— Да, — произнес Алекс не совсем уверенно, — я понимаю, но…

— Не уверена, понимаете ли вы, что я имею в виду. Но совершенно уверена, что вы не догадаетесь, что я по этому поводу записала.

Алекс молча поднял брови.

— Вот-вот! — Дороти взяла записную книжку, будто хотела прочесть соответствующий фрагмент, но тут же положила ее обратно на столик. — Думаю, что Кедж вообще не собирался использовать знания доктора Харкрофта. Просто он хотел показать себя перед доктором известной личностью, автором детективных романов, который очень серьезно относится к своей творческой миссии и ищет совета специалиста, чтобы не допустить даже малейшей неточности. А учебник токсикологии, о котором упомянул Харкрофт, наверняка давно лежит у него дома, ну, если не этот, то пять других. Но ему, стареющему, теряющему популярность писателю, такая беседа вероятно доставила огромное удовольствие… И, кстати говоря, после его возвращения, когда оказалось, что он, как и вы, все же отыскал эту Белую Даму, разве не подошел он к вам и не сказал чего-то, вроде: «Вот, дескать, мы с вами — подлинные профессионалы, а не то, что эти бедняги-любители, которым сперва кажется, что любую подобную загадку они в состоянии без труда разгадать, а потом оказывается, что на деле они беспомощны, как дети?»

— Дороти, — Алекс, улыбаясь, положил руку на ее маленькую ладошку, придерживающую записную книжку, — вы исключительно жестокий и, наверно, очень умный человечек. Но, думаю, вы будете удивлены, когда услышите, что сегодня, глядя на вас…

Он умолк, потому что дверь открылась, и вошел лорд Фредерик Редленд.

Прежде, чем Фрэнк Тайлер успел задать ему вопрос, он остановился в центре зала и объявил:

— Могу вас заверить, мистер Кварендон, что ваши прелестные часы не станут моей собственностью… о чем я весьма сожалею.

Дождь ударил по стеклам окон, и одновременно с ним нарастающий вой вихря налетел со стороны моря, а затем утих, умчавшись к невидимому берегу.

— Дамы и господа! — воскликнул Фрэнк Тайлер. — Жребий решил, что теперь свое многократно проверенное умение связывать воедино разрозненные факты проявит мистер Бенджамин Паркер, ас Скотланд-Ярда!

— О, Господи! — вздохнул Паркер и поднялся со стула, на котором сидел последние несколько минут, разглядывая собравшихся. — Умоляю, не издевайтесь надо мной! Через четверть часа я вернусь, и все присутствующие сразу найдут причину усомниться в качестве заботы, которой британская полиция должна окружать граждан.

Он протянул руку, взял конверт, сломал печать и, вынув листок, начал его читать.

— Пять секунд… две… старт! — прокричал Тайлер.

Паркер двинулся к двери, в последний момент отыскал взглядом Джо Алекса и слегка развел руками. Затем исчез за дверью.

— Вы снова скажете, что у меня гнусный характер, — Дороти Ормсби взглянула на Алекса своими невинными глазами. — Но разве вы не заметили, что бедный комиссар Паркер боится? Это, несомненно, очень смелый и закаленный человек, который не раз сталкивался лицом к лицу со множеством опасностей… А знаете, кого он боится?

— Знаю, — ответил Джо.

Они оба рассмеялись, но Дороти внезапно стала серьезной.

— Я бы никогда этого не сделала.

— Правда? — Алекс посмотрел на нее. — А почему? Ведь в репортаже о событиях сегодняшней ночи в замке «Волчий Клык» это был бы очень эффектный фрагмент.

— Потому, что если даже Бенджамин Паркер не отыщет Белую Даму и вернется побежденным, он не заслуживает осмеяния. Напротив. Мне кажется, что это прекрасный человек.

— Я в этом глубоко убежден, — Алекс серьезно кивнул головой.

— А я не такой уж жестокий человечек, — тихо сказала Дороти. — Просто я не выношу бесталанных людей, которые хотят добиться славы и денег, занимаясь профессией, для которой непригодны.

— Это не совсем справедливо. Ведь бесталанный человек не знает об этом. Он убежден в своем таланте, и его трудно переубедить.

— Именно в этом и заключается моя профессия. Если моя критика не может повлиять на него, она наверняка влияет на издателей и читателей. Когда я была моложе, я очень страдала, написав о ком-то плохо в своей рецензии, но сейчас я точно знаю, что…

Она не договорила. Фрэнк Тайлер подошел и склонился над ней.

— Через минуту вернется мистер Паркер и вас останется только трое: вы, миссис Уорделл и доктор Харкрофт. Как вы себя чувствуете перед большим испытанием? Никакого волнения?

— Театральный критик не обязан писать пьесы, — Дороти лучезарно улыбнулась ему. — Критик детективной литературы не обязан быть сыщиком, — она повернулась к Алексу. — Но мне очень хотелось бы ее отыскать. Кажется, я все же несколько тщеславна.

— Сейчас вернется мистер Паркер, — Фрэнк потер руки. Глаза его блестели, и он был явно возбужден.

Джо подумал, что забота о столиках с алкогольными напитками, стоящими у стены, наверняка тоже оказала на это влияние. Тайлер улыбнулся, подошел к миссис Уорделл, взял со столика пустой бокал и, по-видимому, задал какой-то вопрос — старая леди отрицательно покачала головой и что-то ответила. Тайлер с пустым бокалом направился к столу с напитками, возле которого Кедж, лорд Редленд, Эддингтон и мистер Кварендон обступили Аманду Джадд. Неподалеку от них доктор Харкрофт серьезно и сосредоточенно наливал из бутылки темный ирландский виски в бокал, на дне которого лежали кусочки льда.

— Вот он! — воскликнул Тайлер.

Все повернулись в его сторону, а затем перенесли взгляды на стоявшего в дверях человека, который направился в сторону Дороти и Алекса, но остановился и взметнул вверх сжатый кулак с победно выставленным большим пальцем.

— Разумеется! — сказал мистер Кварендон. — Вам это не могло составить ни малейшего труда!

Паркер, как бы извиняясь, развел руками, словно желая сказать, что это не его вина. Затем подошел к Алексу и Дороти.

— Позвольте присесть возле вас?

— Меня с самого утра восхищает ваше присутствие, — шепнула Бену Дороти. — Вы в тысячу раз интересней, чем вся эта армия бумажных сыщиков, с которыми я обычно имею дело и…

Она не закончила, потому что Фрэнк Тайлер в очередной раз выполнил свою обязанность и, вынув из вазы бумажку, развернул ее.

— Мисс Дороти Ормсби, которая умеет обнаружить малейшую ошибку в работе других, имеет сейчас возможность продемонстрировать нам собственную безошибочность!

— Я знала, что он скажет нечто подобное, — пробормотала Дороти, поднимаясь с места.

Затем она подошла к Тайлеру, взяла конверт, сломала печать и пробежала взглядом по листку.

— Старт! — воскликнул Фрэнк, повернулся и записал время на своем листке.

Миниатюрная, стройная и прямая Дороти Ормсби скрылась за дверью.

— Господи, — сказал Паркер, — я успел в последний момент! — он понизил голос. — Какое это счастье, когда у полицейского есть жена, которая любит ходить в театр. Я видел, что там висят гравюры с героями Шекспира, поэтому лошадка и корона напомнили мне о Ричарде III. Если бы не это, Джо, я стоял бы там до сих пор! Все остальное было уже просто, но у меня волосы поднялись дыбом, когда я туда вошел. В первую секунду я подумал, что с ней действительно что-то случилось. И этот огромный, окровавленный меч…

— А как тебе понравилась сама мисс Мэплтон? — безучастно спросил Джо.

— Очень странная девушка. Она красива, но мне все время было как-то не по себе. Она сказала, что время для нее стало тянуться медленно и спросила, сколько еще человек будут ее искать. Я ответил, что всего лить три и вышел, потому что уже истекала пятнадцатая минута. Но у этой девушки какой-то необычный голос. Рядом с ней чувствуешь себя как-то странно… я не могу этого точно выразить.

— Думаю, ты прав, — Алекс встал. — Надо чего-нибудь выпить и перекусить. Для нас конкурс уже закончился.

Они направились в сторону беседующих мужчин, от которых отделилась Аманда с чашечкой кофе для миссис Уорделл, сидящей в своем кресле с неизменной, безмятежной улыбкой.

— Пока у нас есть три возможных победителя: два писателя и вы, комиссар! — мистер Кварендон был явно доволен, что не оказался единственным, кому не повезло.