— Ах, если бы я знала! Доктор такой хороший! Но я ничего, ничего не знала! Разве я думала!
Закрыв лицо руками, девушка тихо заплакала.
— Да успокойтесь же, — уговаривал ее Леви. — Сейчас вот поговорим, все выясним...
С минуту она не могла вымолвить ни слова и лишь тихо всхлипывала. Леви терпеливо ждал. Наконец прерывающимся голосом она заговорила снова.
— Вот, честное слово, я не хотела этого. Банки такие тяжелые, скользкие... Ну, я и уронила одну... Я же не знала...
Лицо Леви стало серьезным, сосредоточенным.
— Вот что, давайте-ка спокойно, по порядку.
Ани сбивчиво рассказала ему всю историю со злополучной банкой. Леви взволнованно расхаживал по кабинету.
— Да-а-а, — промолвил он, выслушав рассказ до конца, — вот оно, какие дела... В том, что вы разбили банку, вины вашей нет. Разве самая уж маленькая... Всякое бывает... Ломают не только банки-склянки, но и руки- ноги... А вот то, что вы не признались доктору, — нехорошо!
— Я боялась...
— Не надо бояться говорить правду. Хорошо, что вы признались мне! Вы ведь этим оказали доктору большую услугу. Вот что, Ани, в недалеком будущем вы мне понадобитесь. Где вас найти? Вы ведь у Крогов сейчас не работаете?
— Да, ушла...
— Вот вам бумага, карандаш. Напишите свой адрес... Так... А сейчас идите. Мне нужно кое о чем подумать.
С облегченной душой Ани вышла из кабинета.
Через полчаса Леви был у Крога. Он пересказал доктору разговор с Ани.
— Вот оно что! — в раздумье проговорил Крог. — А меня, понимаешь, в последние дни беспокоили сомнения... Все время ломал я голову, старался вспомнить... Вот оно что! Да, теперь я припоминаю тот злополучный день. После прогулки жена не допустила меня сразу к работе. Я порядком-таки промок под дождем. Потом... Потом мы пили чай. Потом я лег отдохнуть... Какой там отдых! Минут через двадцать я тихонько пробрался к себе в лабораторию... Да, да, там было так непривычно чисто! Все блестело. И банки... Я догадался, что это инициатива моей супруги. Помню, мелькнула мысль проверить, все ли в порядке... Но я даже устыдился...
— Давай-ка подумаем о будущем. Скрывать нечего: без суда не обойдется. Да и твои институтские «друзья» едва ли отступятся от задуманного.
При упоминании о своих недоброжелателях доктор болезненно поморщился.
— Черт с ними, старина! Меня беспокоит другое... Показания Ани на суде будут очень важны. Но достаточно ли их?
— Как!
— Для нас с тобой, Чарли, все стало ясным. Но для других немалую роль играет настроение, определенная предвзятость суждений, что ли... Ну словом, и с очевидным фактом можно не согласиться, можно отрицать этот факт.
— Что ты говоришь, Ден!
— Ты, дружище, исходишь из того, что должно быть, а я сужу более трезво. Скажи, кто может удостоверить показания Ани? Есть ли хоть одно вещественное доказательство в их пользу? А быть может, ты сговорился с девушкой...
— Ден!
— Да не я же тебя подозреваю, чудак! Я только хочу предусмотреть возможное. Пойми, что так легко удовлетвориться одиночным показанием едва ли будет возможно. Тебе, например, могут не поверить, что ты не заметил исчезновения банки. Банка — это не иголка! Ссылка на твою рассеянность может вызвать недоверчивые улыбки. Это ведь я тебя так хорошо знаю. А другие...
— Да-а-а, — расстроенно пробормотал доктор.
— Ничего, не вешай носа. Будем думать. Будем действовать.
Шли дни. Настроение общественности, подогреваемое радио и газетами, сложилось, естественно, не в пользу доктора Крога. Сам он вел себя весьма инертно. Что касается Леви, то при всем его желании помочь другу он не пришел ни к какому определенному решению. Дейлор, Блунк и Стивенс торжествовали. Ловко и уверенно плели они свою паутину. Скоро. Очень скоро Крог получит по заслугам!
Кое-кто с удовольствием предвкушал громкий судебный процесс...
Дейлор сидел в своем роскошном директорском кабинете. Настроение у него было самое хорошее. Против него, попыхивая сигарой, развалился в кресле слоноподобный Блунк. Интимный разговор шел к концу.
— Ну что ж, коллега, как будто все в порядке,— улыбнулся директор. — Кстати, вы слышали о той девчонке? Ну кто же поверит? Кто же поверит?! Ха-ха-ха...
— Хм...
Блунк грузно поднялся и, не говоря ни слова, направился к двери. Директор проводил его быстрым внимательным взглядом.
«Ему тоже очень-то верить нельзя, — думал он, — знаю я его...»
Телефонный звонок. Директор взял трубку.
— Хелло-о!
— Мистер Дейлор?
— Да, да!
— Сегодня в пять вас вызывает министр внутренних дел.
— Меня?!
— Вас.
Дейлор сидел ошеломленный. Неприятный холодок пробежал по спине. В чем дело? Гм... В чем дело? В распоряжении — два часа.
Сообщив секретарю, что ему нездоровится, директор срочно отправился домой. Наспех пообедав и не сказав супруге ничего определенного, он вышел из дому. Без пятнадцати пять он был в приемной министра. Ровно в пять его пригласили в кабинет.
— Садитесь, господин Дейлор.
Министр указал на обширное кресло.
Дейлор послушно сел на краешек кресла, сложив руки на коленях.
Министр — невысокий, крепкий, с темным загорелым лицом и сильной проседью человек удобно расположился за письменным столом и внимательно смотрел на директора.
— Ну и как, господин Дейлор?..
Тот растерянно молчал.
— Я — о докторе Кроге, — пояснил министр, — что вы думаете по этому поводу?
— Да, да, — оживился Дейлор, — это...
— Не правда ли, — перебил его министр, — очень уж много шума?
— Что вы! С избытком!
— Шумит пресса, шумит радио...
— Совершенно верно, господин министр! Но ведь и случай такой...
— А ведь наделал нам старик Крог хлопот!
— Что вы! Еще каких!
— Да. Судебного процесса не избежать. А что из этого выйдет?
— Вот именно, господин министр...
— А ведь жаль все-таки его. Человек талантливый. Голова.
— Конечно, господин министр. Крог — наш старый институтский работник. Лишь в этом году... по состоянию здоровья... он покинул институт.
Министр понимающе кивнул.
— Покинул институт, — подсказал он директору,— потерял связь с коллегами и вот...
— И вот — печальный результат, — оживился Дейлор. — А ведь этого могло и не случиться. Такое событие... такое событие...
— Засудят старика. Впрочем, — улыбнулся министр, — кажется, не все еще потеряно! Есть свидетель, удостоверяющий непричастность Крога к случившемуся.
— Вы разумеете прислугу Крога?
— Конечно!
— Да... м-м... Но показания одного человека... Отсутствие вещественных доказательств...
— Но разве не является доказательством честность доктора Крога? И потом — это крупный ученый!
Дейлор молчал, барабаня пальцами по коленям. Тщетно старался он предугадать, куда клонит министр.
— Конечно... конечно... Крог незаурядный человек! Он сделал выдающееся открытие...
— Ну так вот, господин директор, — перебил его министр, — давайте говорить начистоту! Крога обвиняют в преднамеренном эксперименте в природе. Пусть это так. А скажите, поверят ли нам за границей, что Крог действовал единолично, что за спиной Крога не стояло государство? Ведь эксперимент — не мелочь! Что скажете?
— Мммм...
— Крог не мог делать эксперимента в природе. Он не должен был этого делать. Такое случиться не могло!
Голос министра стал жестким, чеканным.
— Крог — выдающийся ученый нашей страны. Он стал жертвой нелепой случайности. Он стал жертвой несправедливых обвинений. Крог должен быть оправдан. Показания их служанки должны быть признаны убедительными. Вам ясно?
— Ясно, господин министр.
— Но это еще не все! Раз Крог хороший, замечательный человек, движимый порывом благородного служения науке, родине, значит есть и другие люди — злостные клеветники, оболгавшие ученого в своих личных целях. И это вам ясно, господин директор?
— Ясно, — холодея, ответил Дейлор.
