- Я так понимаю, вас интересует, не нанесет ли общение русских исследователей с французским беглецом, скажем так, политический вред исследованиям? - Поинтересовался я.
- Верно. - Коротко кивнула Хельга.
- Не вижу ничего страшного. На территории Руси, господин Виттельсбах не совершал никаких преступлений, а учитывая, что у нас отсутствует как таковое понятие запрета исследований в области естествознания, даже сам термин "преступник", в отношении господина Виттельсбаха, я считаю неприменимым. Так что, если у вас появится возможность пообщаться с этим человеком, препятствовать я не стану... но охрану возьмете с собой. На всякий случай... - Договорил я, и Хельга засияла, но тут же насторожилась.
- А что, вы даже с Владимиром Стояновичем не посоветуетесь?
- А зачем? - Удивился я. - Его сиятельство четко определил мои права и обязанности в оказании помощи вашим исследованиям, и сложившаяся ситуация не выходит за рамки моих полномочий. Так что, езжайте себе спокойно.
- Благодарю, Виталий Родионович. - Хельга тряхнула копной рыжих волос и, вскочив, умчалась делиться новостями с братом, чья долговязая фигура, все время нашей беседы, нервно расхаживала по кормовому балкону яхты. М-да уж. Я покосился на альманах, лежащий рядом и вздохнул. А ведь еще совсем недавно все было просто и понятно, но нет, стоило попасть в поле зрения сильных мира сего, и жизнь тут же стала не в меру веселой штукой.
Я же теперь человек женатый, можно сказать респектабельный... и вообще, без пяти минут заводчик, так что побегушки-пострелушки никак в этот светлый образ не вписываются. Ну, разве что изредка, незаметно и тихо... как учили, а не так, как с этими руянско-ковбойскими приключениями вышло. Позорище, так и азы первой профессии забыть недолго. Нехорошо.
Вновь открыв упитанный том "апофеоза породистого самолюбия", по меткому выражению Хельги, я погрузился в хитросплетения родословных, громких титулов и ярких гербов, старательно раскладывая по полочкам информацию о том, кто кому доводится родней и в какой степени. Честно говоря, на "том свете", подобное упражнение мне и в голову бы не пришло, но здесь... в этом мире, непотизм явление не просто частое, но обыденное, а значит, его ни в коем случае нельзя упускать из виду.
Нашел я, кстати, и Виттельсбахов. Вот уж, где рассадник того самого непотизма! Одних высших сановников в Рейхе, Свеаланде и Лотарингии около десятка. И лишь французская ветвь блистает совсем в других областях. Там, все больше меценаты, да академики... но, ни одного представителя этой славной фамилии в Сен-Клу. Не было среди франкоговорящих Виттельсбахов естествознатцев... уже века два, как не было. Последний из философов этого рода, пребывал в стенах Сен-Клу, как раз, два века назад, но от чего-то, переехал в Свеаланд, и основал тем самым северную ветвь фамилии. Интересно, получается, у Виттельсбахов, побег философов из Франции в Свеаланд, это такая традиция? Забавно.
Утром следующего дня, Хельга с братом усвистали в город, в надежде устроить встречу с беглым светилом философии, а мы с Попандопуло засели за разбор рекомендательных писем подготовленных его начальником, главным инженером Хольмского завода накопителей Горбуновым. В Карлскруне располагаются конторы очень многих компаний и производств. Столица, как-никак. Вот Гордей Белозорич и снабдил нас письмами владельцам некоторых из них. В основном, хозяевам металлургических и станкостроительных заводов, чья номенклатура товаров была куда шире, чем даже у демидовских и фроловских заводов на Руси.
Не сказать, что я уже готов заказывать необходимое оборудование для завода, но посетить несколько контор, чтоб присмотреться к имеющемуся ассортименту и ценам, нам явно не помешает. А там, глядишь, и с владельцами познакомимся. Потом, как время придет, и торговаться проще будет...
Отобрав несколько рекомендаций, мы с Леопольдом выбрались на причал и отправились на поиски экипажа. Конечно, утро не самое лучшее время для визитов, но ведь мы пока в гости к дельцам и не набиваемся. Вот, если что-то заинтересует, тогда и с владельцами встретимся, там и письма пригодятся...
Попандопуло молчал всю дорогу до первого пункта нашего сегодняшнего путешествия, конторы финской компании Оутокумпу, медные производства которой так нахваливал Горбунов, но когда мы покинули обитель горячих финских парней и вышли из небольшого особнячка на острове Сальте, Леопольд, наконец, заговорил, и слова его повергли меня в небольшой ступор.
- А что ж вы, Виталий Родионович, и на составленный мною список надобных станков не взглянули? - Небрежно поинтересовался Попандопуло, забираясь следом за мной в нанятую коляску.
- Хм... Леопольд Юрьеввич, а вы уже его составили? - Придя в себя, выдавил я. Ну да, у нас еще толком сам автомобиль не додуман, а один скоростной юноша уже и список оборудования накропать успел...
- А как же. - В голосе Попандопуло проскользнули возмущенные нотки. - Разумеется, он неполон, но для открытия первого этапа производства, указанных мною станков будет вполне достаточно.
- Первого этапа? - Я непонимающе взглянул на Леопольда, и тот нахмурился.
- Виталий Родионович, вы же сами говорили о необходимости скорейшего начала выделки электромоторов. Вот мы с Высоковскими и план составили... Неужто, вы его еще не прочли?
- Каюсь, Леопольд Юрьевич, со всеми этими происшествиями... - Я развел руками, припомнив, как еще по пути на Борнхольм Берг передал мне кипу бумаг, которую я так и не удосужился просмотреть.
- А... ну да. - Попандопуло смешался и, запунцовев, проговорил. - Это вы меня извините. Гордей Белозорич часто мне пеняет, что я в работе ничего округ себя не вижу. Вот, возьмите. Тут основное...
С этими словами, Леопольд достал из-за отворота пиджака бумажник и, выудив из него несколько бережно сложенных листов бумаги, протянул их мне. Оказалось, что педантичный Попандопуло составил для себя тезисную выжимку из рожденного им с Высоковскими плана, и не расставался с ней, таская в бумажнике вместе с небольшим блокнотом, куда он записывал все свои многочисленные идеи.
Вчитавшись в ровные, словно по линеечке написанные строки, я удовлетворенно хмыкнул. Оказывается, предложенная мною в одной из бесед с нашими изобретателями, идея, касающаяся организации производства, была ими принята и доработана. В результате, уже сейчас мы могли заняться закупкой станков, на которых, после некоторой хм-м... модернизации, в скором времени, можно будет начать производство электродвигателей. А следующим пунктом первого этапа шло оборудование цеха по производству "воздухонаполненного покрытия", иначе говоря, шинное производство. Следом за ним, производство амортизаторов... Эх, а ведь с толком расписано...
Самое интересное, что наши высоколобые умники, создавая свой план, учли такую "неважную" по мнению большинства их коллег вещь, как финансы. Введение в эксплуатацию каждого этапа, позволяло открыть производство еще ДО сборки первого авто. А что, компактные электродвигатели для небольших производств, вместо локомобилей, мягкие амортизаторы для колясок, шины для них же, фонари, производство которых легко трансформируется в производство фар... и т.д.
Пролистав записи, я откинулся на обитую кожей спинку дивана и как никогда четко почувствовал, как же трясет на брусчатой мостовой коляску, пусть даже сама она подрессорена, а диван под моим седалищем тихо поскрипывает пружинами.
- Вот что, Леопольд Юрьевич, - я прихлопнул ладонью прочитанные листы. - Разворачиваемся и возвращаемся на Варяг, почитаю ваш план. Если меня все устроит, то уже завтра навестим контору Ганзы.
- Банк? - Удивился Попандопуло, но послушно ткнул извозчика кулаком в спину и тот, выслушав короткую фразу, кивнув, потянул поводья.
- Именно. Свяжемся по телеграфу с князем, объясним что к чему, и оформим для вас опцион. Владимир Стоянович сообщал, что Государь одобрил кредитование завода, под залог наших электрических патентов и обязательство поставить в казну двадцать элетромоторов, в течение года, с момента открытия производства. Так что, дело за малым...
