Харуюки закрыл глаза, расправил пальцы и как можно сильнее напряг слух.

Он отфильтровал шум ветра, шелест травы и посторонние шумы. Он ждал лишь одного — возгласа Утана, похожего на тот, что он слышал минуту назад.

Шли долгие секунды. Наконец, Харуюки услышал.

— «Да…»

Тут же распахнув глаза, Харуюки крикнул:

— «Лазер Сорд»[21]!!!

— «…рк Шот»!!!

Названия техник прозвучали практически одновременно.

Харуюки резко протянул руку к тёмному лучу, пытающемуся поразить Ардор Мейден справа сзади. Из его пальцев тут же вытянулся клинок из серебряного света. Его остриё коснулось чёрной ауры…

Послышался оглушительный грохот. Отбитый луч сменил траекторию и, слегка оцарапав плечо Утай, улетел в ночное небо. По показавшейся вдали маске Утана пробежало изумление. Но его аватар тут же вновь укрылся в траве и начал передвигаться на новую позицию.

Утай просила защиты «от следующей атаки», и у Харуюки это более-менее получилось. Но Инкарнация не тратила энергию аватара. Она, так сказать, тратила «психическую энергию», но её, а точнее, воли к борьбе, у Утана всё ещё было с избытком. Через несколько секунд он наверняка предпримет ещё одну попытку.

Не понимая, что ему делать дальше, Харуюки вновь посмотрел на Ардор Мейден.

Её миниатюрный аватар плавно двигал веером в правой руке. Её движения напоминали танец.

И в этот самый момент что-то ожило в памяти Харуюки.

Где-то он эту картину уже видел. Он вновь вспомнил, как давным-давно ходил с родителями в храм на Новый Год, где видел нечто подобное на сцене. Играла старинная музыка, а на сцене танцевала девочка в белой робе, красной хакаме и с веером в руке. Точно так же, как это сейчас делала Утай, но с небольшими различиями. На той девочке не было маски, и движения Утай были более отточенными, чем у неё. Её танец, то ускорявшийся, то замиравший, можно было описать лишь как великолепный.

Совершенно забыв о лучевой атаке, которая могла поразить их в любой момент, Харуюки зачарованно смотрел за движениями Ардор Мейден.

И вдруг… из-под её маски полился мелодичный голос. Это был не крик, а сильный, чистый голос, подобный тому, что звучит со сцены. Песня.

— «От хладных бренных смертных мук…»

Вдруг, весь луг, который он видел вокруг себя, дрогнул. Это было марево, пламя. То самое пламя, которое накрывало Утай, окутало весь уровень. Это однозначно был Оверрей, свет Инкарнации, но он казался чересчур сильным. Даже «Ржавая Система» [22] Раста Жигсо, техника типа «Коррозия Пространства», которой тот на прошлой неделе уничтожил «вертикальную гонку по Гермесову Тросу», не была столь масштабной.

До ушей затаившего дыхания Харуюки донёсся отчётливый шёпот.

— «Спасенья нет иного».

Мир вспыхнул.

Взревело багровое пламя, поднимающееся до самых небес, и моментально выжгло всю траву. Весь уровень залило красное сияние, и бесчисленные потоки искр наполнили вечернее небо.

Безопасной была лишь зона в двух метрах от самой Утай. Но хотя огонь и не осмеливался приближаться к Харуюки, один вид пламени заставил его ощутить жар.

Ардор Мейден продолжала плавно водить веером. Пламя, на которое она указывала, яростно вихрилось, уничтожая не только траву, но даже виртуальную землю.

Сквозь завесу пламени был виден лишь один маленький силуэт.

Буш Утан. Его тело окутало пламя, уже успевшее выжечь дотла его руки.

Но, как ни странно, самого его пламя практически не трогало. Окутанный столбом пламени аватар удивлённо осматривал себя. Харуюки рефлекторно посмотрел в верхний правый угол. Полоса здоровья противника убывала с устрашающей скоростью. Она уже опустилась до 30 % и окрасилась в ярко-красный цвет. Двадцать, десять… ноль.

Гуманоидный аватар вспыхнул и исчез.

Ошарашенный Харуюки вновь перевёл взгляд на Утай.

Миниатюрный аватар продолжал свой изящный танец. Харуюки молча смотрел на неё, а в голове его сами родились ответы на некоторые вопросы.

Слово «Мейден» имело ещё одно значение. Помимо «девы», оно могло означать храмовую жрицу. С учётом её одеяний, это слово прекрасно ей подходило. Она была именно «жрицей».

А слово «Ардор» означало пламя. Даже не пламя, а жар. Даже не жар, а пыл. Пыл огня вселенского пожара.

Ардор Мейден.

Пылающая Жрица.

18 июня, вторник.

Позавтракав привычными хлопьями с молоком, Харуюки забежал в комнату матери, чтобы попрощаться, и вышел из дома.

Утреннее солнце, впервые за долгое время, и, в тоже время, влажный воздух — самое неприятное для Харуюки сочетание, обеспечивающее ему обильный пот даже от малейших нагрузок. Тем не менее, в сторону ближайшей к дому железнодорожной станции он направлялся бегом.

Он не опаздывал в школу. И спешил вовсе не потому, что хотел добраться туда поскорее. Ему была нужна сама дорога. Харуюки вышел на Седьмую Кольцевую и побежал на юг по широкому тротуару. С него он обычно сворачивал направо, но сегодня он пробежал мимо поворота.

Пройдя под мостом Центральной линии, он поднялся по пологому холму. Через несколько минут он оказался на крупном перекрёстке Седьмой Кольцевой с Оуме, поднялся по эскалатору на пешеходный мост и остановился в его центре, точно над Седьмой Кольцевой. Затем ещё раз посмотрел на часы. Семь часов пятнадцать минут.

Окинув взглядом ряды электромобилей под собой, Харуюки прошептал:

— «Бёрст линк».

Послышался резкий грохот и мир окрасился в синий цвет. Брейн Бёрст ускорил получаемый от сердца квантовый ритм в тысячу раз и разогнал им мысли Харуюки, поместив его в «базовое ускоренное пространство».

Окрашенные ярким синим цветом электромобили, казалось, стояли на месте, но, хорошенько приглядевшись, можно увидеть, как они еле-еле ползут вперед. Оценив эту необычную картину, Харуюки, превратившийся в розового поросенка, открыл список противников Брейн Бёрста. Выбор оказался на удивление большим для такого часа, но, к счастью, там он отыскал и нужное ему имя. Облегчённо выдохнув, Харуюки нажал на имя, а затем — на кнопку «Дуэль» во всплывшем окне.

Мир вновь изменился. Небо начало быстро окрашиваться в чёрный. Стены стоявших вдоль дороги зданий растрескались. Машины исчезли. Вместо них на дороге появились груды обломков, ямы и проржавевшие бочки.

Безрадостный пейзаж уровня «Постапокалипсис» всегда вызывал улыбку на лице Харуюки. Не то чтобы он особенно любил этот уровень, но сейчас он оказался как нельзя кстати. Дело в том, что с противником, чьё имя он выбрал в списке, они впервые сразились именно на Постапокалипсисе. И это был первый бой новорожденного аватара по имени Сильвер Кроу.

Он навострил уши. На севере со стороны железной дороги послышался характерный звук двигателя внутреннего сгорания. Голубой направляющий курсор практически не двигался — противник ехал прямо на него. На какое-то мгновение у Харуюки появилось желание спрятаться на мосту, а затем напасть на противника неожиданным пикирующим ударом, как он сделал это когда-то давно.

Но Харуюки не стал этого делать. Быстро перемахнув через перила, он расправил крылья и плавно опустился на дорогу.

— Э?

— Кроу спустился. Зачем?

Послышались голоса зрителей с крыши здания неподалеку. Они не понимали, зачем Харуюки отказался от выгодной позиции. Харуюки мысленно извинился перед ними, но в этот раз он ускорился не потому, что собирался сражаться.

Сложив перед собой руки, он начал ждать, и через несколько секунд вдали вспыхнул ослепительный свет мощной фары. Двухцилиндровый мотор резко взревел. Видимо, заметивший Харуюки противник решил ускориться ещё сильнее. Но вместо подготовки к первой атаке Харуюки вскинул руки в воздух, сообщая, что не собирается сражаться.