — Потом расскажу. Ну, идите, не буду вас задерживать.

— Вы могли бы к нам присоединиться, — беспомощно пробормотал Кэмерон.

— Да Все в порядке. Я только что подкрепился. Грудка странствующего голубя — еще не везде они вымерли. Жаль, что нельзя прихватить с собой — и в холодильник! Так что отправляйтесь вдвоем и хорошо проведите время. Еще увидимся. Надеюсь, что вернетесь вы оба. Погостите у нас? Можем сравнить наши впечатления.

Он поднялся перед рассветом, когда за окном стояла тишина и землю окутывал легкий туман. Кэмероны оказались на редкость гостеприимными людьми, но ему надо было двигаться дальше. Он быстро написал слова благодарности и просунул записку под дверь их спальни.

«Давайте встретимся еще. Где-нибудь. Как-нибудь».

Они хотели, чтобы он остался на неделю-другую. Однако он все равно чувствовал себя незваным гостем — да и вся Вселенная ждала его. Надо идти. Важен сам путь, а не прибытие. А иначе зачем все эти странствия?

Уходить оказалось неожиданно больно, но он знал, что это пройдет.

Он закрыл глаза. Он поднял якоря. Он снова отдался знакомому высокому беспокойству.

Вперед. Вперед.

«До свидания, Элизабет. До свидания, Крис. Увидимся».

Вперед.