Он вдруг улыбнулся.

- Но я надеюсь, что мы будем вместе, - навсегда.

Айэт кивнул. Он уже знал о бессмертии. Раньше он просто не думал о смерти. Но его мир был единственным её островом среди сети бессмертной Файау, и это знание наполнило его тяжелой печалью.

- Теперь я начинаю понимать тебя, - сказал он Вэру, когда они уже приблизились к Засолнечной Стене. - Вряд ли у нас что-нибудь выйдет, но нам не будет стыдно перед смертью.

Анмай кивнул.

Эта часть пути прошла без всяких приключений. Он не знал, заметила ли Астрофайра их платформу, но если и заметила, то не предприняла ничего. Вокруг висел неизменный холодный полумрак. Лишь далеко позади, у горизонта, медленно, незаметно для глаза, двигались полосы света и тени, но и они становились всё более тусклыми. Внизу простерся бескрайний, неизменный океан. Лишь однажды, далеко в стороне, показались круги бурого света, исходившего из глубин. Он пульсировал, расходился волнами, вода там бурлила, но они просто пролетели мимо. Это была одна из тех загадок, на которые у них уже не осталось времени. Потом они заметили темный корабль, уже сотни лет затерянный в Последнем Море...

* * *

Засолнечная Стена, смутно отблескивая в полумраке, постепенно росла, её трубы становились всё больше. Их поверхность была идеально гладкой. Казалось, они летят к колоссальному зеркалу, на котором в зените застыли цветные отблески, и сейчас в него врежутся.

На самом деле до него оставались ещё многие тысячи миль, - их разум отказывался принимать истинные размеры окружающего. Входы в центр Линзы скрывались в стыках труб, - их было 189, но открывался лишь один, - тот, к которому они летели. Через него двенадцать тысяч лет назад прошли беглецы. Анмай так и не смог понять, почему они не вернулись.

* * *

На борту Уйты воцарилось тревожное ожидание. Колоссальные сомкнутые трубы уже давно стали неразличимы. Перед ними призраком высилась необъятная зеркальная стена. Уже с расстояния в двести миль она казалась совершенно плоской. Айэт узнал, что она неразрушима и непроницаема почти для всех видов энергии. Портал в ней был невидим. Чтобы найти его, нужно было очень тщательно следовать навигационным указаниям в книге.

Наконец, Уйта повисла перед едва различимым во мраке зеркалом, уходившим в темную, не знающую ни ветров, ни солнца воду, - до нее было мили полторы. Сейчас юношу больше всего интересовало, - откроется ли вход. Им потребовалось всего три часа, чтобы отыскать его.

* * *

Дельта-уэмон были удивительными частицами. Их заряженные разновидности отталкивали все другие частицы, обладавшие массой покоя, нейтральные же вовсе не взаимодействовали с веществом. Анмай не знал, как можно их уловить, но именно с их помощью включался механизм замка. Он никогда не смог бы повторить нужный набор импульсов, но беглецы сменили его на неизмеримо более простой. Его пальцы осторожно нажимали на кнопки, управляющие ускорителем, и Уйта закачалась, когда он дал девять импульсов разной длины и силы. Она закачалась ещё сильнее, когда часть стены вдруг двинулась на них. Через секунду она поднялась вверх, открывая портал диаметром в полмили. Внутри висел непроницаемый мрак.

Едва Уйта влетела внутрь длинной, идеально ровной трубы, движимая силовыми полями крышка встала на место, отрезав последние лучи света. Мощные прожекторы платформы высветили кольцевой ряд бронированных массивов на стенках трубы, - приводы всё ещё работали.

Они не стали задерживаться здесь. Труба оказалась длиной в тысячу миль и они пролетели её за три с небольшим часа. Всё это время им казалось, что они висят на месте. Их сковало страшное напряжение, - никто не знал, что произойдет, когда откроется внутренняя крышка.

Радар в зеркальной трубе был бесполезен, и они вдребезги разбились бы, если бы не ослепительно засверкавший на броне заслонки свет прожектора. Она во всем была подобна наружной, и открывалась точно так же.

Книга предупредила их о преграде силового поля, и Анмай заранее переключил ускоритель на другую полярность. Айэт внимательно смотрел вперед. Едва крышка поднялась, он увидел яркое серебристое сияние поразительной чистоты. Когда они прошли сквозь силовое поле, вспыхнул ослепительный свет.

Ничего больше юноша разглядеть не успел. Едва Уйта миновала портал, его швырнуло на пол, - она взвилась вверх с таким ускорением, что никто не устоял на ногах. Корпус затрещал, внутрь со свистом ворвались струи холодного воздуха. У всех до боли заложило уши, стало трудно дышать. Голова Айэта закружилась, он уже не чувствовал своих пальцев. Анмай дотянулся до регулятора силовых крыльев. Ему пришлось уменьшить их площадь втрое, чтобы Уйта прекратила подъем.

- Это значит, что воздух здесь втрое плотнее, - пояснил он, задыхаясь. - Вот почему портал перекрыт силовым полем, - иначе нас просто бы сдуло.

Айэт хотел спросить его, но вдруг глаза юноши закатились, и он упал. Анмай испуганно смотрел на него, чувствуя, что голова кружится и всё вокруг плывет. Он яростно встряхнулся и присел возле Айэта. Едва он взял его голову в руки, юноша с трудом открыл уже невидящие глаза.

- Живые... - в мертвенном полусне прошептал он.

Его голос звучал странно глухо и казался совершенно чужим. По спине Вэру невольно побежали мурашки.

- Живые не могут входить в мир мертвых... в легендах сказано, что всякий... кто войдет к ним... умрет.

Его голова откинулась, тело обмякло. Анмай почувствовал, что мягко оседает на пол. Он отчаянно попытался подняться, но тут мир вокруг и внутри него погас.

Глава 13.

Рассветный мир

В детстве я до жути любил страшилки и чудовищные истории. Потом мне самому довелось стать героем нескольких, - и с той, и с другой стороны. Единственное, что я нашел в этом привлекательного, - возможность убить что-нибудь, что пугает меня.

Аннит Охэйо. Одинокие размышления.

Анмай не помнил, как пришел в себя. Он не осознал этого момента, не сознавал вообще ничего, не мог ничего вспомнить, не понимал, что видит, - это было похоже на самые первые его ощущения, когда его возраст измерялся месяцами. Он не осознавал даже времени, но постепенно осознавал себя. Переход от беспомощного созерцания к пониманию тоже был незаметен. Просто он постепенно ощутил, что лежит на полу рубки Уйты, глядя в чистое сумеречное небо. Это удивило его. Ему казалось, что Файау перехватила их, и он совсем в другом месте, смутном, как младенческие сны.

Он плохо понимал окружающее, и к реальности его вернули мучительный голод и жажда. Но, едва Анмай приподнял голову, его сознание отключилось.

Придя в себя вторично, он почувствовал, что очень ослаб. Голова отчаянно кружилась, страшно хотелось есть, но при малейшем движении перед глазами всё плыло. Лежать неподвижно было невыносимо, но иначе его начинало тошнить, в голове всё переворачивалось и путалось. Он мог выбирать лишь между двумя видами мучений.

Вэру решил было, что оказался в аду... и тут же понял, что головокружение постепенно слабеет, и он может двигаться, не рискуя лишиться чувств, только спазмы пустого желудка становились все сильнее. Но прошло ещё несколько мучительных часов, прежде чем он смог подняться на ноги и добраться до еды. Лишь потом он взглянул на приборы и вздрогнул. Он пролежал без сознания почти двое суток.

* * *

Еда буквально воскресила его. Насытившись, Анмай занялся масс-спектрометром Уйты. Он уже догадывался, что с ними случилось, и анализ атмосферы лишь подтвердил его догадки, - по тридцать процентов азота и ксенона, по двадцать, - неона и кислорода. Углекислого газа оказалось меньше процента, - но всё же, во много раз больше, чем снаружи. Это была явно искусственная атмосфера. Но зачем здесь столько инертных газов? Ведь для жизни нужен лишь азот...

Зато объяснить случившееся это помогло отлично, - ксенон, вдыхаемый с кислородом, вызывает глубокую потерю сознания. Окажись его концентрация всего на два процента выше, - Анмай бы вообще не очнулся. А так его перестроенный Файау организм, пусть и с огромным трудом, смог приспособиться к новой среде.